Воспламеняющая взглядом - Стивен Кинг

– Вы случайно не имеете к этому отношения, Энди? – спросилКэп. – Может быть, вы его подтолкнули?

– Ну что вы, – отозвался Энди. – Даже если бы я мог...зачем?

– Возможно, вы не хотели на Гавайи, – сказал Кэп. –Возможно, вы хотели остаться поближе к дочери. Возможно, все это время вы насдурачили, Энди, а?

Хотя Кэп Холлистер попал в яблочко, Энди немного отпустило.Если бы Кэп всер??ез полагал, что Энди толкнул Пиншо на этот шаг, они бы сейчасне беседовали с глазу на глаз. Нет, это обычная процедура, не более того. Уних, надо думать, достаточно фактов в досье Пиншо, чтобы не объяснять егосамоубийство вмешательством сверхъестественных сил. Недаром же говорят, чтосреди всех профессий на первом месте по самоубийствам идут психиатры.

– Это неправда, – забормотал Энди. Он казался такимиспуганным и растерянным. – Наоборот, я хотел на Гавайи. Я сразу ему сказал. Аон взял и назначил новые тесты. А я хотел на Гавайи. Почему-то он меннедолюбливал. Но я, правда, не имею никакого отношения к... к тому, что с нимслучилось.

Кэп раздумывал. Энди выдержал его взгляд и только потомопустил глаза.

– Ну что же, Энди, я вам верю, – сказал Кэп. – Последнеевремя Герм Пиншо был на взводе. Жизнь наша такая, ничего не попишешь. Да ещеэтот тайный трансвестизм... В общем, жене его не позавидуешь. Да уж, непозавидуешь. Но при этом мы не забываем о себе, не так ли? – Его глаза буравилиЭнди насквозь. – В любых обстоятельствах мы не забываем о себе. Вот ведь какаяштука.

– Точно, – подтвердил Энди бесцветным голосом.

Опять повисла пауза. Когда Энди поднял глаза, он ожидалвстретитьс со взглядом Кэпа. Но нет, Кэп смотрел в окно на кроны деревьев и надалекую лужайку, при этом лицо его вдруг обмякло, стало каким-то потерянным –лицо человека, вздыхающего по старым, наверное более счастливым временам. Кэппоймал на себе взгляд и брезгливо поморщился. Внезапно Энди ощутил приступненависти. Брезгует, ну еще бы! Кто перед ним – рыхлый, опустившийсянаркоман... по виду, во всяком случае. Но не по твоему ли приказу меня до этогодовели? И что ты там проделываешь с моей дочерью, старый вампир?

– Так вот, – заговорил Кэп. – Я рад сообщить вам, Энди, чтовы полетите на Мауи. Как говорится, не было бы счастья... так, что ли? Словом,я уже начал оформление.

– Но... скажите, вы ведь не думаете, что я имею отношение ковсему этому?

– Ну, разумеется, нет. – Опять эта непроизвольная гримасабрезгливости. Тут Энди испытал тайное злорадство, какое, вероятно, испытываетнегр, отдубасивший мерзавца белого. Но гораздо сильнее было в нем сейчасчувство тревоги, вызванное фразой: Я уже начал оформление.

– Спасибо вам... Бедный доктор Пиншо. – Он на миг опустилглаза, но тут же оживился: – А скоро вы меня отправите?

– Как можно скорее. Не позднее конца следующей недели.Девять дней от силы! Это было как удар в живот.

– Приятно было с вами поговорить, Энди. Жаль, что мывстретились при таких печальных обстоятельствах.

Он потянулся к селектору, и в ту же секунду Энди понял, чтоего надо остановить. В своих апартаментах, где все прослушивается ипросматривается, Энди связан по рукам и ногам. Но если этот тип и вправду такаяшишка, насчет его кабинета можно не волноваться – здесь наверняка проводитсярегулярная дезинсекция на предмет различных «жучков». У него, правда, можетбыть собственное прослушивающее устройство, но тут уж...

– Опустите руку, – сказал Энди и подтолкнул.

Кэп помедлил. Затем рука пошла обратно и легла рядом сдругой на пресс-папье. Он уставился в окно на лужайку – его лицо снова сталорассеянно-задумчивым.

– Вы записываете разговоры в своем кабинете?

– Нет. – Голос Кэпа звучал бесстрастно. – Одно время япользовалс скрытым микрофоном, который включается от звуков человеческогоголоса... из-за такого как раз погорел Никсон... но три месяца назад я велелего убрать.

– Причина?

– Мне казалось, я могу потерять работу.

– Почему вам так казалось?

Ответ Кэпа, быстрый, сумбурный, напоминал литанию:

– Никакой отдачи. Никакой отдачи. Никакой отдачи. Всесредства на ветер. Пора менять руководство. Не будет записей, не будет скандала.

Энди пытался вникнуть. Верный ли он выбрал путь? Непонятно,а времени в обрез. Он чувствовал себя законченным тупицей – вроде самогонедогадливого ребенка в разгар поисков пасхального яйца. Он решил сделать шаг вэтом направлении.

– Почему не было отдачи?

– Сила внушениия у Макги на нуле. Отработанный пар. Общеемнение. Девчонка не хотела поджигать. Сказала – не буду и все. Пошли разговоры– Кэп зациклился на «лот шесть». Из ума выжил. – Он ухмыльнулся. – Теперьпорядок. Даже Рэйнберд так считает.

На всякий случай Энди подтолкнул его еще раз, и сразу вголове запульсировала боль.

– Почему теперь порядок?

– Уже провели три теста. Хокстеттер на седьмом небе. Вчераона расплавила листовое железо. Четыре секунды держалось двадцать тысячградусов.

Это был шок, от которого боль усилилась, мысли сталиразбегаться. Чарли поджигает? Как они ее заставили? Как?!

Он уже собирался задать этот вопрос вслух, но тут загуделселектор, и Энди совершенно непроизвольно дал посыл ненужной силы. Чуть весь невыложился в одну секунду. Кэп содрогнулся, как будто его ткнули электрическимстрекалом. Из горла вырвался сдавленный звук, от красных щек отхлынула кровь. УЭнди же чуть не лопнула голова. Полегче, уговаривал он себя, полегче – еслитебя здесь хватит удар, ты уже ничем не поможешь Чарли.

– Не надо так, – взвыл Кэп, – больно...

– Скажите: никаких звонков в ближайшие десять минут, –приказал Энди. Черепную коробку разносили удары – точно черная лошадь билакопытами в дощатую дверь стойла, – так и рвалась наружу, на волю. По лицу теклипкий пот.

Вновь загудел селектор. Кэп подался вперед и перевел тумблервниз. В считанные минуты он состарился лет на пятнадцать.

– Кэп, помощник сенатора Томпсона принес данные, которые вызапрашивали по Большому проекту.

– Никаких звонков в ближайшие десять минут, – сказал Кэп ивыключил тумблер.

Энди взмок. Остановит ли их это распоряжение? Или учуятнеладное? Все равно ничего не поправишь. Вот такая же безнадега была у ВиллиЛомена, земля горела под ногами. Господи, при чем тут Вилли Ломен? Бредкакой-то. Черная лошадь вот-вот вырвется на волю... такая куда хочешь вынесет.Он представил себе, как оставит их с носом, и чуть не улыбнулся.