Семь возрастов смерти. Путешествие судмедэксперта по жизни - Ричард Шеперд

Рядом с ним лежала хозяйственная сумка из магазина неподалеку — я проезжал мимо него за несколько кварталов отсюда. Я заглянул внутрь. Ага. Должно быть, он каждое утро прогуливался по одному и тому же маршруту. Вниз по подъездной дороге, а потом за угол, чтобы купить газету, молоко… и две бутылки водки. Я поднял глаза на полицейского, и он удивленно поднял брови, но ничего не сказал.

Он провел меня в гостиную. Криминалисты уже заканчивали, и после их ухода дом стал заметно больше и тише.

— Они не нашли никаких следов взлома, — сообщил мне полицейский. — Может, кто-то ворвался в дом, когда мистер Мейсон-Грант вернулся и открывал дверь…

— Я не вижу здесь никаких следов борьбы, — заметил я.

— Это вы еще наверху не были.

У них была роскошная гостиная. Изысканная антикварная мебель, плотные шторы на окнах. Там было чисто. Стопка газет, каждая сложенная так, что было видно разгаданный кроссворд — такую же ежедневную газету я видел в хозяйственной сумке. Я представил, как мистер Мейсон-Грант каждый день садился в это кресло с протертыми, как я заметил, присмотревшись, подлокотниками. Он читал свою газету, а на маленьком столике, возможно, стоял его первый за день стакан с водкой, за которым следовал второй. Закончив читать, он складывал газету и убирал в аккуратную стопку у стенки. Почему эта традиция столь внезапно оборвалась сегодня?

Кухня была просторной, с большим обеденным столом посередине. Она была безупречно чистой, и почти нигде не стояло ничего лишнего. Ничто не указывало на то, что там недавно готовили или ели.

Это был дом, где заправляли привычки и царил установленный распорядок. Мы поднялись наверх — гостевыми спальнями явно давно никто не пользовался. В одной на кровати лежали аккуратные стопки белья, а окна были открыты — вероятно, чтобы проветрить комнату майским воздухом, хотя тот май выдался довольно прохладным.

Затем мы дошли до хозяйской спальни, и картина резко поменялась. Беспорядок был настолько осязаемым, что, казалось, можно было закрыть глаза, и он все равно ощущался бы. Я пробрался по заваленному мусором полу к пожилой женщине, которая лежала в ночной рубашке, лицом вверх, по центру комнаты. Встав на колени, я склонился над ней. Как всегда, медики оставили после себя традиционные синие электроды ЭКГ. И снова я не обнаружил явных повреждений. Измерив температуру ее тела, я обратил внимание на сильную худобу, прямо как у мужа, а затем осмотрелся.

Рядом валялась перевернутая табуретка. Постельное белье скомкано. На полу разбросаны груды белья.

— Думаете, здесь произошла потасовка? — с надеждой в голосе спросил у меня полицейский.

Я покачал головой. Да, комната была перевернута вверх дном. По большей части вокруг валялись всякие медицинские принадлежности, но не только: салфетки, бинты, ножницы, пластыри, тюбики с увлажняющим кремом, пилочки для ногтей, ручки и, как ни странно, маленькая статуэтка в виде Эйфелевой башни. Когда-то в этой комнате все лежало строго на своих местах, но потом по какой-то причине за порядком следить перестали, и теперь все было раскидано где попало. После воров обычно остается совсем другой кавардак.

На туалетном столике я заметил две пустые бутылки из-под водки. Они прятались у всех на виду среди бутылочек с косметикой, подобно магазинным воришкам, пытающимся слиться с толпой.

Я поискал в спальне другие бутылки с выпивкой, но ничего не нашел. Возможно, две полные бутылки из коридора должны были прийти на смену пустым, которые отправились бы в помойку. Система минимального порядка в этом океане беспорядка. Еще здесь стояли две банки — одна на туалетном столике, другая у кровати, — заполненные какой-то темной слизью. Судя по всему, старушка в них что-то сплевывала.

Я увидел достаточно, чтобы в голове начали рождаться разные сценарии. Пришла пора узнать больше на вскрытии. Между тем уже было семь вечера, и ранее в тот день я провел два вскрытия, так что мы с детективами договорились встретиться в морге утром.

Когда я туда пришел, сотрудники морга сказали, что мистер и миссис Мейсон-Грант готовы и ожидают меня снаружи секционной, а затем повели меня в противоположную сторону. К счастью, в комнате для родных никого из них не было — только полицейские, сгорбившиеся за кружками с чаем и заглядывающие в коробку в поисках печенья с ванильным кремом среди разломанных прямоугольников.

Они пересказали мне все, что знали. Пожилую пару вчера утром нашел один из их троих сыновей: у него не было ключей, но, дернув за ручку входной двери, он с удивлением обнаружил, что она не заперта. В целом его родители очень возражали против нежданных гостей. На самом деле порядок, который я наблюдал в большей части дома, явно распространялся и на то, как пара строила отношения с окружающими. Членам семьи разрешалось приезжать только по предварительной договоренности, они не должны были делать этого часто, равно как и надолго задерживаться в гостях. Все сыновья и их семьи были хорошо осведомлены об этих правилах и послушно их соблюдали.

Один из сыновей пытался дозвониться до родителей в выходные, но никто не брал трубку. В этом не было ничего необычного. Когда же это не получилось ни во второй, ни в третий раз, он удивился. Он предупредил остальных сыновей, тоже пытавшихся с ними связаться. Безуспешно. Можно подумать, что это достаточно сильно должно было встревожить одного из них — сына, что жил неподалеку, — чтобы как минимум в понедельник проверить родителей. Но он был слишком послушным и не хотел лишний раз докучать родителям, поэтому продолжил им звонить, как и остальные братья.

Вечером во вторник они договорились между собой, что на следующий день имеют полное право навестить родителей без предупреждения. Сын, что жил ближе всех, должен был прийти к ним домой утром, но не слишком рано. А именно в десять утра, когда мистер Мейсон-Грант обычно возвращается после своей утренней прогулки до магазина. И тут же развернуться, если родители выкажут малейшее недовольство из-за его внезапного появления.

Мы переглянулись и продолжили жевать печенье.

— Похоже, братья до ужаса их боялись, — сказал один из детективов.

Такие отношения родителей с детьми и правда казались странными. Словно они не хотели, чтобы те что-то увидели, либо им нужно было успеть как-то подготовить дом к приезду гостей.

— А что сыновья говорят о здоровье своих родителей? — спросил я.

— У отца раньше был рак, э-м-м-м… — Он сверился со своими записями. — Рак мочевого пузыря. Но его вылечили, и