Выбор Шутника - Тамора Пирс

На следующее утро Али обнаружила Навата, как всегда, за работой. Вороны разгуливали по внутреннему двору. Их было, должно быть, штук тридцать.

Нават приветствовал ее теплой улыбкой, и она улыбнулась в ответ.

— Моя семья осядет здесь, пока не наступит время лететь в теплые страны. Они беспокоятся, чтобы никто не занял их гнезда, — он указал рукой на стены замка.

Али посмотрела на воронов, потом на молодого человека, аккуратно прилаживающего острое перо стормвинга к стреле. Впервые она заметила, что, несмотря на ловкость, с острым пером стормвинга он работает крайне медленно.

— Нам нужно так много воронов? — спросила она.

Нават пожал плечами.

— Они — моя семья. Если они и не пригодятся, то просто понаблюдают за игрой.

Али пристально посмотрела на Навата.

— Для тебя это игра? — спросила она.

Нават устремил на нее темные глаза.

— Ты никогда не была для меня игрой, Али. И ястребы не игра для воронов.

— Но ведь теперь ты не ворон, — мягко сказала Али.

— Ворон может иметь человеческий облик, но при этом все равно останется вороном, — сказал он уверенно. — И ястребы тоже, рождены ли они в человеческих гнездах или нет. Птенцы всегда защищаются. Ты защищаешь их, я буду защищать тебя.

Али кивнула, пытаясь скрыть внезапные слезы. Она не находила слов, чтобы ответить на уверение в дружбе. Вместо этого она положила руку на плечо Навата. На мгновение она почувствовала его теплые пальцы. Затем он вернулся к своей работе, а Али пошла, осматривать укрепления Танаира.

Она прошла через деревню, поздоровавшись с мельником и женой хозяина гостиницы. Примчались Визда и Экит со своими козами и овцами. Герцог Мекуэн работал вместе со всеми на стене. Со дня их прибытия было сделано довольно много. Была возведена новая стена, и теперь оставалось только ждать. «Я ненавижу ожидание», — подумала Али.

— Киприот, — позвала она игриво. — Киприот, Киприот, Киприот. Не притворяйся, что тебя нет поблизости. Это важно. Поговори со мной.

— Ты слишком хорошо меня знаешь, — сказал усталый голос. — Что тебе?

— Ну, не будь таким сварливым, — сказал она ему по-прежнему игриво. — Это же отлично, что я знаю тебя слишком хорошо. А теперь скажи мне — что-то должно случиться, не так ли? Ведь ты зачем-то привел меня сюда.

— Ну? — спросил бог.

— Что? — продолжила Али. — Что должно произойти? Мне будет достаточно и намека. Твое молчание никому не принесет пользы.

— Я не знаю. — Голос бога загремел в ее голове, а также в головах Балитангов и рэка. Али сжалась. — Настал час выбора, и его сделаешь ты. Твоя очередь определить курс судьбы. Я этого сделать не могу. — И он добавил уже спокойно: — Вернулись мои брат и сестра. Я предполагал, что так оно и будет. Не рассказывай им о моей Шутке, Али. Пусть они думают, что это обычная ссора между людьми.

«Ну, спасибо, — мысленно сказала Али, — и я когда-нибудь отплачу тебе. К тому же ты мне все еще должен».

Она почувствовала, что Киприот исчез. Али одна сидела у стены. Теперь она получила ответ. События развивались, и теперь людям предстояло принимать в них самое непосредственное участие. Боги бросили игральные кости.

«Замечательно», — подумала Али, приклонив голову к стене.

Мимо проскользнула какая-то тень. Это был кударунг со всадником. Они возвращались в Димари.

* * *

Через три дня вороны донесли, что к Танаиру двигаются одиннадцать вооруженных всадников. Вороны и патруль рэка проследовали с ними до деревни, оставаясь незамеченными.

Нават работал на своей скамье.

— Говорят, с ними Броно, — сказал он Али. Она помогала ему, придерживая кожаный шнурок, от которого он отрезал куски нужной длины. — Вот и ястреб.

Али кивнула.

— Я должна идти, — сказала она.

Нават остался на скамье. Али отпустила шнурок и побежала к герцогине. Виннамин поспешила к мужу, прихватив Али с собой. Герцог как раз оценивал урожай.

— Мы примем его. Он расслабится, и мы узнаем его взгляд на происходящее. Я очень хочу услышать, что он скажет, — сказал герцог жене и Али. — Мы обязаны его выслушать. И я уверен, он расскажет нам правду.

Али отправилась на кухню к Чинаол, где Сарэй и Дов помогали повару готовить желе. Девушки закончили работу и только потом побежали в свои комнаты переодеваться и переносить вещи родителей в свои спальни. Броно должен был занять комнаты Виннамин и Мекуэна, но комнаты на четвертом этаже, где прежде располагались его стражники, были заняты припасами на зиму. Придется им спать в новых постройках, под надзором Верона.

К тому времени как Броно вошел в большой зал, Али уже помылась и переоделась. Виннамин и Дов встречали его вместе с Сарэй. Дов со своей прямолинейностью приветствовать предателя отказалась. Из-за спины Сарэй Али видела, как Броно протянул верхнюю одежду и перчатки одному из рабов. С заученной улыбкой он подошел к друзьям.

— Как вы серьезны, — сказал он, — интересно, что вы уже слышали? — Он поцеловал Виннамин в обе щеки и обнял Мекуэна. С преувеличенной элегантностью и ласковой улыбкой он поцеловал пальчики Сарэй.

— До нас дошли ужасные слухи, ваша светлость, — застенчиво сказала она.

— Пойдемте в комнаты и поговорим, — предложил Мекуэн. — Али, принеси завтрак.

Али отправилась на кухню. Чинаол уже приготовила поднос.

— Фесгао сказал, там десять вооруженных всадников, — прошептала она, — и они устали после трудной скачки. Если их и вправду всего десять, то их светлости не составит труда их убить и отправить Броно в Раджмуат. Или же убить и Броно, а его голову отправить регентам. И никаких проблем.

— Герцог хочет показаться гостеприимным, — холодно сказала Окобу. Она сидела за столом, растирая пальцами листья лопуха. — Кто-нибудь слышал про луарина, который не готов пролить кровь другого? А сейчас убийство принца так упростило бы ситуацию.

Али поморщилась.

— Ничего герцог не хочет, — сказал она, хотя в душе была согласна с тем, что убийство Броно и его людей существенно облегчило бы им жизнь. Однако для герцога это не довод. — Его светлость говорит, что если Броно немного поунижается, то все будет в порядке. Он уверен, что Рубиньян никогда не согласится убить собственного брата. Нам остается только ждать.

— Герцог слишком добр и благороден, — сказала Чинаол, обращаясь к Окобу. — Луарины считают, что принимать подобные решения может только суд.

— Он очень мягкий, — неодобрительно сказала старая колдунья, — и ничего не знает про род Джимайенов. А они всегда готовы повернуться к нему с доброй улыбкой и бритвой в руке.

— Али, — в дверях появился Локидж. Али бросилась к старому конюху. — Что-то странное. Это не те, кто приезжали с Броно раньше. И люди, и лошади другие. И с ним нет ни одного слуги. Надо предупредить герцога.