Воины Карфагена. Первая полная энциклопедия Пунических войн - Евгений Родионов

В сравнении с Италийской кампанией 216 г. до н. э. боевые действия в Испании складывались для римлян гораздо более удачно.

На первых порах командовавший пунийцами брат Ганнибала, Гасдрубал, чувствовал себя настолько неуверенно, опасаясь измены собственных войск и флота, что старался вообще избегать контакта с противником, дожидаясь обещанных подкреплений из Африки – четырех тысяч пехотинцев и пятисот всадников. Опасения были совершенно обоснованными: когда Гасдрубал все же решился начать наступление, то остался без флота:

– капитаны кораблей дезертировали и, кроме того, подбили на восстание племя тартесиев (возможно, проживали на нижнем течении Бетиса) и жителей нескольких городов, которые сразу начали активно расширять подконтрольную им территорию.

Таким образом, первоочередной задачей Гасдрубала стала борьба уже не с римлянами, а с собственными бывшими союзниками. Сначала брат Ганнибала решил нанести удар по тартесской армии во главе с местным вождем Балхом. Она располагалась лагерем у стен недавно захваченного города, и Гасдрубал бросил на них легкую пехоту и часть конницы с заданием спровоцировать противника на бой, а также истребить находившихся вне укрепления и разграбить окрестные поля. Подвергшись нападению, тартесии в первый момент были обескуражены, но вскоре воспряли духом и отразили пунийцев. Несмотря на то что тем самым план Гасдрубала мог считаться осуществленным, он не решился на масштабное сражение и отвел армию на холм, дополнительно укрепив свою позицию. Некоторое время боевые действия ограничивались мелкими стычками, преимущество в которых чаще оставалось на стороне тартесиев. Тогда же им удалось захватить город Аскуя на берегу Бетиса, однако именно этот успех оказался для них гибельным. Поскольку ранее в Аскуе пунийцами были сосредоточены большие запасы продовольствия, овладевшие ею тартесии занялись грабежом, так что привести их в повиновение стало уже невозможно.

Не блещущий особыми полководческими талантами Гасдрубал тем не менее не мог упустить такую благоприятную возможность и повел армию в атаку. Тартесии вынуждены были вступить в бой, не имея времени на построение, и это в конечном итоге решило дело. Теснимые пунийцами, они были вскоре окружены и большей частью перебиты, а на следующий день капитулировало все оставшееся племя (Ливий, XXIII, 27, 1–8).

Однако Гасдрубалу недолго пришлось наслаждаться плодами победы. Из Карфагена ему пришло распоряжение идти с армией в Италию на помощь Ганнибалу. Гасдрубал был шокирован – выполнение этого приказа означало бы полную потерю Карфагеном Испании. Уже само по себе известие о том, что пунийские войска вскоре уйдут в Италию, вызвало восстания и переход к римлянам многих иберийских племен, а если Гасдрубал и в самом деле отправится в поход, не оставив после себя достаточно сильного войска, то уже никто в Испании не сохранит верность Карфагену. Вследствие этого было необходимо прислать подкрепления, причем чем больше, тем лучше, потому что и с равными силами противостоять братьям Сципионам было очень трудно.

В Карфагене учли запросы своего полководца: на смену ему были направлены армия и флот во главе с Гимильконом, который начал действовать оперативно и грамотно. Переправившись в Испанию, он приказал хорошо укрепить лагерь, а сам с конным отрядом прошел по землям враждебных племен до расположения армии Гасдрубала, от которого выслушал советы о том, как следует воевать в новых для себя условиях, после чего благополучно вернулся к своим войскам.

Получив преемника, Гасдрубал начал готовиться к выступлению в поход. Памятуя о том, насколько труден был путь в Италию для Ганнибала и как часто тому приходилось платить за право беспрепятственного прохода, он стребовал дань со всех подвластных народов. Деньги были получены быстро, и Гасдрубал повел свою армию на север, к Иберу.

Весть о вражеском наступлении не на шутку встревожила братьев Сципионов, ведь, по словам Ливия, «Ганнибал один замучил Италию, а если к нему присоединится Гасдрубал с испанским войском, то римскому государству придет конец» (Ливий, XXIII, 28, 8). Было ясно, что судьба Рима в значительной степени будет решаться в Испании. Сципионы оставили все свои предыдущие дела, объединили силы (ранее Гней воевал на суше, а Публий на море) и переправились на южный берег Ибера. После совещания было решено не идти навстречу самому Гасдрубалу, а ударить по союзным ему племенам, в результате чего был осажден город Иберу. В ответ на это Гасдрубал тоже направился к одному из ранее сдавшихся римлянам городов, а Сципионы, в свою очередь, сняли осаду и вышли навстречу вражескому войску.

В течение нескольких дней противоборствующие армии оставались в лагерях на расстоянии пяти миль друг от друга, ограничиваясь лишь мелкими стычками, пока, наконец, не решились на генеральное сражение.

Построение римской армии было классическим – три боевые линии пехоты, конница на флангах. У Гасдрубала центр позиции занимала иберийская пехота, на правом фланге собственно пунийцы, на левом ливийцы и вспомогательные наемные отряды. Лучшая часть нумидийской конницы (Ливий конкретизирует: только всадники с двумя лошадьми, чтобы в ходе боя пересаживаться с усталой на свежую) была на правом фланге, все остальные на левом. Кроме того, фланги пунийского строя были усилены слонами. Численность обоих войск была примерно одинаковой, и, хотя определить ее точно вряд ли возможно, маловероятно, чтобы она составила больше тридцати тысяч человек.

Барельеф из Севильи с изображением иберийского воина. III–II вв. до н.э. Национальный археологический музей, Мадрид.

При прочих равных условиях решающим фактором в битве оказалось моральное состояние воинов. Римские легионеры хорошо понимали, насколько важно не пропустить в Италию новые вражеские полчища, и были настроены сражаться до победы, которая к тому же гарантировала им скорое возвращение домой. Иные перспективы ожидали кельтиберов, составлявших основную массу армии Гасдрубала. Для них победа означала лишь успешное начало долгого, чрезвычайно трудного и совершенно не нужного похода в Италию, вернуться из которого предстояло не всем, а возможно, и никому.

В результате уже в самом начале битвы, когда римляне в первый раз метнули дротики, стоявшие в центре пунийского строя иберийцы начали подаваться назад, а когда началась рукопашная, обратились в бегство. Тем временем на флангах ситуация складывалась по-иному, здесь карфагенская и ливийская пехота смогла потеснить римлян, так что армия Сципионов оказалась посередине между вражескими отрядами. Но вторых Канн (не исключено, что именно такой сценарий и пытался повторить брат Ганнибала) не получилось: центр строя Гасдрубала провалился, конница и слоны в бой так и не вступили, и римляне без особых трудностей преодолели сопротивление пунийцев, составлявших фланги. Сам Гасдрубал до последнего момента не покидал поля боя и бежал, сопровождаемый горсткой воинов, когда все было кончено. Хотя в источниках потери карфагенян оцениваются как очень большие: по Евтропию, двадцать пять тысяч человек было убито, десять тысяч взято в плен (Евтропий, III, 11), Ливий же просто говорит, что «людей было убито множество» (Ливий, XXIII, 29, 13), общий ход сражения свидетельствует скорее об обратном. Несмотря на это, значение победы римлян было огромно. Ганнибал лишился надежды получить в обозримом будущем столь нужные ему подкрепления, а римляне обретали реальную возможность подчинить своему контролю всю территорию Пиренейского полуострова и тем самым пресечь всякую возможность отправки пунийских войск в Италию в дальнейшем.