Охота на удачу - Олег Кожин

— Или вот так…

Развернувшись к мишеням спиной, он, задрав локоть, перекинул руку через плечо. Очередное жестяное тельце, пробитое смертельным ранением, закрутившись в невероятном кульбите, исчезло в густой траве. Решив закончить на этом выступление, Жердяй протянул Герману дымящийся ствол.

— Не пытайся за полчаса постигнуть то, на что некоторые годы тратят. Положись на удачу. Она не подведет, вывезет. До сих пор же вывозила, правда?

Легонько хлопнув юношу ладонью по плечу, долговязый вернулся к своему увлекательному занятию — раскладыванию пачек на стопки «тебе» и «мне».

Герка повертел оружие в руке. Ствол не стал удобнее или легче. Зато появилась уверенность. От простоты решения, предложенного Жердяем, хотелось стукнуть себя по лбу. Но вместо этого Воронцов вскинул пистолет. Постоял, ловя в прорезь прицела мятые жестянки. Пожал плечами и утопил спусковой крючок. Однако перед этим сделал то же, что и Жердяй, — зажмурился. Предсмертный глухой треск разорванной жести возвестил об успешном попадании, заставив Герку довольно хмыкнуть. Все оказалось проще некуда. Для закрепления урока он вслепую сбил две из оставшихся трех мишеней. Последнюю, рисуясь, Воронцов сшиб, повернувшись к цели спиной.

Вернувшись к Жердяю, юноша принялся с легкой улыбкой наблюдать, как тощий монстр любовно раскладывает пачки. Было в этом что-то умилительное и успокаивающее одновременно. Когда деньги оказались разделены на две более-менее ровные кучи, Герка присел на корточки. Выудил передавленную банковской лентой упаковку тысячных купюр, которую тут же отправил в карман. После чего, хлопнув ладонью по своей доле, сказал:

— Выберешь банк поприличнее, положишь под проценты. Если все пройдет как задумано, то через недельку-другую я сам тебя отыщу, скажу, куда перевести, — он помолчал задумчиво. — Если все-таки нет, тогда…

Думать о том, что будет, «если все-таки нет», хотелось меньше всего. А не думать не получалось. Гера силился сформулировать для Жердяя алгоритм действий и не мог. Сейчас, осознав наконец, на что он замахнулся, юноша внезапно почувствовал противный, сосущий под ложечкой страх, небольшой, но обещающий расти пропорционально приближению к развязке. Не получалось, ну никак не получалось у Герки примириться с тем, что солнце все так же будет вставать на востоке, а лето придет вслед за весной, если он… если его…

— О семье заботитесь? Похвально, Герман Владимирович, похвально, — одобрил понятливый Жердяй, от уважения даже перешедший на «вы». Он суетливо стянул с носа очки, протер их и сказал, неожиданно тихо и серьезно: — Вы не волнуйтесь, Герман, Жердяй все устроит в лучшем виде. Если через месяц не объявитесь, я найду способ передать деньги вашей семье. Все до копейки. Жердяй не самый хороший друг, но слово свое держит. Поверьте.

От такой слегка приправленной пафосом искренности Герка вдруг понял, что чувствуют гладиаторы-смертники, отправляющиеся умирать во имя Цезаря. Накатившая внезапно острая жалость к себе едва не заставила его расплакаться. Надо было уходить, пока из глаз не полились непрошеные слезы. К тому же поджимало отмерянное Остеном время.

— Вот и договорились, — поспешно встав, он протянул Жоре руку. — Удачи тебе, Жердяй!

— И тебе Удачи, Герман Воронцов, — долговязый так и остался сидеть на земле. Между разведенных ножницами длиннющих ног высились две горы разноцветных купюр, похожих на яркие фантики от жвачек. — Пусть у тебя ее будет больше, чем у того, кого ты задумал убить.

Однако, сделав пару шагов, Воронцов остановился. Громко щелкнул пальцами, точно вспомнил что-то важное, и, быстро вернувшись к опустошенному рюкзаку, раскрыл один из боковых карманов. После недолгих поисков подбросил на ладони… заветный удачливый пятак с хвостами суровой нитки, повисшими, словно усы мексиканца на жаре.

