Бывших ведьмаков не бывает! - Галина Львовна Романова

Отложив толстый том, Юлиан Дич подтянул к себе еще одну из разложенных на столе папок. Это дело было совсем тоненьким, всего в десяток листов. Заявление от князя Владислава Загорского о том, что в подвластных ему землях творятся дела, с которыми он не может разобраться. Под Горой неспокойно, и это отражается на жизни всего княжества, а там и страны. Похоже было, что кто-то пытался проникнуть под Гору, пользуясь черной магией. Магия сия косвенно задела княжеский род — княгиня Елена Загорская в ту пору была беременна и потеряла ребенка при весьма загадочных обстоятельствах. Известно, что кровь нерожденных детей обладает огромной силой, и некто или нечто убило младенца, чтобы проникнуть из одного мира в другой. С целью усмирения возможных волнений князь собирался отправиться к Горе и просил подмоги в этом деле, ибо не желал рисковать. Кроме него, на тот момент других истинных Загорских не было, а семилетняя несовершеннолетняя дочь не в счет. Кроме его пространного заявления тут было несколько выписок из летописей и предписание во всем разобраться. Прилагалась бумага, что с делом ознакомлен и отправлен в Загорье один из лучших учеников ведьмаков, Теодор Звездичевский. Он уехал в Загорье — и пропал, отправив только одно коротенькое донесение о том, что, обсудив с князем Загорским предстоящее дело, собирается отправиться к Горе в одиночку.

Случившееся буквально через несколько месяцев после его исчезновения восстание отвлекло Юлиана Дича, как, впрочем, и многих столичных жителей. Уже после того, как все мятежники были арестованы, завершилось следствие и виновные понесли наказание, он написал в Загорск, интересуясь судьбой Теодора Звездичевского. Отправить кого-либо еще на подмогу не было возможности — не избежала арестов и обыска и школа, которой заведовал Юлиан Дич, а он сам мог потерять место, поскольку двое учеников, будущих ведьмаков, оказались в числе мятежников. Одним из них был недавний выпускник Юро Крутицкий, другим — поразительно похожий по приметам на Петра Михайлика Александр Травникович, которому по приговору суда изменили имя и записали как Лясоту Травника. Понадобилось время, чтобы доказать, что, кроме этих бунтовщиков, остальные молодые ведьмаки тут ни при чем. Все же школа пережила несколько тяжелых месяцев, а за это время ситуация в Загорье стабилизировалась сама собой. Но, видимо, не до конца, раз десять лет спустя на сцене появился Михаил Чарович, потомок княжеского рода, издревле владеющего темной магией. Одним из направлений была магия крови. Крови девственниц и нерожденных детей.

Еще несколько минут Юлиан Дич потратил на то, чтобы переложить часть документов из одной папки в другую. Покончив с этим делом, он позвонил в колокольчик, призывая секретаря.

— Вот эти документы, — указал на отобранные листы, — скопировать, переписать набело и подшить в «Дело о беспорядках под Горой». Как можно скорее. Сегодня вечером папка должна быть у меня. И отправьте запрос коменданту Навьей крепости о срочном свидании. Дело государственной важности. Запрос, — добавил он, уловив колебания секретаря, — отправьте через инквизиторов.

Тот поклонился и ушел, а Юлиан еще некоторое время листал оставшиеся бумаги, иногда делая пометки для себя. Картина вырисовывалась крайне интересная. И опасная. В прошлый раз попытка проникнуть под Гору отозвалась в империи восстанием и кровавыми расправами над восставшими. Шестерых зачинщиков четвертовали, еще четверых повесили, несколько сотен сослали за Каменный Пояс, не считая тех, кого приговорили к пожизненному заключению или разжаловали в солдаты. А что будет на этот раз? Война? Юлиан Дич прекрасно знал международную обстановку и понимал, что этого нельзя допустить.

В обед пришел ответ, что инспектору службы инквизиторов разрешено, в виде исключения, посещение Навьей крепости. Не теряя времени, Юлиан набросил сюртук и выбежал из кабинета, на ходу отдав секретарю приказ дождаться его возвращения во что бы то ни стало.

Служебная карета вмиг домчала его до Навьей крепости. Главная государственная тюрьма, где содержались только особо опасные преступники, находилась на острове посреди реки. С сушей ее связывали два моста, возле которых стояли будки охраны. Получив пропуск, карета с Юлианом Дичем проехала по мосту на территорию крепости.

Едва колеса, прогрохотали под аркой каменных ворот, навстречу вышел сам начальник тюрьмы и поспешил придержать для важного гостя дверцу. С Третьим отделением шутки плохи, особенно с главой службы ведьмаков и по совместительству советником по инквизиции его светлостью князем Юлианом Дичем. Его карьера и личность были окружены ореолом тайн и загадок. Старший дознаватель, старший наставник школы ведьмаков, которая в нынешнем виде и организована-то была им самим, один из советников по инквизиции, почетный следователь по делам, связанным с магией и колдовством… Его истинная сила и влияние были загадкой. Достаточно вспомнить, что десять лет назад, после разгрома восстания, когда летели головы и знатнее его, сам князь Дич отделался лишь легким испугом и приказом реорганизовать школу ведьмаков, ужесточая режим. Не следовало ссориться с этим человеком из-за такой малости, как просьба о свидании.

— Чем могу быть полезен? — поинтересовался комендант.

— К нам поступила информация, что в Навью крепость не так давно был доставлен один важный заключенный, — промолвил Юлиан. — По имеющимся у меня сведениям, это — ведьмак. Вы понимаете?

Комендант напрягся.

— Прошу прощения. Может быть, произошла ошибка? Среди вверенных мне заключенных на данный момент нет никого, имеющего отношение к вашему ведомству. Неужели мы не знаем порядка? Дела ведьмаков, инквизиторов и… э-э… прочих приравненных к ним личностей должны рассматриваться только внутренним судом.

— Может быть, произошла ошибка, — кивнул Юлиан. — Как бы то ни было, я должен убедиться лично. Меня интересует мужчина лет тридцати, чуть выше среднего роста, приблизительно двух аршин и десяти вершков роста,[15]крепкого сложения, стройный, волосы русые, глаза серые, нос прямой, из особых примет — небольшой шрам на подбородке. Было указано, что он при поимке пытался применять магию, атакуя лошадей.

— Этот? — кивнул комендант, жестом приглашая гостя проследовать за собой в контору. — Да какой же он ведьмак? Убийца! И беглый каторжник.

— Вот как? — заинтересованно поднял бровь Юлиан Дич. — На лбу, что ли, у него было прописано?[16]

— На руках у него прописано, — ответил комендант. — Заметно, что он кандалы носил. Назвался Иваном Горским, из Загорья.

— Из Загорья, — эхом повторил Юлиан.

— Так точно. Однако никакой он не Иван и не Горский. За день до того поступило в жандармское управление заявление от вдовы купца первой гильдии Лякина, Аполлинарии Матвевны, что застрелил ее супруга беглый каторжник, коего опознала она как Александра Травниковича, осужденного на десять лет рудников и двадцать лет поселений… за что, как вы думаете?

— Догадываюсь, — процедил Юлиан Дич, взмахом руки давая понять коменданту, что продолжать не стоит. Трудно забыть имя того, из-за кого девять лет назад имел выговор от высшего начальства.