Океанский патруль. Том 2. Ветер с океана - Валентин Пикуль

Скоро все грузовики были битком набиты людьми, и тогда Штумпфа спросили:

— Здесь только сто восемьдесят один человек. Где еще двое?

— Не могу ответить точно, герр…

— А кто же может?

— Из барака никто не выходил, кроме…

— Найти! — приказали ему.

Перерыли весь барак, облазали весь двор, ряды проволочных заграждений — не нашли. Так и поехали без двух. А когда уже выехали на простор тундры, обер-лейтенант Штумпф увидел в окошечко, что какая-то машина все время идет позади колонны. Не отстает и не догоняет. Он присмотрелся и узнал в этой машине автоцистерну со спиртом.

«Не допили», — подумал он о тех двух, что пропали, и ему стало вдруг весело…

Вот уже десять минут над душой стоит фельдфебель Лон-гшайер — друг «пропавшего без вести» Войцеховского.

— Герр обер-лейтенант, — скулит он, — герр…

Штумпф, прильнув к окулярам стереотрубы, молчит. Сильные окуляры приближают к нему линию русской обороны, выпирающую на этом участке фронта в расположение немецких войск. Кажется, все спокойно: не заметно никакого передвижения, в чистом морозном воздухе тихо тают белые дымки землянок.

— Герр обер-лейтенант, а герр обер…

Штумпф, по-прежнему молча, разворачивает стереотрубу на все сто восемьдесят градусов, смотрит теперь в сторону озера Чапр. Там настороженно чернеют рыльца пулеметов, выставленные на страх «дикого» батальона, и офицер печально вздыхает: «Ну хорошо, они… А я-то при чем?..»

— Что вам, фельдфебель? — раздраженно спрашивает он.

— Эти сволочи, герр обер-лейтенант, играют в карты…

— Так что?

— Они играют на меня.

— То есть как это на вас? — не понимает Штумпф.

— Проигравший должен меня убить. Я слышал, как они договаривались…

— Ну, а что я могу поделать, фельдфебель?

— Им выдали оружие, герр обер-лейтенант, и, поверьте мне, они это сделают.

— Я не сомневаюсь.

— Но я не могу, герр обер-лейтенант. Я, наконец, уйду из этого «дикого» батальона!

— Куда? — усмехнулся Штумпф. — Там русские, а там… сами видите. Зарядите как следует парабеллум и постарайтесь спустить курок на полсекунды раньше, чем это сделает проигравший. Больше я вам ничего не могу посоветовать.

— Хорошо, — зловеще соглашается Лонгшайер, выбираясь из окопа. — Я постараюсь спустить курок раньше, чем кто-нибудь из них успеет проиграть!..

Он отбегает несколько метров, и в этот момент где-то вдалеке рождается тонкий заунывный звук. Постепенно он усиливается, разрастаясь в грозный рев. Штумпф привычно вбирает голову в плечи, земля тяжко вздрагивает под ним. И когда он поднимает голову, то видит, что на том месте, где только что стоял Лонгшайер, дымится глубокая воронка, и — ничего больше.

«Кто-то уже проиграл», — насмешливо думает обер-лейтенант, но воздух снова разрывается полетами снарядов, земля твердыми комьями рушится в окоп, стучит по каске. В полузасыпанном блиндаже, как отголосок другого мира, названивает телефон. Штумпф подползает, берет трубку.

— Что там у вас случилось? — спрашивают из соседнего батальона.

— Все было спокойно, и вдруг…

Грохот, треск балок, противный шорох оползающей земли.

— …И вдруг русские открыли огонь, — говорит Штумпф. — Если это артиллерийская подготовка, то мне…

Снова взрыв — совсем рядом.

— …То мне не понятно, к чему она…

Еще взрыв, еще, еще!

— …К чему она сведется. Я только что сейчас осматривал их позиции, но… Алло, алло!.. У, черт, перебили!..

Так началась обработка огнем переднего края немецкой обороны. До наступления советских войск оставались считанные дни, и высокий суровый человек в полушубке и генеральской папахе, следя за взрывами снарядов, сказал как бы про себя:

— Вот отсюда, от озера Чапр, мы направим наш главный удар и, соединившись с матросскими десантами, вместе пойдем на Петсамо!..

»Лесная гвардия»

Дремучий лес, затянутый утренними туманами, неожиданно огласился выкриками:

— Кончай работу!..

— Кто сказал?..

— Эвэрсти Юсси Пеккала!..

— Сдавай топоры!..

— Почему?..

— Эй, Вяйне, хватит!..

— Идем в Вуоярви!..

— Получать оружие!..

— Зачем?..

— Снова война!..

— На этот раз наша!..

— Дожили наконец!..

— Хуррра!..

«Лесные гвардейцы» выходили из леса, строились в ровную колонну. Вскинув на плечи топоры и опоясавшись гибкими пилами, они дали первый шаг разбитыми сапогами. Вянрикки Таммилехто встал впереди строя. Если бы его увидела сейчас та маленькая Хелли, что подарила когда-то шелковую подвязку… «О-о, — сказала бы она, — мой Раутио большой человек!» И это в конце концов ничего не значит, что люди, шагающие за ним, голодны, плохо одеты, покрыты фурункулами и грязью. Все равно, хорошо идти впереди них.

Полковник Юсси Пеккала встретил «лесных гвардейцев» на околице поселка, и, пока они проходили перед ним, он не отрывал руки от козырька своего кепи. Это была его армия, которую он спас от гибели, которую вывел из чахлого леса, сохранил и сберег; это была его надежда и надежда тех, кто томился сейчас в оккупированной немцами Лапландии!..

— Хуррра-а! — кричали «гвардейцы», проходя мимо, и подбрасывали кверху свои видавшие виды старые кепи…

Конвоир вел лейтенанта Агриколу. Бледный до синевы офицер хватал ладонью легкий снежок, жадно глотал его.

Юсси Пеккала восторженно сказал:

— Ну, сукин сын, полюбуйся! Это моя правда, а твоей здесь нету!.

Шюцкоровец плюнул себе под ноги, выругался:

— Быдло, я знаю, что быдло!

— Нет, это уже армия, — ответил ему полковник.

— Сто-о-й! — раздалась и замерла вдалеке команда.

Колонна «лесных гвардейцев» остановилась, заняв улицу поселка во всю длину. С правого фланга к ней присоединился гарнизонный батальон. Глухо пророкотал барабан, запели флейты, и громадное белое знамя, пересеченное синим крестом, медленно проплыло вдоль улицы.

Юсси Пеккала, улыбаясь краешком скупо подобранного рта, шел навстречу этому знамени. На крыльце штабной канцелярии появилась Кайса в меховой шубке нараспашку. Тряхнув непокрытыми волосами, закурила сигарету.

— Иди, иди, — сказал ей полковник, — тут и без тебя народу хватает…

— Всегда не так, — обиделась Кайса и встала на порог, чтоб ее не было заметно.

Командир района вышел на середину улицы, поднял над головой руки, и все увидели заплаты на локтях его куртки.