Честь корабля - Роберт Говард

— А где Майк? — заорал я.

— Не знаю, — ответил Трепач. — Похоже, этот китаец вообще его сюда не привозил. Ой, моя голова! — заныл он, схватившись за череп.

— Считай, что это просто поцелуй ангела по сравнению с тем, что я с тобой сделаю, если не найду Майка, — пообещал я ему. — Где живет этот Ли Юн?

— На старом складе у причала, который местные зовут «Пристань дракона», — пояснил Трепач. — Там у него несколько комнат под жилье…

Это я и хотел узнать и в следующую секунду уже мчался к «Пристани дракона». Я бросился вниз по переулку, пересек какой-то темный двор, свернул на узенькую улочку, заворачивавшую к порту, и нырнул в тупик, ведущий к тыльной стороне склада. Приблизившись к зданию, я заметил, что задняя дверь открыта и сквозь нее сочится свет.

* * *

Не колеблясь, я с кулаками наготове ворвался внутрь и тут же остановился. В помещении никого не было. Я стоял в огромной, залитой электрическим светом комнате, причем первое, что бросилось мне в глаза, — рубильник на стене. Повсюду валялись перевернутые столы, сломанные стулья и клочки шелковой ткани. Здесь произошла жуткая драка. Сердце мое ушло в пятки, когда я обнаружил две пустые клетки. На полу виднелись пятна крови, белые ворсинки собачьей шерсти и большие клочья темной шерсти, которые могли принадлежать только горилле.

Я осмотрел клетки. Несколько прутьев бамбуковой клетки были перегрызены пополам. Запор второй стальной клетки был взломан изнутри. Я понял, что тут произошло. Майк клыками проложил себе путь к свободе, а горилла сломала засов стальной клетки, чтобы добраться до моего пса. Но куда же они подевались? Может быть, китайцы со своей гориллой преследуют Майка по темным улицам или горилла прикончила пса, и китайцы унесли его, чтобы избавиться от трупа?

Я ощутил слабость, тошноту и беспомощность. Ведь Майк — мой единственный друг. Затем уже третий раз за сегодняшний день меня стал обволакивать багровый туман. В комнате оставался один несломанный стол. Поблизости не оказалось ни одного человека, об которого можно было бы почесать руки, поэтому оставалось лишь что-нибудь сломать.

Но тут открылась дверь, и в нее просунул голову белый толстяк с сигарой во рту. Он уставился на меня и спросил:

— Что это был за шум? А вы кто такой? И где Ли Юн?

— Я бы сам хотел знать, где он, — прорычал я. — А ты кто такой?

— Меня зовут Уэллс, хотя это не ваше дело, — ответил он, входя в комнату. Его брюхо выпирало из клетчатого пиджака, вихляющая походка завела меня до предела.

— Какой бардак! — воскликнул он, стряхнув пепел с сигары таким развязным жестом, что я был готов его убить. Вот такие житейские мелочи порой провоцируют убийство.

— Куда, черт возьми, подевался Ли Юн? Публика начинает нервничать, — сказал толстяк.

— Публика? — переспросил я. Мне показалось, что я расслышал гул голосов в фасадной части здания.

— Ну да, — ответил он, — публика пришла посмотреть поединок гориллы Ли Юна с бойцовым бульдогом.

— Что-о? — выпалил я.

— Да, — сказал он. — Вы разве об этом не знали? Уже пора начинать. Я — партнер Ли Юна, финансирую это шоу. Я стоял у входа, продавал билеты и пять минут назад услышал непонятный шум. Но я был занят сбором входной платы и не мог отойти и выяснить, в чем дело. Так что же тут произошло, а? Где китайцы и животные? А?

Я горько рассмеялся:

— Теперь все ясно. Майк понадобился Ли Юну для этих гнусных поединков. Он приметил возможность разжиться полсотней баксов и заодно устроить представление. Он надул Трепача, и…

— Идите и разыщите Ли Юна, — перебил меня Уэллс, откусывая кончик сигары. — Публика уже с ума сходит, а это сплошь портовые головорезы. Поторопитесь, и я дам вам полдоллара….

И тут я обезумел. Все накопившееся во мне горе и ярость вырвались наружу как расплавленная лава из вулкана. Я издал дикий вопль и взялся за дело.

— Помогите! — завопил Уэллс. — Он спятил!

Уэллс схватился за рукоятку револьвера, но вытащить его не успел, потому что я наградил его таким ударом, что он полетел башкой прямо в стену и затылком приложился к ручке рубильника с такой силой, что та вылетела из контактов, и здание мгновенно погрузилось в темноту. Я на ощупь добрался до двери, распахнул ее и бросился по узкому коридору, пока головой не налетел на другую дверь. Я распахнул ее и вошел в зал.

Я ничего не видел, но чувствовал присутствие множества людей. Слышался гул голосов, выражавших недовольство на хинди, китайском и малайском языках, а также громкая английская и немецкая брань. Кто-то недовольно крикнул:

— Зачем погасили свет? Включите освещение! Как мы увидим бой без света?

Раздался еще чей-то возглас:

— Они запустили зверей в клетку! Я их слышу!

* * *

Тут все зрители стали громко ругаться и требовать, чтобы включили свет. Я продолжал на ощупь продвигаться вперед, пока не наткнулся на железные прутья. Тогда я сообразил, где нахожусь. Коридор, по которому я бежал, служил проходом или тоннелем, ведущим в большую клетку, где и проходили бои. Я просунул руку сквозь прутья, пошарил вокруг и нащупал ключ, торчавший из двери клетки. Я издал радостный крик, которому позавидовала бы даже горилла, повернул ключ, распахнул дверь и вырвался наружу. Эти скоты любят смотреть на драку, да? Ну что ж, постараюсь их не разочаровать. Когда двое мужчин по собственной воле дерутся за деньги — это одно. Но когда безобидных животных заставляют грызть друг друга для развлечения всяких мерзавцев — это совсем другое дело.

Я выскочил из клетки и вне себя от бешенства стал размахивать кулаками. Кто-то ойкнул и тут же рухнул, а еще кто-то завопил:

— Эй, кто меня ударил?

Тут уж все стали толкаться, пихаться, орать и лупить друг друга наугад, не соображая, что происходит. А я раздавал удары направо и налево, и после каждого удара кто-то валился на пол. Внезапно вдребезги разлетелось окно, и внутрь проник слабый луч света. Я подошел поближе к освещенному пространству, и тут раздался отчаянный вопль:

— Спасайся! Спасайся! Горилла вырвалась!

После этого начался какой-то кошмар. Все бросились врассыпную, сбивая друг друга с ног, дико вопя и матерясь. В гуще этой свалки стоял я и угощал плюхами всех, кого мог достать.

— Вам хочется драки, да? — вопил я. — Ну, тогда получите на дорожку!

Толпа зрителей как стадо быков врезалась в дверь, разнесла ее в щепки и вихрем вылетела на улицу — во всяком случае те, кто еще был в состоянии летать. Многих в этой свалке искалечили, но, честно говоря, большинство пострадало от моих кулаков. Этим гадам, видите ли, захотелось посмотреть, как прольется кровь — чужая, а не их собственная, — и ради этого нужно было принести в жертву Майка, моего единственного друга на Востоке. Я готов был всех поубивать!

Толпа с дикими криками припустила вниз по улице, я выскочил следом, но споткнулся о невинного прохожего, сбитого удиравшими зрителями. Когда я поднялся на ноги, негодяи были уже далеко, хотя шум панического бегства еще не затих.