Марионетка для вампира - Ольга Горышина

Бред, бред, бред… Это же латиноамериканский сериал получается. А мы в Чехии! Черт возьми, в Чехии! У меня нет рабочей визы. Чтобы получить ее, еще до августа мне надо попасть в официальные органы. И там… Там же меня никто не остановит… Верно… Как Ивана Бездомного, звонящего в милицию из сумасшедшего дома. Нет, у моих панов все продумано. Кроме одного, я не из пугливых! Зря они с русской связались…

На второй беглый взгляд, в кабинете осталось все на прежних местах. Хотя, возможно, пристальный взгляд барона все же сумеет обнаружить мое вторжение. Но сейчас надо закрыть дверь и попытаться вернуть ключ ему на шею.

Спит, как убитый. К счастью! Затаив дыхание, я приподняла концы шнурка и, продев один конец в дырку на ключе, завязала узел. Теперь надо было нагнуться к шее барона, чтобы, схватив шнурок зубами, затянуть узел потуже. У меня это получилось: ключ лежал на ключице барона в первозданном виде. Я почти выпрямилась и тут… Барон открыл глаза. Сердце сразу перестало биться. А вот колени не затряслись, но только лишь потому, что я прижимала их к полу.

— Что ты делаешь, Верочка?

Трудный вопрос. Ответ, к счастью, не очевиден. И губы, и пальцы уже далеки от шеи барона. Если он их действительно проспал…

— Я хотела вас разбудить, — отыскала я нейтральный пока ответ, не слыша свой голос за гудящим в ушах сердцем.

— Поцелуем?

Барон улыбнулся, но у меня не отлегло от души. Наоборот на ней заскребли кошки. Лучше молчать, когда любое слово может быть использовано против тебя.

— Или поцелуй мне приснился?

Я зажмурилась и зачем-то опустилась к лицу барона. С губами я, к счастью, промахнулась и наградила поцелуем его подбородок. От неожиданности барон не успел даже поднять руки, чтобы удержать меня за спину. Я отскочила от дивана, чуть не кувырнувшись через журнальный столик. Барон сел и уставился на меня уже совсем не сонным взглядом. Ключ теперь небрежно лежал на вороте рубашки.

— Вера, что случилось?

Я сцепила руки перед собой. На манер нашкодившей девочки.

— У меня к вам просьба…

Я не знала, что просить. Ключи от машины просить нельзя. Хозяин Шкоды здесь и за руль меня не пустит, даже если барон вдруг расщедрится на ключи. А ничего другого на ум не приходило. Но молчать нельзя.

— Я боюсь выйти отсюда одна. Проводите меня до моей гостиной. Я хотела бы порисовать.

— Почему ты боишься? Кого? Здесь лишь одно чудовище — я, и ты просишь меня о помощи? — барон усмехнулся и покачал головой. — Конечно, я провожу тебя, если тебе так будет спокойнее.

Он поднялся и протянул руку. Я стиснула пальцы барона, отметив про себя, что они теплые. Даже, можно сказать, горячие. Барон подтянул мою руку к своим губам.

— Я, кажется, выспался, — сказал он после краткого поцелуя. — Позволишь остаться подле тебя?

Я кивнула — пусть остается. У него я хотя бы видела паспорт. А остальные здесь вообще непонятно кто такие!

До гостиной мы не дошли. Мы вообще никуда не ушли от двери библиотеки. Стараниями карлика.

— Холодную овсянку я уже не предлагаю. Но если пани Вера пообещает съесть омлет, я его мигом приготовлю.

От светлого улыбающегося лица Карличека и воображаемого омлета меня сразу начало подташнивать, но в этом особняке я ничего не решала, даже в плане еды.

— Мог бы догадаться приготовить его пятнадцать минут назад, — почти что рявкнул барон. — Раз торчишь под дверью!

Карлик и не подумал начать оправдываться. Его как ветром сдуло, а меня барон медленно отконвоировал в столовую и даже отодвинул стул, чтобы я могла сесть за абсолютно чистый и абсолютно пустой стол. Единственным напоминанием об использовании столовой по назначению был подсвечник с оплывшими свечами. Но вскоре исчез и он. Карлик, видимо спохватившись, бегом вернулся за ним из кухни. Только ускользнуть без продолжения отповеди у него не получилось.

— У тебя что, совсем ничего нет готового? Чего явился с пустыми руками!

Карлик стушевался перед хозяином и сунул подсвечник за спину. А потом спрятал и глаза:

— Я мигом. Много дел сейчас…

Пай-мальчик прямо! Барон тоже усмехнулся в голос и сказал уже намного спокойнее:

— Не говори только, что принялся за рождественскую выпечку?

Барон говорил с карликом, не сводя с меня глаз. Я надеялась, что не изменилась в лице. Если я окончательно не потерялась во времени, то до Рождества целая неделя. Барон явно потерялся не только в календаре, но и в этикете. Ворот рубашки так и не застегнул и даже не одернул жилетку. Пиджака на нем не было и ранее. Как и галстука… Все смешалось в доме барона Сметаны. Не иначе!

— Я не стану соревноваться с пани Дариной. Все равно проиграю.

Карлик едва заметно кивнул (поклоном назвать это нельзя было даже с натяжкой) и бочком двинулся к двери. И, не замедлив и так медленного шага, проговорил тихо, но четко:

— Возможно, пани Вере будет интересно узнать о нашей рождественской кулинарной традиции из первых рук.

И исчез в коридоре. Мы с бароном остались одни. Хотя бы внешне. Смотрели друг другу в глаза. Рты закрыты. Однако мозг, хотя бы мой, лихорадочно перерабатывал услышанное. Карличек прямо (Куда уж прямее!) попросил барона отпустить меня. В нынешней ситуации я не ожидала подобного содействия даже от карлика, хотя его роль слуги двух господ была очевидна и без всяких признаний в склепе. А теперь он решил послужить еще и мне? Или же кому-то из умников потребовалось переговорить со мной с глазу на глаз. Без ушей барона Сметаны.

Милан-Петер молчал и по-прежнему не сводил с меня глаз. Я хотела говорить, но не знала, о чем. Во всяком случае в те пятнадцать минут, которые мы будем ждать еду. Они пройдут в тишине, если кто-то не разобьет ее первым.

— Пан барон!

Он не дернулся от звука моего голоса.

— Вы могли бы продолжить свой рассказ, пока мы ждем завтрак.

И тут он поднял палец к плотно сжатым губам. Я зажмурилась. От стыда. Это же тайна. Тайна, которой со мной поделились. Ладно, но нельзя же молчать!

— А в чешской традиции разве не принято наряжать елку? — начала я самый нейтральный разговор. — Я очень люблю запах хвои, — добавила уже через полминуты, поняв, что меня продолжают игнорировать.

— Мы поставим елку, но не сейчас!

Барон отчеканил слова так холодно, что пришлось последовать его примеру и сжать губы. Он смотрел на их изгиб. Вне всякого сомнения, вспоминая приснившийся поцелуй или ночной, реальный… У меня от воспоминаний о последнем мурашки побежали по спине и похолодели ноги. Взгляд барона раскаленным железом лежал на моих губах. Мне безумно хотелось облизать их, но я не смела даже моргнуть. Барон поспал не больше часа. Он на взводе. Уже сорвался из-за пустяка на карлике. А ведь на бедном Карличике держится весь его дом!