Месть прошлого - Екатерина Гичко

– Как вы могли радоваться, когда харену доставляли беспокойство? – набросилась она на лекаря, едва тот показался из гардеробной. – Вы же знали. Почему вы позволяли ему волноваться? Почему не сказали мне? Я же столько раз… – Майяри охнула, вспомнив, что господину Ранхашу стало плохо, когда он узнал о её побеге.

– Что за малодушная паника? – полушутливо-полугрозно вопросил лекарь. – Полный покой ещё никому блага не приносил. Только физическое и моральное усыхание. Мелкие досадные раздражители только на пользу идут. Вон смотри, какой он крепкий! Сама же говорила мне, что уж кого-кого, а Ранхаша точно нельзя назвать слабым.

Майяри поверить не могла, что когда-то сказала такие слова.

– Так всё в порядке? – недоверчиво, но в то же время с надеждой переспросила она. – Эта печать с того времени, когда она была нужна? Сейчас не нужна?

– Не нужна, – уверенно заявил Ранхаш. И получил скомканными чулками в лицо.

– Он соврал?! – подобралась Майяри.

– Вот если бы! – вспылил Шидай. – Ведь он уверен, что она ему не нужна! Поэтому как бы не врёт.

– Госпожа Майяри, это не стоит ваших слёз, – голос харена прозвучал в обычной манере, суховато и оттого успокаивающе. – Последний приступ, очень слабый, был более пятидесяти лет назад.

– Но совсем недавно этот срок едва не сократился до месяца, – Шидая выводило из себя то, с каким пренебрежением мальчишка относился к собственному недугу.

– Я хочу всё знать!

– Не думаю, что стоит… – начал харен.

– Вы сами отдали своё сердце мне! Раз оно моё, значит, я должна всё знать!

– Звучит разумно, – Шидай насмешливо посмотрел на растерявшегося сына. – Раз она не хочет возвращать тебе твоё сердце, нужно рассказать ей его историю. И вообще, подай хороший пример, поделись своими тайнами. Тогда и Майяри поделится своими. Да, Майяри?

Майяри была слишком взволнована и расстроена, чтобы обратить внимание на вопрос.

– И рассказывать лучше мне. Я больше тебя о твоём недуге знаю, – Шидай окинул сына неодобрительным взглядом.

– Шидай, – взгляд Ранхаша потяжелел, – только не затрагивай ненужных мелочей.

– Мелочей в этой истории нет. Хочешь играть и дальше в молчанку – топай в кабинет. А мы с Майяри поговорим как взрослые, – девушка было встрепенулась, и лекарь добавил: – Ну ты ж говорила, что у тебя сил прорва. Закрой все окна и двери, и никуда он не уйдёт. Да и вообще, – оборотень тяжело вздохнул, – не сможет он сам об этом рассказать. И мне не даст. Пусть уж лучше потомится в одиночестве.

– Я не уйду.

– Ранхаш, я серьёзно, – Шидай посмотрел на сына без улыбки. – Сам ты не расскажешь, а ей знать об этом нужно. Хотя бы ради того, чтобы излишне за тебя, идиота, не переживать. Дай мне с ней пооткровенничать, а то глядя на твою недовольную рожу, она будет подозревать, что мы ей не всё рассказали. Или тебе нравится смотреть на её слёзы и дрожащие ручки?

Майяри больше не плакала, но опухшее лицо покрывали красные пятна, а руки действительно дрожали. Ранхашу нравилось, что она переживает за него, это говорило о её небезразличии. Но ей было плохо от переживаний, она страдала. Ранхаш подумал, что он и сам бы мог всё рассказать, но уже через секунду понял, что его сухой и лаконичный рассказ вряд ли её удовлетворит. В какие слова облечь объяснения, чтобы они успокоили её?

– Я буду в коридоре, – Ранхаш поднялся и вышел из спальни, тихо затворив за собой дверь.

