Фальдийская восьмерка - Андрей Андросов

ранит, он перемалывает живую плоть в фарш и живописно разбрасывает ее по округе. И может, при определенной удаче, свалить холостой вспышкой даже тяжелый частокол.

Сама горжа взрывала толкателями светящуюся воду и поднимала фонтаны голубых брызг, упорно пытаясь вылезти на берег. Изуродованный, смятый нос плота, украшенный покосившейся статуей, палец за пальцем отвоевывал у берега клочки земли. Какой-то мертвец, подмятый под многотонной махиной, упрямо царапал мокрый корпус, стремясь выбраться на палубу.

– Никогда не думал, что буду так рад ее видеть, – выдохнул младший Жердан. Обернулся в сторону поселка и заорал:

– Шарки!

– Ходу, ходу! – рявкнул Раскон, оглядываясь. И подкрепил слова личным примером, тяжело пробежав по пляжу и запрыгнув на палубу. Остальные последовали за ним. Старший Жердан прикрывал собой пыхтящего под весом Кандара калеку, щедро растрачивая последние банки на темнеющий мертвецами пролом в стене.

Фальдиец прокатился по палубе, мельком взглянув на устало привалившегося к скрапперу старика, взлетел на пристройку и одним ударом выбил кривую железяку, заклинившую рычаги толкателей. Грязно выругался, с натугой перекидывая их назад.

Надсадный гул с кормы стих. Стих лишь затем, чтобы через секунду возобновиться с новой силой. Под палубой взбурлило, в стороны от плота ударили кипящие потоки пены и мелких полупрозрачных льдинок. Толкатели, обиженно воя и ведрами поглощая эйр, принялись с противным скрежетом выдирать горжу с берега. Нехотя, медленно, словно отыгрываясь за столь небрежное отношение к их честному труду.

Брак залезал на палубу последним, стоя по пояс в ледяной воде и уцепившись обеими руками за шею статуи. Один из мертвецов ухватился было за его ногу, но не удержался, рухнул, оставив на память саднящую, немеющую лодыжку. Сверху размеренно хлопали синие вспышки, отгоняя подобравшихся тварей – братья добрались до своего арсенала и теперь сполна отыгрывались за гостиную. С верхотуры что-то орал фальдиец, показывая рукой на пылающий поселок. Везим грубо скинул Кандара на палубу, не забыв мстительно пнуть под ребра сапогом, и поспешил помочь второму механику.

Горжа уходила от Подречья победителем. Израненная, с измочаленным носом, ощутимо проседавшая в захлестывающую палубу воду – но победителем. Братья сноровисто опускали задвижки, не давая речной воде подтопить остальные бочки, Кандар валялся на палубе без сознания, Раскон ворочал рычаги, Везим пил.

А Брак сидел задницей в ледяной воде и смотрел на старика, чувствуя, как по затылку ползут мурашки, а в голове начинают звенеть колокольчики.

Шаркендар прислонился спиной к скрапперу, окруженный россыпью дырявых медных пластин. Сидел с закрытыми глазами, неловко скрючившись, одной рукой цепко сжимая рукоять задранного в небо оружия. А вторая рука, сухая, ломкая, густо покрытая темными старческими пятнами, судорожно прижималась к груди. Прямо напротив сердца.

– Ну ты дал, дед! – весело скалясь бросил ему подошедший Жердан Младший. Потянулся было помочь старику подняться – и отпрянул, вскрикнул в неподдельном страхе. Впервые за всю ночь.

Шаркендар открыл затянутые мутной, белесой пленкой глаза. Прыгнул с места, целясь в горло, но упал, ударившись лицом о палубу. Тонко зазвенела держащая ногу короткая цепочка, тянущаяся к станине скраппера.

– Это что… Это… – беспомощно пробормотал Жердан, расширенными от ужаса глазами смотря на то, как тяжело ворочается восставший покойник. – Мы что, тоже так?

В оставшемся сзади пылающем Подречье ослепительно плеснуло синевой. В небо взмыли обломки домов и частокола, обрушив на реку водопад горящих бревен. Поднятая взрывом волна домчала до уходящей за поворот горжи и аккуратно подтолкнула в корму, скрывая величественное зрелище от замерших горжеводов.

– Получается, так, – устало ответил Брак. Откинулся на мокрую палубу и закрыл глаза.

Глава 19

С Шаркендаром попрощались на рассвете. Ни у кого не поднялась рука рубить рвущегося с цепи старика – даже Везим, протянувший было ладонь к топору, отдернул ее, словно ошпарившись, и угрюмо помотал головой. Поэтому мертвеца так и оставили на цепи, пока от ледяной воды, упорно поднимавшейся все выше и выше, он не перестал дергаться. Не умер окончательно, нет – но вялые трепыхания не шли ни в какое сравнение с той шарговой прытью, которой отличались остальные твари.

Сомнительная честь окончить странную не-жизнь выпала Браку, как новичку в команде, не успевшему еще толком привязаться к старику. Он даже не пытался возражать – молча подошел, тяжело подволакивая ногу по воде, и ткнул ножом в затылок. Потряс рукой, привычно сбрасывая расползающееся по мыщцам оцепенение, и так же молча вернулся к костру. Шагнувший было помочь Жердан помотал головой, пробормотал: “Ловко” и тоже рухнул у огня. Сил ни у кого не оставалось.

“Вислая Карга” уходила от Подречья весь остаток ночи и кусочек стылого, туманного утра. Зевающий Раскон упрямо тер глаза и выжимал из кашляющих толкателей всю возможную скорость, но даже они уже не в состоянии были долго толкать нахлебавшуюся воды горжу. Брак вместе с Везимом кое-как латали на ходу раскуроченный нос, отгоняя рвущихся помочь братьев, но толку от этого было мало – пробитым отсекам требовался полноценный ремонт. Да и темнота, действующая в удивительно гармоничном тандеме с ледяной водой, отнюдь не способствовала нормальной работе. Братья, нимало не заботясь о маскировке, запалили в центре плота огромный костер, но он лишь отгонял ночной холод и разбрасывал по всей палубе колючие, жгучие искры – прогреть металл толком не удавалось.

Подходящая песчаная отмель – широкая и в меру глубокая – обнаружилась как раз утром, когда небо на востоке уже вовсю горело рассветом. Раскон с разгона вбил застонавшую от натуги “Каргу” на стоянку, сбросил якори и принялся методично усыплять технику – эйра в баках после безумной ночи оставалось мало, а раскидывать сети по пути было просто некому.

Тогда-то все и случилось. Отправившегося к Попутчику старика хотели было просто скормить реке, но фальдиец настоял на нормальных похоронах. Благо, прямо над заводью возвышался невысокий, густо заросший плакальщицами холм, с которого открывался великолепный вид на северо-восток.

– Жалко деда, – устало пробормотал Жердан Старший, бросая последнюю лопату жирной земли на невысокий холмик могилы. – Во что он вообще…

– Верил?

– В Республике почитают Тогвия. Если только он…

– Какая разница уже? – раздраженно спросил Везим. – Он вряд ли обрадуется, если мы тут сдохнем от усталости в попытках это выяснить.

Охотник повернулся было к плоту, но был остановлен фальдийцем. Раскон прокашлялся, вытащил из заляпанного бурым халата трубочку