Вне корпорации - Эйтан Коллин

— Если вы согласны со мной, что мы проиграли дело, возможно, в будущем нам еще удастся взять свое.

— Каким образом?

— Нам нужно, чтобы Джастин возненавидел нас еще больше, чем сейчас, а проще всего достичь этой цели, воспользовавшись данными, которые содержатся здесь, в этом инфопланшете.

Гектор снова осторожно придвинул к ней планшет, Джанет быстро просмотрела содержимое.

— Интересно, Гектор, но победить это нам не поможет.

Гектор самодовольно улыбнулся:

— А этого и не требуется! Позвольте мне продержать Джастина на месте свидетеля десять, максимум двадцать минут — и обещаю, что воспользуюсь вновь полученным влиянием для того, чтобы подстелить под вас соломку, когда вы упадете.

— Когда я… упаду? — переспросила ошеломленная Джанет.

— Да, Джанет. Когда вы упадете. Если хотите подумать, я с радостью дам вам время, но вы ведь у нас умница, правда? Вряд ли вы зайдете так далеко, что допустите собственную политическую смерть.

Джанет отнеслась к комплименту довольно хладнокровно.

— Так что же, дорогая моя, — продолжал Гектор, — мы договорились или нет?

Джанет задумалась, вздохнула и медленно кивнула.

— Да, и вот еще что, — спохватился Гектор.

— Что? — спросила Джанет, прекрасно понимая, что его слова, вырвавшиеся как бы случайно, на самом деле тщательно обдуманы и отрепетированы.

— Вы заметили, что между мистером Кордом и доктором Харпер… как бы получше выразиться… установились прекрасные отношения?

Гектор допил кофе, отошел от столика и вскоре смешался с толпой.

Джанет задумалась. Что он имеет в виду? Сообразив, она задумчиво сдвинула брови. Затем активировала рукофон и позвонила одному из своих подчиненных, который отвечал за связи с прессой.

— Клайд, это Юрист. Перешли мне все медиаобразы, на которых вместе запечатлены доктор Харпер и Джастин Корд. Вечером я перезвоню и объясню все подробно.

Она отключилась и улыбнулась, вспомнив разговор с Гектором. А ему в сообразительности не откажешь! Кроме того, в нем таится целая бездна коварства. Такого человека не хочется иметь своим врагом.

Джастин дернул Мэнни за рукав и шепнул:

— Почему Самбьянко занял место представителя обвинения?

Мэнни пожал плечами:

— Возможно, дело как-то связано с неким Себастьяном Бланкано, который работал на вас много лет назад, — ответил он.

— С чего вы взяли?

— Я позволил себе истратить некую часть ваших денег на наведение справок о вашем прошлом. Правда, мои возможности несравнимы с возможностями GCI… И все же мне удалось выяснить: GCI раскопала какие-то сведения о вашем бывшем помощнике.

— Разве такие сведения не доступны всем желающим?

— Джастин, в то время, о котором идет речь, население Земли за двадцать лет сократилось с восьми до двух миллиардов. Мы пережили экономический, социальный и культурный коллапс, не говоря уже о нескольких локальных ядерных и бактериологических войнах… В довершение всего тогда в полную силу бушевала виртуальная чума. Почти все так называемые «доступные сведения» пропали. В некоторых случаях оказались уничтожены указатели и файлы содержания. У нас есть специальные хранилища с жесткими дисками, заполненными бесполезной и во многих случаях обесценившейся информацией. Желающие, конечно, могут реанимировать эти данные и перевести их в современные форматы, пригодные для просмотра в сети Нейро, но любая восстановленная информация считается собственностью того, кто ее восстановил.

— И не находится в открытом доступе?

— Нет. Информация ничего не стоит до тех пор, пока кто-нибудь не затратит время, силы и деньги на восстановление и извлечение данных. Вы, конечно, не думаете, что те, кто идет на такие затраты, работают за спасибо?

— А как же общественное благо?

— Джастин, кому-кому, а уж вам должно быть известно, что никому не идет во благо присвоение результатов чужого труда!

Джастин не мог не рассмеяться. Конечно, Мэнни прав. Если бы ему платили по десять центов за каждое изменение, внесенное им в проекты «ради общественного блага»!

— Значит, вам не удалось заставить их поделиться сведениями о Себастьяне, пригрозив разоблачениями?

— В нашем деле это бессмысленно. И потом, у меня сильное подозрение, что мистер Самбьянко сейчас сам все раскроет.

Как будто услышав Мэнни, Гектор встал.

— Ваша честь, я хотел бы пригласить на место свидетеля… — он помолчал для вящего эффекта, — Джастина Корда!

В публике зашептались. Джастин посмотрел на Мэнни, спрашивая взглядом, что делать. Он сразу понял: Мэнни понятия не имел, что задумал Гектор. Его не утешило то, что он заметил. Вместо страха или сомнений во взгляде Мэнни читалось скорее уважение. После того как Мэнни кивнул, Джастин вышел на свидетельское место.

Секретарь поднял тонкую книгу в твердом переплете, Джастин сумел разобрать заглавие: «Аляскинская/Земная конституция с поправками».

— Джастин Корд, — громко обратился к нему секретарь, — сознаете ли вы, что ваше биофизическое состояние подвергнуто оценке и умышленная или неумышленная дача ложных показаний, отговорки или сокрытие важных сведений будут немедленно изобличены?

Повинуясь привычке, Джастин поднял правую руку и положил ее на конституцию, тем самым возобновив традицию, которая к тому времени почти совсем забылась.

— Сознаю, — ответил он.

Секретарь забрал книгу (позже он выгодно продаст исторический экземпляр, заменив его другим). Его маленькая роль в громкой истории приближалась к концу.

— Приступайте! — заявил он сухо и деловито, насколько возможно, и поспешно отошел, моментально став богаче на несколько сотен тысяч кредитов.

Гектор не спеша поднялся с места. Он намеренно тянул время — и вовсе не потому, что ему так не терпелось оказаться в зените славы. Такова была его стратегия.

— Джастин… — обратился он к свидетелю, подходя к нему ближе. — Можно называть вас Джастином?

— Нет.

— Ваша честь, вы позволите обращаться со свидетелем как с представителем противной стороны? — спросил Гектор.

— Позволяю.

Джастин поморщился, поняв, что его обставили, причем обставили по-крупному. Подавив инстинктивную неприязнь к Гектору, он заставил себя улыбнуться.

— Мистер Корд, — продолжал Гектор, — меня интересуют меры, предпринятые к вашей заморозке.

Мэнни вскочил с места:

— Протестую, ваша честь! Представитель обвинения запугивает свидетеля! Либо мистер Самбьянко задает вопрос, либо нет!

— Протест поддержан, — ответил судья. — Мистер Самбьянко, прошу вас задать вопрос.