Больше всего Майяри не хотелось, чтобы харен уходил. Тревога продолжала терзать её, заставляя душу и сердце ёжиться от укусов, но «крепенькое» уже начало разливаться по жилам, в груди улеглось противное дрожание и затеплилось блаженное успокоение. Плакать больше не хотелось, Майяри даже вяло удивилась своим рыданиям и уже ловила в голове вполне разумные мысли, а не паническое «Боги меня ненавидят!».

– Хорошая штука, – Шидай одобрительно посмотрел на пустую рюмку. – Я, первый раз выпив эту настоечку, такое облегчение ощутил! Из-за тебя, поганки, две недели на взводе был, а тут отпустило.

Наклонившись, лекарь подобрал книгу и весело приподнял брови.

– Вот это да… Не знал даже, что её теперь и в школе изучают, – признался мужчина, с интересом перелистывая страницы. – Вот про эту знал, «Черепная латка». Тоже моя придумка. Ох, как подумаю, сколько всего успел за жизнь сотворить, сам себе завидовать начинаю. А ведь мой отец был уверен, что я брошу «увлечение лекарством». Уж больно непоседлив я был, драки и приключения любил, на месте сидеть не мог, постоянно меня куда-то ноги несли. А лекарство всё же ремесло солидное, усидчивости требует, не под мой темперамент. Ан нет! Кем я только в своей жизни не был: балагур, бард, путешественник, учёный, воин, сыскарь… Всё временно, всё ушло, пусть и не бесследно. А вот лекарем я всегда оставался. Ну кроме периода, когда пьяницей был…

Лекарь закрыл книгу, уложил её почему-то в шкатулку с записями хайрена Игренаэша и присел на кровать.

– Среди начинающих лекарей поверье есть, что первая сложность в ремесле, с которой ты должен будешь самостоятельно справиться, и определит твой путь. Если это будет серьёзное ранение в ногу, то станешь мастером по ногам. Если спина, значит, по спинам. Я думал, что стану мастером по мизинцам, – господин Шидай весело сморщил нос. – Первый раз без учителя мне довелось лечить оборотня, пострадавшего в стычке с вольными. Разбитая голова, стрела в груди… Трещину в черепе почему-то залатать было не сложно. Сердце остриё лишь оцарапало, такой ранкой оборотня не убьёшь. Хуже было с лёгкими. Но и с тем справился. А с почти отрезанным мизинцем я так намаялся, что уж думал совсем его оторвать и выбросить к Тёмным! Спроси меня сейчас, как голову лечил, как с сердцем разбирался, что с лёгкими делал – ничего не отвечу! А вот мизинец этот помню.

Майяри внимательно слушала лекаря, не торопила, предчувствуя, что эти детали чем-то важны.

– И как-то сложилось так, что путь мой пошёл по самой, как мне тогда казалось, пустяковой ране – по сердцу. Ну и голове ещё, но больше я был известен в Салее именно по сердцам. Ты знаешь, у нас сердца лечат в основном от ран. Боги-создатели озаботились тем, чтобы дать нам, живущим более тысячи лет, крепкие и сильные сердца, способные вынести многое. Каждая часть нашего тела обновляется в течение десятилетий, истёртые суставы молодеют, кости укрепляются, органы здоровеют… Всё это для того, чтобы к тысяче лет от нас не осталась горстка праха. Пусть мы не так плодовиты, как люди, но наши дети крепче, здоровее и дожить до совершеннолетия им проще. Врождённые недуги случаются у нас так редко, что они никого не заботят, кроме, может, родителей. Родился больной ребёнок, так, может, для него и благо умереть в нежном возрасте, не успев вкусить разочарование неполноценной жизни? Нож в сердце – куда более частая болезнь для долгоживущих рас. Поэтому мы знаем его строение, но плохо представляем причины, по которым оно иногда отказывается работать у новорождённых. За всю свою жизнь я знал только восемнадцать оборотней, которые родились с плохим сердцем. Среди них был Ранхаш и… – Шидай запнулся и помрачнел, – и кое-кто ещё. Признаюсь, врождённые проблемы сердца меня мало интересовали, пока у меня на руках не описался Ранхаш.