Пиранья. Первый бросок - Александр Бушков

– Без тебя знаю...– мельком бросила Мадлен через плечо,вновь поднесла микрофон к губам.– Мэйдэй, мэйдэй! Говорит советское научноесудно «Сириус», нас обстреливают в международных водах... Всем, всем, всем,просим помощи!

Мазур уже ничего не пытался понять в происшедшем. Он лежал,хозяйственно придвинув к себе автомат, время от времени грозными взглядами ижестами утихомиривая пытавшегося что-то сказать замполита. Пулеметные очередистали реже, но легче от этого не стало, очень уж близко они трещали...

Из овального, забранного решеточкой динамика раздалсягромкий, незнакомый голос, старательно выговаривавший слова по-английски сжестяной бесстрастностью робота:

– Внимание, русское судно! Внимание, русские! Ваш сигналпринял, меняю курс! Постарайтесь продержаться, поднимаю дежурное звено.Я – Эркюль, Эркюль! Постарайтесь продержаться, звено в воздухе! Шесть,два, шуан, шесть, два, шуан, я – Эркюль, я – Эркюль!

Ближе к корме раздался грохот, судно сотряслось.

– Шуан, два, шесть, шуан, два, шесть! – закричалаМадлен в микрофон что-то непонятное.– Шуан, два, шесть!

– Роджер! – каркнул жестяной голос.– Роджер!

Она выпустила микрофон, перевернулась на спину, раскинуларуки и улыбнулась так безмятежно, словно валялась на пляже, а не под прицельнымогнем.

– Что это за субъект? – прижавшись щекой к прохладнойстали автомата, спросил Мазур.

– Эркюль? – Мадлен смотрела на него, все так жеулыбаясь, у нее лицо стало совсем прежним, красивым и азартным.– Это нечеловек, Сирил, это корабль... Все в порядке... Все... Это и называется –кавалерия из-за холмов...

Отчаявшись что-либо понять, Мазур прислушался. Не сразусообразил, что тишина означает то ли передышку, то ли... Вскочив на корточки,кинулся было наперерез Мадлен, но она уже достигла стены, прижалась к ней,осторожно выглядывая в иллюминатор. Азартно выдохнула:

– Ага! Забеспокоились, перехватили разговор, быть может...

Мазур, соблюдая все предосторожности, выглянул в круглыйжелезный обод, по краям усеянный острыми треугольничками выбитого стекла.

«Прекрасная герцогиня» была кабельтовых в двух. Она все ещешла параллельным курсом, с некоторым опережением, но полоса воды меж двумясудами вроде бы расширялась... Люди у пушки и пулемета стояли неподвижно,задрав почему-то головы, только одна фигура, чем-то смутно знакомая, прямо-такиметалась меж ними. Рация за спиной работала вовсю. Сквозь непонятнуюфранцузскую скороговорку, сквозь далекую перекличку на русском прорвался тот жежестяной голос:

– Внимание, судно «Прекрасная герцогиня»! Внимание! Говоритвоенный корабль Французской республики «Эркюль»! Ваши действия признаюпиратскими, требую немедленно лечь в дрейф, иначе будете потоплены!

Потом с неба обрушился шелестящий гул, крепнувший с каждойсекундой. Не рассуждая, Мазур кинулся следом за Мадлен на палубу, хозяйственноприхватив автомат. Под ногами хрустело стекло, трещали щепки, стена напротивдвери на палубу вся в выбоинах от крупнокалиберных пуль.

Самолеты, свалившиеся с синего прозрачного неба, пронеслисьнад «Сириусом» крыло к крылу, разомкнулись, разошлись в стороны, один «горкой»ушел в высоту, второй, на пару секунд завалившись перпендикулярно воде, показавгроздья остроносых ракет и гондолы с пушками, скользнул над синей искрящейсягладью в лихом вираже, пошел следом за напарником, заливая все вокругшелестящим гулом, почти непереносимым для слуха.

«Герцогиня» разворачивалась – видимо, они пытались уйтив территориальные воды. Мадлен сжала плечо Мазура с неженской хваткой.

Самолеты возвращались. Один держался высоко, описываяпротяженный круг, второй клюнул острым носом, вошел в пике... Он шел поидеальной прямой, сверкая продолговатым фонарем кабины, так низко, что Мазуруже различал две головы в круглых белых шлемах, одна за другой, виделнарисованного пониже кабины зеленого чертенка в красном берете, с вилами влапе. Он уже узнал французский палубный штурмовик «Дориак-4» – ну да,теперь окончательно стало ясно, что «Эркюль» не просто военный корабль, аавианосец. Что за игры?

