Каста огня - Петер Фехервари

Одна из «Каракатиц», пристроившись к «Тритону», изрыгнула пару дронов. Блюдца вспорхнули над канонеркой и принялись кружить над палубой, вынюхивая что-то. Это был уже третий обыск с того момента, как конвой вошел в озеро.

Но их инстинкты просто визжат.

Мэйхену казалось, что его заперли в железном гробу с бешеным псом, который грызет ему ногу. Рана от выстрела воина огня не мешала рыцарю управлять «Громовым» доспехом, но боль была жуткой. Возможно, у Джона уже не было ноги ниже колена или он истекал кровью внутри брони, рискуя умереть еще до начала боя. Вроде нечто подобное как-то раз чуть не прикончило Уэйда? Ах да, флешетта локсатля в бедренную артерию… в той засаде, уже так давно… но лейтенант выжил… только какая разница, сейчас-то он все равно мертв. Дэниел Уэйд, последний из его зуавов. Капитан поклялся, что проклянет себя, если не сумеет жестоко отомстить за парня.

Проклят ты все равно и умрешь все равно — все равны в ненавистной любви…

— Убирайся из моей головы, Темплтон! — прорычал Мэйхен, твердо зная, что пропавший капитан будет преследовать его до самой смерти.

Вендрэйк сидел в неосвещенной кабине «Серебряной пули», широко распахнув глаза. Тьма была предпочтительнее вещей, которые капитан видел, смежив веки. Хардин еще разок закинулся Славой, и сейчас в его крови, будто жидкий огонь, бушевала жажда действия. Надо было подождать до начала боя, но этот надзиратель в черном явно не одобрял наркотики, а кошмары подобрались уже слишком близко. Она подкралась слишком близко.

Но она же не настоящая. Просто эта чертова планета пудрит мне мозги, что-то здесь такое в воде или воздухе. Я ведь знаю, призраки гонятся не только за мной…

Однако капитан видел, как «Часовой» Леоноры следовал за баржей по берегу реки, скрываясь в тени, но не отставая далеко. Возможно, на озере Хардин будет в безопасности, девушка ведь не сможет догнать транспортник по воде!

Она не сможет нигде меня настичь, потому что она мертва! Но если она мертва, то вода ее не остановит?

Мысли в голове Вендрэйка носились по кругу, логика преследовала суеверие, а суеверие гналось за логикой.

«Возможно, это проклятие всех провиденцев, — решил он. — Все мы чертовски много думаем».

Озеро вокруг конвоя уже просто кишело гравитанками и спидерами тау. Айверсон чувствовал, что Бирс смотрит ему в спину, требуя подать сигнал. Почти бессознательно комиссар потянулся к рупору корабельного мегафона.

— Жди, — произнесла ведьма за его плечом. — Надо подойти ближе.

— Охрана нервничает все сильнее, — возразил Хольт. — Нужно ударить первыми, иначе ударят они.

Женщина не отводила глаз от комплекса, и комиссар решил, что она думает о Катлере. По словам Вендрэйка, между ними что-то было…

— Потерпи еще немного, — настойчиво повторила Скъёлдис.

До буровой платформы оставалось около пятисот метров. Айверсон видел, что на железной набережной у причала выстроились взводы аугментированных воинов-скитариев.

Нас поджидают.

— Еще чуть ближе…

И тут где-то рядом взвыла циркулярка.

— Что за…?! — Хольт с перекошенным лицом дернул рычаг корабельной сирены и заорал в мегафон: — Пошли! «Противовес»! Пошли!

Оди Джойс знал, что начинать можно только после приказа комиссара. Но он все ждал, и ждал, и ничего не происходило, а танки чужаков все время кружили вокруг «Тритона», словно большие злобные рыбы. Последней соломинкой оказался дрон, который недоверчиво облетел зуава, а потом завис прямо перед спрятанным забралом, пытаясь заглянуть внутрь. Тут-то пастыря и наполнила праведная ярость Императора и, похоже, его броню тоже, потому что миг спустя взвыла циркулярка, развалившая ксеноблюдце на две половинки. Тут же завыла сирена, а комиссар завопил в мегафон, что пора начинать, и Джойс решил, что все сделал правильно.

