Эльфийские хроники - Жан-Луи Фетжен

— Они смотрят на нас, как на каких-то занятных зверушек, — прошептал Лландон.

— А когда мы поймали Махеоласа, разве мы не смотрели на него точно таким же образом? Впрочем, ты прав… Видишь вон ту вывеску? Это таверна. Люди пьют там пиво, от которого кровь у них становится горячей. Нам лучше обойти это место…

Когда они свернули на примыкающую улочку, какая-то собака, шерсть на загривке у которой встала дыбом, принялась лаять на них и скалить зубы. Эльфы поначалу растерялись: они не могли понять, чем же вызвана такая злость этого животного по отношению к ним, — но затем, поскольку находившихся вокруг них горожан, похоже, рассмешило испуганное выражение их лиц («Смотрите! Они боятся собаки!»), Лландон резко опустился на четвереньки так, что его лицо оказалось рядом с мордой собаки, и рявкнул так, что собака, поджав хвост, бросилась наутек.

Юный эльф с улыбкой поднялся на ноги, но, заметив на себе мрачный взгляд Морврина, тоже помрачнел.

— Тебе не следовало этого делать, — сказал Морврин, беря Лландона за руку и увлекая его вслед за собой дальше по улице.

Лландон хотел что-то ответить, но тут вдруг несколько человек, сидевших в таверне, вышли из нее и окликнули эльфов:

— Эй, вы!

— Продолжай идти, не оглядывайся, — прошептал Морврин.

Но им не удалось уйти далеко: прямо впереди них улицу перегородила толпа, собравшаяся вокруг бродячего жонглера. Чтобы пройти дальше, им пришлось бы протискиваться сквозь эту толпу и тогда мог возникнуть конфликт.

— Даже и не прикасайся к своему оружию, — сказал Морврин, делая полуоборот. — Держись рядом со мной.

Он пошел быстрым шагом обратно и вышел на главную улицу буквально в двух шагах от только что окликавших его людей. Они машинально отступили. Лландон подумал было, что его спутник сейчас повернет направо и что они вдвоем попытаются протиснуться возле повозки, запряженной быками, чтобы продолжить свой путь к замку, однако Морврин направился прямо в таверну и сел за один из свободных столов. Как раз за этим столом и сидели совсем недавно те, кто вышел из таверны, намереваясь затеять ссору с эльфами. Тоже усевшись за этот стол, Лландон стал краем глаза следить за тем, какую это вызовет реакцию у задиристых выпивох. Морврин улыбнулся ему, а затем скрестил руки на груди и уперся в край стола. Это движение казалось со стороны естественным и непринужденным, однако Лландон заметил, что ладонь его, Морврина, незаметно для всех остальных окружающих легла на рукоятку его длинного кинжала.

— Можно заказать чего-нибудь выпить? — крикнул Морврин, протягивая свою свободную руку в сторону подавальщицы.

Оправившись от удивления, вызванного неожиданным поведением эльфов, группа вышедших из таверны людей медленно пошла обратно в таверну. Их было пятеро. Одеты они были в грязные штаны и длинные рубахи, доходящие им до колен и стянутые на талии широкими кожаными поясами, за которые были засунуты ножи в ножнах. Один из них был всего лишь подростком — худым и стройным. Остальные были толстыми и пузатыми. Они, по-видимому, представляли собой поденщиков, которые в это время года остались без работы, или же крестьян, согнанных со своих земель слухами о надвигающейся войне.

— Это мое место, — сказал один из них.

Глядя на его бороду и седые волосы, Лландон подумал, что ему, наверное, триста или даже триста пятьдесят зим. Затем он вспомнил, что люди не живут так долго.

— Садись и выпей со мной, — ответил Морврин, не переставая улыбаться.

— Да вы только посмотрите на него! — воскликнул мужчина. — Он хочет предложить мне выпить! Что ты о себе возомнил, эльф? Сериоль Гушер не пьет с животными!

— Судя по запаху, который от тебя исходит, ты с ними не только пьешь, но и спишь…

Сидевшие вокруг них за столами посетители таверны встали и отошли в сторону. Стало тихо, и тишина эта становилась все более и более напряженной. Сидевшие за столами в таверне королевские стражники не стали вмешиваться, а лишь поглубже уткнулись носом в свои кружки. Даже на улице — и то грузчики прекратили работу.

— Ты пожалеешь об этих своих словах, поедатель листьев…

— О-о, я уже о них жалею.

Сериоль перегнулся через стол, протянул руку и, схватив Морврина за ворот, приподнял его со скамьи и начал вытаскивать из ножен свой кинжал, однако в тот же самый миг сверкнуло серебряное лезвие, раздался пронзительный крик. Сериоль оказался лежащим на столе животом вниз. На его руке зиял глубокий порез, а его голова была придавлена лицом к шершавой древесине стола коленом эльфа. Все произошло так быстро, что Лландон даже не успел привстать.

Стоявшие вокруг люди замерли: их поразила молниеносность действий эльфа. Гушер был самым сильным из них, однако его одолели так быстро, что они даже толком не успели увидеть, как это произошло. Взглянув на лицо Морврина, они тут же потеряли всякую охоту лезть на рожон: в выражении этого лица уже не было ни капельки доброжелательности. И страха в нем тоже не было. Его кожа побелела, глаза блестели, а зубы были так оскалены, как будто он собирался сейчас ими в кого-то вцепиться. Затем эльф откинул голову назад, закрыл глаза, сделал глубокий вдох и, отпустив своего противника, отступил от стола. Гушер свалился со стола на пол, но тут же поднялся на ноги и отошел к своим.

Сидевшие неподалеку королевские стражники наконец-таки поднялись из-за стола и направились к Морврину, держа правую руку на рукоятках своих мечей. Эльф бросил на них такой взгляд, который заставил их остановиться, а затем показал небрежным жестом на своего противника.

— Займитесь вот этим типом, — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Кто из вас главный?

Стражники несколько мгновений простояли в нерешительности, а затем один из них сделал шаг вперед.

— А кто ты такой, чтобы давать мне распоряжения?

— С вашего позволения, господин!

Все повернулись к тому, кто произнес эти слова. Это был молодой человек небольшого роста, но крепкого — как у медведя — телосложения. Волосы у него были каштановыми, а физиономия — как у солдафона. На перевязи у него висел длинный меч — такой, какой носят рыцари. Поверх дорожной одежды он был облачен в черные, как ночь, доспехи, с гербом, к которому даже самые бесшабашные вояки королевского войска уже давно приучились проявлять уважение: черный лев на белом фоне, стоящий на задних лапах и высовывающий язык. Герб герцогов Кармелитов. Вслед за этим молодым человеком в таверну зашли двое верзил, облаченных в обычные черные доспехи с белой каймой. Они тут же положили ладони на рукояти своих мечей.

— Пошли прочь, оборванцы! — рявкнул молодой человек, глядя на группку людей, которые только что пытались затеять ссору с эльфами. Эти люди тут же убрались восвояси. Затем он, повернувшись к стражникам, сказал:

— На колени перед Его Величеством Морврином, королем эльфов Элианда!

— В этом нет никакой необходимости, — возразил, усмехнувшись, Морврин.