Другие люди - Сол Стейн

Джордж с интересом наблюдал за дискуссией. А Баттерболл едва сдерживал распирающую его злость.

— Мистер Чэпмен, — обратился он к ведущему, — великие лидеры поднимающейся Африки…

— Амин? — влезла я.

— А? Что вы сказали?

— Амин?

— Я вас слышу.

— Вы включаете генерала Амина в число великих лидеров поднимающейся Африки?

Баттерболл задергался. Все знали, что он терпеть не может Амина, но высокопоставленному дипломату не пристало публично высказывать личное мнение.

А потому он решил пропустить мой вопрос мимо ушей и вновь заговорил с Чэпменом.

— Мистер Чэпмен, тема нашей передачи — сжимающийся мир, и я не вижу необходимости…

— В уходе от прямых ответов, — закончила я за него.

Чэпмену это нравилось. За год через его передачу проходило множество говнюков, и его радовало, когда кого-то из них загоняли в угол.

В течение пяти минут я заставила Баттерболла признать, что в его независимом государстве правительственных учреждений больше, чем было при колониальной администрации, что число государственных служащих увеличилось более чем на триста процентов, потому что теперь три малоквалифицированных чиновника выполняли работу, с которой легко справлялся один бюрократ, правда, с другим цветом кожи. И, наконец, он поведал слушателям, что его физиономия вскорости украсит почтовую марку. Джордж за стеклянной перегородкой веселился от души.

Ближе к концу Баттерболл запаниковал.

— Я удивлен, что Организация Объединенных Наций нанимает сотрудника, сеющего распри между государствами, стремящегося остановить прогресс, нетерпимого к изменениям, выводящим мир на новый уровень развития.

— Откровенно говоря, я тоже удивлена, — ответила я. — Возможно, я чем-то схожа с советскими диссидентами, иголками в стоге сена, практически невидимое присутствие которых, однако, нельзя не замечать.

— Благодарю, — вмешался Чэпмен. — Благодарю вас обоих, но наше время кончилось.

Чэпмен еще произносил ритуальные заключительные фразы, когда Баттерболл встал, резко отодвинув стул: неприятный скрежет наверняка не доставил удовольствия слушателям. Поднялась и я, протянула руку, которую ему пришлось пожать.

Как только за Баттерболлом закрылась дверь, Чэпмен повернулся ко мне.

— Милая дама, надеюсь, вы позволите назвать вас дамой, вы были великолепны. Какой приятный сюрприз. Обычно замена означает провал передачи. Вы же ее спасли. Тема, как вы сами знаете, предлагалась скучная. Теперь мне хотелось бы услышать ваше выступление с трибуны ООН.

— Извините, но я не посол. Я лишь готовлю кое-какие материалы для речей других. И все шипы предварительно изымаются.

Тут подошел Джордж, и я представила его Чэпмену.

— Вашей даме следует выступать в эфире, а не сидеть за столом, роясь в куче бумаг… — Чэпмен замолчал, увидев направляющегося к нам мужчину в строгом в полоску костюме.

— Абсолютно с этим согласен, — сказал мужчина. — Моя фамилия Строуз. Я рад, что оказался в студии. Полностью я передачу не слышал, но мне хватило и нескольких минут. Вы очень хорошо говорили.

Строуз пожал всем руки.

— Я бы хотел, чтобы вы зашли ко мне, если сможете выкроить время, — он протянул мне визитную карточку. Я глянула на нее. Главный менеджер радиопрограмм.

— Пошли, — бросил Джордж.

Я и не заметила, что он очень нервничает, но все равно получилось как-то очень грубо.

— Вы не позволяли себе выходить за рамки приличий, — продолжал Строуз, — но и особо не скрывали желания размазать оппонента по стенке. Я без труда назову вам десяток людей, с которых просто необходимо вот так же сбить спесь.

Тут загрустил Чэпмен. Внезапно из гостя программы я превратилась в потенциального конкурента.

Пошли, говорил взгляд Джорджа.

Звукооператор, сняв наушники, высунулся из-за перегородки.

— Отличная получилась передача, мисс Уидмер.

— Благодарю, — протяни он мне листок бумажки, я с готовностью одарила бы его своим автографом.

— Не обращайте внимания на Арта, — Чэпмен махнул рукой в сторону звукооператора, — он всегда льстит гостям. Ему нравится наша программа.

Строуз кивнул и вышел из студии.

— Видите, он мне не возразил. Я догадываюсь, о чем он сейчас думает. Я еще могу почивать на лаврах.

— Не болтайте ерунды, — я повернулась к нему. — У меня нет опыта.

— Вы только что прошли очень удачное собеседование, юная леди. Хорошо, что Строуз решил вышибить Лили Одри. Он намеревается заменить вами ее, а не меня.

Я подумала, что он шутит.

— Я слышала ее только раз. Эта та, что набрасывается на своих гостей, словно разбойничья банда?

— Она самая.

Джордж взял меня за руку.

— Рад, что вы смогли заглянуть к нам, мисс Уидмер.

Джордж уже тянул меня к выходу.

Мое выступление он прокомментировал, едва мы вышли на улицу.

— Ты разделала этого бедолагу под орех.

Что это на него нашло?

— Я думала, что понравилась тебе.

— Конечно, понравилась. Одно удовольствие смотреть на пикадора, втыкающего пики в быка.

— Этот бедный бык — второй по влиянию человек в своем карликовом государстве и, скорее всего, станет следующим главой правительства. И его необходимо ставить на место всякий раз, когда он не может отрубить голову своему оппоненту.

— Тебе нравится блеск «юпитеров».

— Ерунда все это. Когда я позвоню Строузу, со мной, скорее всего, не захочет разговаривать даже его секретарь. Он забудет о сегодняшней встрече еще до завтрашнего завтрака.

— Он не забудет.

— Послушай, Джордж, я никогда не видела тебя в зале суда, но мне достаточно нашей беседы с Лефковичем. Ты любишь быть в центре внимания ничуть не меньше меня, только ты уже вкусил славы, а я еще новичок.

Он вновь взял меня под локоть.

— Пожалуйста, не сжимай так сильно мою руку.

— У нас только одна машина.

— Ты можешь завезти меня домой.

В машине он заговорил первый.

— Слушай, это же нелепо. Мы целую неделю трахались, а теперь ссоримся из-за пустяка. Причина моей реакции на то, что ты внезапно стала знаменитой, одна — ревность.

— Я рада, что ты это осознаешь. Это первый шаг.

— Куда?

— В зале суда ты, вероятно, привык играть главную роль. Притягивая к себе всеобщее внимание. Тебе не нравится сидеть в зрительном зале. Не нравится смотреть, как выступают другие. Например, я.