Ниалл. Возвращение Повелителя Света - Валерия Катина

class="p1">Вместо ответа Персефона повернулась боком и тогда Ниалл заметил мятый скомканный клочок бумаги. Он скептически осмотрел девушку, нахмурил брови, но листок принял. На нем углем и не совсем разборчиво было выведено: «Хонг забрал Селену. Он держит ее на четвертой к югу поляне в Изумрудном лесу. Там будут все маги, что последовали за ним. Поспеши. Персефона». Ниалл побледнел, брови взметнулись вверх, а взгляд заострился и заискрился под пушистыми светлыми ресницами.

— Что это такое? — грозно спросил Бог.

Адриан удивленно поднялся и, не сводя с девушки глаз, зажег в ладони меч Хаоса и поравнялся с братом. Персефона повернулась и тихо ответила на вопрос.

В камере было темно. Голубой свет полной луны рекой лился из решетчатого окна. Мерзкий канализационный запах проникал сквозь щели в деревянных створках. Персефона периодически проваливалась в сон, чтобы организм берег энергию. Легкое дуновение ветерка пошевелило пряди, словно невесомое касание к теплым кудрям, опустилось на прохладные щеки, коснулось шеи. Девушка думала, Ниалл вернулся, чтобы проститься. Распахнув потухшие ледяные глаза, сон, застилающий их поволокой, вмиг испарился. Она вздрогнула всем телом, села и попятилась назад, прижимаясь спиной к железным прутьям. Напротив нее прямо на пыльном полу сидел Хонг. Он улыбался, щуря карие глаза, и выглядел вполне довольным. Мужчина сложил на груди руки, медленно скользнул взглядом по стенкам камеры, по мирно спящей крысе, губ коснулась легкая улыбка и он, нисколечко не страшась, провел длинными изящными пальцами по гладкой серой шерстке, задумчиво глядя из-под длинных черных локонов волос, ниспадающих на глаза. От лунного света необычный камень в кольце на безымянном пальце будто вздрогнул и переливался двумя цветами: черным и белым, а в середине рубиновым огнем горела капля крови. Хонг взмахнул черными ресницами и вздохнул, а затем тишину разрезал его хриплый голос.

— Знаешь за что я люблю крыс? Они умнее людей, живучей и у них отсутствует самое глупое чувство — преданность.

— Зачем ты здесь? — тихо спросила Персефона.

Карие глаза сверкнули в полумраке, словно виски на дне стакана Ниалла, держащего его в своих ладонях под палящими лучами летнего солнца. Однажды Персефона, когда еще терялась в собственных чувствах к Богу, явилась в его замок по поручению Дафны, но стоило ей увидеть как Ниалл, сидя в саду в окружении своих скульптур, одетый только в одни тонкие шорты, пил виски и рисовал, она замерла на месте, точно его гипсовые фигуры, вылепленные лучшими скульптурами Безграничья. Хаотичными мазками на белесом холсте рождалась прекрасная картина: Розовое море, горячий песок, цвета спелого апельсина, нагретый от золотистого диска солнца, а на скале его сидели двое мужчин: одетый в голубое Ниалл и смотрящий на него брат в длинном черном платтье, и на лицах обоих играет яркая улыбка, способная затмить само солнце. Тогда ее сердце впервые застучало так сильно, что она испуганно вздрогнула от его резвых ударов. Ниалл тогда застыл, крепче сжимая кисть. Послышался шумный вдох, а затем напрягшиеся плечи расслабились. Персефона испуганно затаила дыхание, глаза забегали в попытке скрыться, но на губах Ниалла заиграла легкая тень усмешки. Он сделал глоток, нарочито медленно облизнул губы и, больше не отвлекаясь, закончил картину. Персефона не могла пошевелиться, все ее внимание было приковано к нему — Богу Света, все еще «жестокому тирану». Когда он закончил, с изящных пальцев сорвалась золотистая магия и картина ожила. Адриан превратился в птицу и, взмывая ввысь, рассыпался обсидиановыми блестками, а грустный Ниалл все сидел на скале, пока с неба не полилась хрустальная крошка дождя. Тогда он поднялся, чтобы с размаху нырнуть в пучину Розового моря и навеки застыть на ее дне огромной золотой жемчужиной.

— Понравилась ты мне, Персефона, хорошо сработала. Хочешь жить?

— А есть смысл? — усмехнулась девушка, выныривая из пучины воспоминаний.

— Я могу даровать тебе любую из сил. У меня два кристалла, — Хонг запнулся, чтобы затем расплыться в хищной улыбке и поправить себя: — Уже три. Ну так что? Вижу же, жизнь тебя не тяготит. Соглашайся, нужно всего-то передать Ниаллу это. — Хонг достал из кармана сложенный вчетверо листок и поманил им Персефону.

Девушка скептически посмотрела на протянутую бумагу, но приняла ее, вчитываясь в идеальные каллиграфические буквы: «Повелитель, ваша сестра у Хонга на реке Сира. Поспешите, если хотите спасти ее. Персефона».

— Ниалл не глупый, — возразила девушка.

— О, поверь мне, цветочек, когда дело касается семьи, Ниалл поверит во все. Тебе стоит только добавить ему: «Ленар с ней», и в ту же секунду солнечная нить выкинет этого спасателя прямо в мою ловушку. Ну, согласна?

Девушка сглотнула, сердце в груди застучало чаще, на руках выступили мурашки, а светлые волоски на затылке встали дыбом, точно шерсть на загривке кота, чувствующего опасность. Она попыталась унять дрожь. Ее все равно ждет казнь, даже если она согласится на условия Хонга. Он не сдержит слово, не дарует ей защиту и магию, да и не хочется ей жить дальше, вспоминая каждый день, как предала того, кого полюбила. Уж лучше казнь, как бы сильно не хотелось жить, но она сможет спасти Ниалла, помешать планам сумасшедшего и даровать своей черной душе освобождение.

— А если согласна? Где мне искать тебя?

Хонг за долю секунды оказался возле нее, хватая жесткими пальцами за подбородок. Персефона вздрогнула всем телом и вскрикнула. Холодные карие глаза убийцы прожигали ее изнутри, силились найти на дне кристально-голубых зрачков, напоминающих лед в Снежной долине, ложь. Он знал, порой чувства настолько сильны, что желание спасти свою любовь преобладает над здравым смыслом. Но корысть и жажда власти ломает даже самые сильные чувства. Впрочем, Хонг ничего не потеряет, Селена все равно уже в его власти. Мужчина почувствовал исходящий от Персефоны аромат черники и удивленно вскинул брови. Теперь он понял как обычная смертная смогла так вскружить голову холодному и неприступному Богу. Хонг наклонился непозволительно близко, едва касаясь своими губами губ Персефоны. Девушка замерла, внутренне сжалась и напряглась, но тот лишь издал вздох то ли разочарования, то ли злости и разжал ладонь, чтобы затем встать и отойти к окну.

— Изумрудный лес. Четвертая к югу поляна. Если не сможешь добраться сама, попроси любого из свиты Адриана. Они все на моей стороне, а кто нет давно убит. До встречи, цветочек.

И Хонг растворился в лунном свете так изящно, словно его вовсе не было здесь. Только тяжелый запах смерти оседал в легких плотным дымным кольцом. Персефона почувствовала сладкий гнилостный аромат, стоило только ему подойти к ней ближе. Неужели тело его не выдерживает столько фракций,