Одно темное окно - Рейчел Гиллиг

– За Наю и Димию, – произнесла Айони, делая долгий, глубокий глоток. – Долгих лет жизни.

– Долгих лет жизни, – тихо вторили остальные. Я отпила из кубка и поморщилась: вино оказалось более горьким, чем я ожидала.

Никто не произнес ни слова. Я бросила взгляд на Джеспир, и та пожала плечами, широко раскрыв глаза. Затем повернулась к Элму, рассчитывая, что он скажет что-нибудь – что угодно, дабы нарушить невыносимую тишину.

Но принц молчал, наклонившись и устремив взгляд исключительно на Айони. Мгновение спустя он протянул руку через стол и обхватил ее лицо, вдавив пальцы в щеки.

– Элм, что…

– Помолчи. – Он рассматривал лицо моей кузины. – Мисс Хоторн, – сказал он необычайно мягким голосом. – Айони.

Она не ответила, не убрала его руку, не моргнула, ее глаза были такими же пустыми, как и раньше.

Что-то не так. Я схватилась за край стола.

– Что происходит?

– Посмотри на ее глаза, – пробормотал Элм. – Кто-то использовал на ней Косу. – Он потянулся в карман, не отрывая взгляда от лица Айони. Трижды постучал по своей Карте Косы и мягко сказал: – Хоторн, что ты сделала?

Она моргнула. Когда заговорила, ее голос звучал сдавленно.

– Только то, что он велел мне, – сказала она.

Я похолодела. И только тогда осознала, что за столом нас пятеро. Пятеро.

Однако кубков шесть.

Я повернулась к Рэйвину. Но капитан дестриэров замер, его рука так крепко сжимала мою, что я почувствовала себя в тисках.

Затем, скривив рот в жестокой улыбке, окутанный красным свечением Косы и бирюзовым светом карты Чаши, Хаут Роуэн занял свое место в конце стола. Окинув нас взглядом, он разразился смехом.

– Ну же, – сказал он. – Это традиция именин. Конечно, вы не откажете мне в небольшом развлечении.

Он достал из кармана Косу и трижды постучал по ней.

– Спасибо, дорогая.

В глаза Айони вернулся свет. Ее взгляд метался между Элмом, Хаутом и пустым кубком. Даже очарование Девы не могло скрыть бледность ее щек.

Пальцы Элма соскользнули с ее лица, и с пылающими глазами он повернулся к брату.

– Ты не сделал этого, – огрызнулся он. И швырнул пустой кубок на пол, ярость кипела в низких нотах его голоса.

– Сделал. – Хаут улыбнулся, осушив шестой кубок. – Теперь мы в равных условиях. Достаточно справедливо для тебя, брат?

Кошмар понял все раньше остальных. Его гнев прожигал меня насквозь, наполняя мысли дымом.

Я позвала его.

«Что происходит?»

Вино осталось у меня на языке, горькое, кислое, не похожее ни на один напиток, который я пробовала раньше. Бирюзовый огонек мерцал в кармане Хаута. Чаша.

Я с открытым ртом уставилась на свой кубок, мое лицо гротескно отражалось в последних каплях вина на дне.

«Нет. – Мои пальцы дрожали. – Он не стал бы».

Но подтверждение написано было на лице верховного принца: самодовольная, торжествующая улыбка застыла на его губах, когда он положил Карту Чаши на стол, чтобы все могли видеть.

– Всего несколько минут, – сказал он, обратив взгляд к Рэйвину. – Кто хочет высказать правду первым?

Глава тридцать первая

Они уже играли раньше в эту игру. Только тогда все были моложе и скрывали гораздо меньше тайн. Я смотрела на Хаута, а он глядел на меня в ответ, крутя Чашу грубыми пальцами.

«Если у тебя есть тайна, – раздался голос Кошмара, – Чаша раскроет ее. Верховный принц ищет истину. И сейчас он ее украдет».

– Хорошо, тогда, – сказал Хаут, раскрывая руки, словно показывая, что ему нечего скрывать, – я буду первым. Вы можете задавать только по одному вопросу, так что постарайтесь, чтобы он был по делу. Попробуете солгать… – Его губы скривились. – Ну, будем надеяться, что до этого не дойдет. Джеспир. Говори первой.

Джеспир выглядела так, словно ее вот-вот стошнит, ее губы сжались так сильно, что казалось, сейчас вовсе исчезнут.

– Ты не спрашивал, – сказала она низким и дрожащим от гнева голосом. – Это не игра, если мы не давали согласия на использование Чаши, Хаут.

Верховный принц откинулся в кресле.

– Только тот, кому есть что скрывать, отказался бы вступить в игру. – Он скользнул взглядом по столу, разглядывая наши лица. – Вам ведь нечего утаивать?

Глаза Джеспир сузились. Она поставила кубок обратно на поднос.

– Ладно. Начну с легкого вопроса, кузен, – сказала она, выплюнув это слово, словно яд. – Ты ревнуешь к Рэйвину?

Смех Хаута не коснулся глаз.

– Н-н-н-н. – Он сжал челюсти и попытался снова: – Н-н-н. – Но вино – Чаша – не позволило ему солгать. – Да, – признался он.

Следующим был Элм. Бледный как смерть, он сумел держать голову высоко поднятой.

– Ты пытаешься настроить дестриэров против него?

Хаут снова хотел солгать. Вены вздулись на толстой шее, борясь с невидимым поводком, привязанным к языку. Наконец он уступил, метнув в Рэйвина озлобленный взгляд.

– Да.

Рэйвин выдержал его взгляд.

– Ты намерен бросить мне вызов, чтобы забрать командование?

На этот раз Хаут не пытался солгать.

– Да.

За столом воцарилось молчание. Настала моя очередь.

«Будь осторожна, – прошептал Кошмар. – Будь мудра».

– Вы использовали Карту Косы на Айони больше одного раза? – спросила я, мой голос напоминал нечто среднее между шипением и хрипом.

Хаут улыбнулся, не обращая внимания на мой гнев.

– Да. – Он повернулся к Айони. – Твоя очередь, невеста.

Глаза кузины, хоть и светились ярче, чем прежде, ничего не выражали.

– Я не хочу играть.

– Ты должна, – заявил Хаут, похлопав ее по руке, скорее грубо, чем ласково. – Мы все должны. Если не станешь играть, я решу, что тебе есть что скрывать, дорогая.

Айони бросила на него пустой взгляд.

– Мне все равно, что ты думаешь.

В глазах Хаута что-то вспыхнуло.

– Задай мне вопрос, Айони.

Мне хотелось протянуть руку через стол и снова разодрать ему лицо. Рэйвин, почувствовав исходящую от меня ярость, крепче сжал мою руку.

Облокотившись на стол, Айони уперлась подбородком в ладонь, рассматривая Хаута, как человек рассматривает помет, прилипший к подошве ботинка.

– Ты был с другими женщинами после нашей помолвки?

Для человека, который так старался устроить спектакль, казалось, что Хауту действительно есть что скрывать. Его лицо побагровело, будто задержка дыхания могла запечатать ложь.

Но Карта Чаши выдала правду.

– Да, – признался он.

Элм фыркнул. Но Айони сидела под щитом красоты, казалось, совсем не обеспокоенная неверностью будущего мужа.

– Я следующая, – сказала она. Кузина оглядела всех присутствующих. – Спрашивай меня о чем угодно, Джеспир.

Взгляд был жестким, но голос смягчился:

– Хаут хорошо с тобой обращается, Айони?

Одна из идеальных бровей кузины изогнулась.

– Насколько умеет такой подонок,