Правда во имя лжи - Елена Арсеньева

Он вприщур взглянул на девушку. Красота несусветная, однакоштучка еще та. Ох, хватил с ней Борис Немкин хлопот… Он человекцелеустремленный, как и положено младшему научному сотруднику, каковым когда-тоявлялся, умел сосредоточиться на одной идее и глубоко бурить ее, пока изскважины не забьет наконец финансовый поток. У этой же Девули вечно возникаликакие-то побочные прожекты, сулящие немедленное пополнение кошелька. Какправило, все они кончались пшиком, а последний гешефт едва не обернулся полнымпровалом всего их грандиозного замысла. До сих пор у Бориса мурашки бегали поспине, стоило вспомнить, какие неприятности накликала на них Девуля в Нижнем.Натурально земля стала гореть под ногами, еще день-другой – и против нихсомкнутым строем выступили бы и мадам Цимбал со своими вышибалами, иоскорбленные Порываев, Самойлов и прочие могущественные люди города, ну и«Ведомости», конечно, не замедлили бы свалить всю ответственность на их сДевулей головы. Пришлось срочно искать козла отпущения. Точнее, козу.

Нет слов: Немкин прекрасно понимал законное желание всякойчеловеческой особи заиметь свою, личную керосинную лавку. И все-таки этамелочность, это стремление урвать жалкие копейки накануне полумиллионнойвыручки поразили его. А еще говорят о широте славянской натуры! С другойстороны, Девуля кое-что рассказала ему о своей жизни, оставившей столь могучийотпечаток на ее характере. Мамаша у нее была крутейшим жмотом, вечно что-тооткладывала на «черный день», даже не замечая, что каждый день становитсячерным из-за скудости и убогости существования. Отсюда, между прочим, вечноестремление Девули разжиться любой самомалейшей денежкой. Да и все прочее –отсюда же… Дочку мама держала в таких ежовых рукавицах, что Борису пороюстановилось искренне жаль свою подругу. Либидо у бедняжки было искоренено кактаковое, выжжено каленым железом, иметь с нею дело в постели оказалось сущиммучением, Борис попытался – и бросил. Да, за все время их знакомства ониукладывались в койку всего единожды: когда Девуля возмечтала расстаться сдевственностью, – но кончилось сие плачевно, противно даже и вспоминать. И стех пор она держала его на расстоянии. Борис до сих пор не мог забыть тойобиды, когда понял, что для этой красивой, ледяной женщины он только вульгарныйинструмент, средство к достижению цели! Несколько успокаивало, что совершеннотак же она относилась и к другим мужчинам.

Однако что же произошло с его выдержанной, хладнокровнойподругой? Как-то не верится, что у нее могли просто и вульгарно сдать нервы:скорее они сдали бы у солдата Джейн, честное слово!

– Да не сверли ты меня глазами, – вдруг выговорила Девулякраешком дрожащих губ. – Со мной все в порядке, просто холст жутко натираетгрудь. Надо было хоть лифчик надеть, но я не ожидала, что он окажется такойгрубый.

У Бориса несколько отлегло от сердца. Оказывается, все делов обыкновенных женских штучках!

– Потерпи еще немного, – пробормотал он. – Все-таки холстууже чуть ли не сто годков, понятно, что он несколько одеревенел. Вот чего ябоюсь, что где-то краска облупится. Скорей бы появился этот господин!

Борис обеспокоенно огляделся. Да, клиент почему-тозадерживается… А ведь солнце уже встало в нужную точку на небе, и по деревяннымлепесткам куполов поползла красноватая тень. Согласно летописям, это явлениестало наблюдаться после восшествия на русский престол Бориса Годунова. Народныелегенды уверяли, что небеса таким образом предостерегали Русь: новый-де царьпринесет стране неисчислимые беды и затопит ее в крови, поскольку пролил кровьневинного младенца – царевича Димитрия. Правда, каким боком касался СеверолуцкУглича, не знал никто. Не было даже доказательств, что Годунов вообще бывал вэтих местах! И тем не менее легенда дожила до наших дней, а купола старинныхдеревянных церквей продолжали в определенное время заливаться кровью, словно предостерегаяРусь от всех и всяческих Борисок на троне или у его подножия.

Никто не знал, как и почему это происходит, над загадкойкрасных куполов бились научные умы, и все попусту, да и, по большому счету,Немкину было на это глубоко плевать. Единственное, что он знал доподлинно:Красные купола – наилучшее место в провинциальном Северолуцке, где можновстретиться с иностранцем, не обратив на себя при этом досужего внимания. Развечто еще в художественном музее… Ха-ха.

Вокруг уже вовсю творилось туристическое камлание: щелкалифотоаппараты, мигали красные глазки видеокамер, слышались потрясенныеохи-вздохи и восторженные восклицания на разных языках. Борис приклеил на лицовосторженную улыбку и шнырял глазами по сторонам. Рядом сдержанно вздыхалаДевуля, изредка начиная извиваться всем телом, изнывая от неосуществленногожелания почесаться. Похоже, со стороны это вполне сходило за экстатическийвосторг и ничьего внимания не привлекало.

Бли-ин… Да где же этот Полякофф?!

– Погоди-ка, – ледяные пальцы Девули впились в локотьБориса. – На тебя поглядывает какой-то старикашка. Вон, слева, пузатенькийтакой.

– Пес с ним! – Борис даже не дал себе труда оглянуться. –Это всяко не он. Мистер Полякофф еще далеко не старикашка, тем паче непузатенький.

Подождали еще. Солнце переместилось, и красный цвет куполовпоблек, а потом и вовсе сделался прежним, деревянно-серым. Туристы, оживленночирикая, побрели к своим автобусам. Никто не задержался, чтобы вальяжноюпоходочкой приблизиться к двум русским и начать с ними чрезвычайно интересныйразговор. Автобусы и автомобили разъехались, и на площади стало совсем пусто.

– Какой-то облом, – прошептала Девуля.

Борис угрюмо кивнул.

– В принципе еще не вечер, – мужественно сказала боеваяподруга. – Мало ли что его могло задержать. Нам же никто не мешает самимпоехать в Москву, и даже билеты в Париж у нас уже есть. Оттуда можно связатьсяс твоим Джейсоном и выяснить, в чем проблемы.

– Ну а в Париже что? – откликнулся Борис, нервно комкая рукив карманах. – Там куда? Я знаю только адрес посредника: рю де Прованс, девять.Зовут его Мишель, а вот фамилия? И поди сунься к нему без рекомендаций, он наси на порог не пустит!

– Как это без рекомендаций? – изумилась Девуля. – Да вот жерекомендация! – Она слегка постучала по животу, и Борис услышал глухой отзвук.– Да лишь только он это увидит…

– Не все так просто, – покачал головой Немкин. – Одно дело,если бы ты была потомком какого-нибудь там Борисова-Мусатова и привезла дляпродажи законно унаследованное полотно своего предка. И совсем другое, когдаречь идет о явном криминале. Тут нужен не просто любитель, но любитель черный.

– Негр, – с невинным видом пробормотала Девуля, и Борис неудержался – прыснул:

– Вот именно.