— По бортам! — взревел лейтенант Худ, и серобокие ринулись к планширам, ведя огонь из карабинов и импульсных винтовок. Бронетехнику они повредить не могли, поэтому стреляли в дронов — и щелкали их как мух. Мгновение спустя заговорили бортовые автопушки «Покаяния и боли», изрешетив бронебойными снарядами скиммеры тау. Одна из «Каракатиц» рухнула в воду, две «Пираньи» унеслись прочь, охваченные пламенем, и подожгли озеро. Прометиевые отходы на поверхности с шипением вспыхнули, запузырились, а серый туман сменился черным дымом.

— Противогазы! — рявкнул Худ.

Задыхающиеся бойцы лихорадочно надевали дыхательные маски, а воздух становился все более едким.

— Проснитесь и жгите, братья! — воксировал Джойс, прекрасно зная, что его рыцари уже пробуждают доспехи. Исполняя для них духовную песнь, пастырь запрыгнул на орудийную платформу и начал палить из тяжелого стаббера. Позади него с гудением ожил «Часовой», который затем ускакал на левый борт, откуда принялся посылать во врагов энергетические лучи из лазпушки. Перезаряжалось орудие медленно, но большие паузы между залпами компенсировались огромной убойной силой. Сквозь клубы дыма Оди видел, что то же самое повторяется на баржах по обе стороны от канонерки, но пилоты-тау были внимательны, и многие скиммеры невредимыми уходили из-под обстрела. Юноше захотелось прыгнуть в огненный вихрь и погнаться за ними. Хоть пойду я водами озера Адского, да не иссушится плоть моя, ибо душа моя горит во имя Его!

«Тритон» рванулся вперед, на всех парах устремляясь к буровой платформе, и Джойс встал устойчивее. Постыдно было отпускать караульных-тау живыми, но по плану арканцам следовало пробиваться к челноку, ни на что не отвлекаясь.

— С левого борта! — завопил кто-то, увидев, что параллельно канонерке движется «Каракатица». Развернувшись носом к противнику, БТР тау полетел боком, ведя огонь из роторной пушки.

У планшира закричали люди, погибавшие от импульсных зарядов. Один из сгустков энергии задел край наплечника Оди и едва не скинул его с площадки. Выругавшись, пастырь начал стрелять в ответ, но едва поцарапал белую патину на корпусе гравитанка.

Бронемашина, словно оскорбленная брошенным ей вызовом, развернулась к зуаву. В тот же миг, когда раскрутилась роторная пушка, над Джойсом навис «Часовой» и выпустил шипящий луч ослепительного света. Лазразряд вонзился прямо в нос «Каракатице», отшвырнув ее назад. Спустя несколько долгих секунд второй луч поразил гондолу двигателя, и БТР взорвался.

— «Догнавший бурю» — уничтожена вторая цель — «Каракатица», — доложили по вокс-каналу Вендрэйка.

Капитан кивнул, узнав позывной Боргарда Ван Галя. Похоже, ас «Серебряной бури» уже вырывался вперед в списке побед. Большинство кавалеристов жили ради этих мимолетных, лихорадочных мгновений, когда в мире оставалась только непорочность охоты.

Даже если этот мир — выгребная яма вроде Федры…

Хардин заметил, что к его барже приближается трио Т-образных «Пираний». Быстро прошагав на корму, всадник встретил их шквалом снарядов. Больше всего досталось центральному скиммеру, но два других успели отдалиться от взорванного товарища и понеслись дальше, безумными зигзагами уходя от выстрелов капитана. Ухмыльнувшись, Вендрэйк выпустил очередь почти наугад и зацепил «Пиранью» слева от себя. Потеряв управление, скиммер перевернулся и выбросил экипаж в горящее озеро. Арканец изрешетил обоих тау, после чего развернулся к оставшемуся противнику, который подошел опасно близко.