— Это… это… Ах ты ж! Он что, просто так вот там лежал? — Глаза Жердяя чуть не вывалились из орбит. От переизбытка чувств он вновь утратил контроль над собой, и истинный облик пробился сквозь наносной. — И давно?

— Как из последнего клуба выехали. Помнишь, я еще проверял, хорошо ли деньги упакованы?

Глядя на его ошарашенную морду (назвать лицом эту полузвериную физиономию не поворачивался язык), Герка не смог сдержать улыбки — Жердяй выглядел как крайне удивленная собака. Наслаждаясь произведенным эффектом, Воронцов улыбнулся и спросил:

— Круто, да?

Жердяй лишь ошалело мотнул головой, отчего длинный розовый язык, вывалившись изо рта, свесился ниже подбородка. Он протянул было руку, вновь обзаведшуюся острыми когтями, то ли собираясь остановить парня, то ли желая что-то выпросить у него, но Герка уже уходил в сторону шумящей вдалеке автострады. Не оборачиваясь. Зная, что где-то недалеко по дороге едет машина, водителю которой позарез нужно в сторону Сумеречей.

* * *

Ехать пришлось с пересадками. Сперва Герку подобрала приятная пожилая пара на таком же повидавшем жизнь «москвиче». С ними он преодолел треть пути до Сумеречей, высадившись в каком-то поселке городского типа. Проболтавшись там минут двадцать, Герка прикупил удобный «городской» рюкзак и немного еды в дорогу. Таскать пистолет, просто засунув его за ремень, оказалось неудобно, слишком заметно и несколько нервно. Поэтому Герка с облегчением положил ствол в основной отдел рюкзака. Пирожки, бутылку газировки и пачку денег (абсолютно не уменьшившуюся от таких смешных трат) распихал по кармашкам и отделам поменьше. Так что, выходя на трассу, он уже выглядел почти как настоящий автостопщик.

Потом был «бентли», за рулем которого сидела молодая мажорка, неприятная, визгливая девица, утомившая Воронцова рассказами о многочисленных бойфрендах и бесконечных шопингах. Всю дорогу она косо поглядывала на странного пассажира, похоже не совсем понимая, что подтолкнуло ее взять его «на борт». К хиппующим путешественникам девушка относилась с презрением, а к детям — с плохо скрываемым раздражением. Подбирать немытого хиппи, явно не так давно покинувшего детский возраст, первоначально вовсе не входило в ее планы. Впрочем, эта машина тоже не шла «до конечной». Уютный дорогой салон пришлось покинуть возле села Круглово, примерно в полусотне километров от Сумеречей. Бентли-девочка, с покрышечным визгом развернувшись на повороте, укатила дальше на север, а Герку подобрала громадная фура, везущая продукты для одного из сетевых магазинов города. На борту машины красовался здоровенный, во весь борт, рекламный баннер с улыбающейся семьей, что показалось юноше символичным. В конце концов, он действительно возвращался домой, к родным: к отцу, матери и сестренке. Всю дорогу он не мог отделаться от ощущения, точно за ним наблюдают. Не слежка, но чуткий присмотр кого-то, кто желал ему добра.

По просьбе Герки водитель притормозил грузовик недалеко от центрального входа в городской парк. Воронцов пока еще сам не понимал, почему решил выйти именно здесь, просто чувствовал, так будет правильно. Иногда для того, чтобы двигаться вперед, необходимо ненадолго вернуться назад. Туда, где все началось.

В объявших город мягких сумерках в полной мере ощущалось дыхание близкой осени. Остановившись под вычурной металлической аркой, с незапамятных времен служившей входом в парк, Гера на мгновение замер, сконцентрировавшись на внутренних переживаниях. Пытаясь восстановить тот день, когда мир для него перестал быть обычным, юноша вдруг испытал сильный приступ разочарования. То ли дело было в незаметно подкравшемся вечере, то ли в отсутствии удушливой жары, но ощущение неуловимого волшебства, бывшего лейтмотивом его первой встречи со сборщиками, никак не приходило. Немного ныла спина, уставшая за долгую дорогу, да от волнения слегка пересохло в горле. Вот и все. И кроме того, совершенно не хотелось пломбира.