Рев нарастал, став невыносимым, давящим, жутким. Штурмовикшел на боевой заход целеустремленно и неумолимо. Мазур ни за что в жизни нехотел бы оказаться на месте тех, кого сейчас атаковал остроносый ревущий птеродактиль.Им должно быть страшно, неимоверно страшно, такое зрелище всю жизнь будетмучить кошмарами, ночным ужасом...

По обе стороны овального воздухозаборника вспыхнули, яркозапульсировали желтые язычки пламени – автоматические пушки. Белоснежнаякорма «Герцогини» словно взорвалась изнутри, брызнув веером перемешанных сдымом обломков. «Дориак» промчался над самой мачтой суденышка, набирая высоту,полез к солнцу.

«Сириус» замедлял ход. Мазур видел, что «Герцогиня», конечноже, осталась на плаву, но винта либо руля определенно лишилась, а то и всеговместе. Ее разворачивало, она рыскнула носом, фигурки на баке и верхней палубележали неподвижно, прижимаясь к доскам так, словно хотели провалиться сквозьних внутрь. Ни малейшего шевеления. Пожалуй что, долго будут еще валяться.Мазур знал, как это бывает, человеку необстрелянному кажется, что атакующийсамолет прямо-таки ошарашил по башке днищем...

– И что теперь? – спросил он так спокойно, словно былзрителем в кинотеатре.

– Ничего особенного,– сказала Мадлен, не поворачиваясь кнему. Ветерок развевал ей волосы.– Сейчас подойдут вертолеты с нашими парнями,высадят десант на палубу... Совершенно предсказуемая и во всех смыслах законнаяпроцедура задержания пиратов, а? Любое военное судно прямо-таки обязано принятьмеры к немедленному задержанию пиратов, осмелившихся нападать на мирные суда вмеждународных водах... А вот это уже, похоже, ваши...

Мазур взглянул в ту сторону. Она была права. Кабельтовых впяти разворачивался к ним левым бортом длинный изящный корабль, советскийэсминец типа «Жгучий» (по натовской классификации – «Канин»), счетвереннаяпулеметная установка была предусмотрительно развернута в сторону «Герцогини»(калибр – пятьдесят семь миллиметров, между прочим), два мотобота ужеопускались на талях к синей воде, и на фоне белых форменок знакомо чернелимундиры морской пехоты.

– А самое смешное – все довольны...– сказала Мадлен,ухмыляясь во весь рот.

– Почему? – спросил Мазур.

– Нет, Сирил, до чего же ты все-таки милый и невинныймальчишка... Честное слово, я сохраню о тебе самые приятные впечатления...

– Лажевен? – осенило его.

– Вот именно, золото мое,– сказала Мадлен.– Арман Лажевен,его высокопревосходительство, генерал, губернатор, член парламента и Высшегосовета... Сирил, я и правда не знаю, почему он не устраивал... ну, скажем,больших людей далеко отсюда. Не мое дело. Я получаю приказы и обязана ихнеукоснительно выполнять. Это не наш с тобой уровень, милый,– такиехитросплетения. Ты ведь, судя по возрасту, лейтенант либо капитан-лейтенант? Увас почти такая же система званий, насколько я помню... Ну вот, я тоже неадмирал. Это не наше дело. Сферы влияния, военные базы, глобальная стратегия,региональное равновесие... Главное, мсье Лажевен весьма и весьма не устраивалтех, что сидят в огромных кабинетах и гонят на задание мелочь вроде нас стобой. Но убрать его было трудно. Имелся кое-какой дохлый компромат, и не болеетого. Зато теперь... Согласно морскому праву, то, что они выкинули, именуетсяпиратством в международных водах и карается весьма сурово. Ему ни за что неотмыться. Черт с ним, с золотом, решило командование. Берите его себе и стройтена него коммунизм, вдруг да получится, в чем я, откровенно тебе признаюсь,серьезно сомневаюсь... Черт с ним, с золотом. Не столь уж высокая цена заскальп Лажевена. Особенно если учесть, что особых трудов от нас непотребовалось, нужно было только присматривать за вами и вовремя направлять внужную сторону...