Не горюй! - Мэриан Кайз

— Клэр, я не могу ждать еще два дня, — раздраженно сказал он. — У меня много работы.

— Разве тебе не повезло, что я согласилась поехать с тобой через два дня? — с горечью спросила я. — Я могла заартачиться, и тебе потребовалась бы неделя, чтобы меня убедить.

— Будет тебе, Клэр, — сказал он. — Зачем об этом говорить? Я тебя убедил. Это главное.

Пауза.

— Я ведь тебя убедил, верно? — спросил он.

Если бы я не знала его так хорошо, я бы подумала, что в голосе его звучала нерешительность.

— Да, Джеймс, — подтвердила я, — ты меня убедил.

— Вот увидишь, все будет отлично, — сказал он.

— Да, — ответила я без всякой уверенности, но у меня не было ни сил, ни желания с ним спорить. — Кстати, ты можешь уехать в Лондон прямо сейчас. Мы с Кейт прилетим на следующей неделе.

— Зачем тебе целая неделя? — опять рассердился он.

— Ну… мне надо попрощаться… собраться… — Я замолчала.

— Я бы предпочел, чтобы ты поехала со мной, — сказал он упрямо.

— Да нет, Джеймс. Извини… Мне нужно время, чтобы приспособиться, — сказала я.

— Только смотри не передумай! — заметил он и наигранно хихикнул.

— Не передумаю, — устало пообещала я, зная, что пути назад у меня нет. — Не передумаю.

— Ладно, — сказал он. — Тогда я сейчас же лечу в Лондон. Если я поеду в аэропорт немедленно, то могу еще успеть на рейс. Интересно, а не смогу ли я вернуть деньги, которые заплатил вперед за гостиницу?

— Какая жалость, что я не сказала тебе раньше. Думаю, с этими деньгами ты уже опоздал.

— Бог с ними, — отмахнулся он. — Раз ничего не поделаешь.

Какой козел!

— Я позвоню тебе, как только приеду, — пообещал он.

— Не забудь, — сказала я без всякого энтузиазма.

— Передай от меня привет Кейт.

— Обязательно.

— До скорого.

— До скорого.

— Когда ты уезжаешь? — спросила мама.

— Ты уезжаешь! — взвизгнула Хелен.

— Да, — промямлила я, сознавая, какой слабой и жалкой выгляжу в ее глазах.

— У тебя что, крыша поехала? — воскликнула она.

— Хелен, ты не понимаешь, — попыталась я объяснить. — Он не виноват. Ему было со мной трудно. Я была требовательной и легкомысленной. Он не мог с этим справиться. И в отчаянии начал искать утешения на стороне.

— И ты этому веришь?! — фыркнула она с отвращением. — Ты сумасшедшая! Мало того, что он трахался с кем-то другим, он еще и тебя в этом обвинил. Нет, ты явно не в своем уме! Неужели у тебя нет никакого уважения к себе?

— Хелен, есть вещи поважнее самоуважения, — настаивала я, отчаянно пытаясь убедить ее. Вдруг, если мне удастся убедить ее, я смогу убедить и себя? — Он — отец моего ребенка. Мы были счастливы когда-то. Очень счастливы. И если все получится, снова будем счастливы.

— Тогда почему у тебя такой несчастный вид? — спросила она. — Разве ты не должна радоваться? Ведь мужчина, которого ты любишь, согласился, так уж и быть, взять тебя назад.

— Хелен, хватит! — решительно вмешалась мама. — Тебе не дано понять. Ты никогда не была замужем. И не имела ребенка.

— Я никогда и не захочу, если это может превратить меня в такую развалину, как она! — закричала Хелен, глядя на меня с презрением. — Ты рехнулась!

И с этими словами она выскочила из комнаты.

Наступила тишина.

— В ее словах что-то есть, — наконец произнесла мама.

— О чем ты? — без интереса спросила я.

— Ну, ты действительно не выглядишь слишком… счастливой. Ты случайно не собираешься передумать?

— Нет, — вздохнула я. — Не собираюсь. Я обязана ради нас всех попробовать еще раз. Но я чувствую, что здесь что-то не так. У меня впечатление, что мной манипулируют. Он наехал на меня, как паровой каток. Как будто отрицательного ответа и не ждал. Как будто я должна считать, что мне страшно повезло.

— Но разве тебе действительно не повезло, раз ты получила еще один шанс? Не каждой женщине это удается, — сказала мама.

— Нет, не в таком смысле повезло, — сказала я, отчаянно стараясь заставить ее понять, чтобы понять самой. — Он представил все так, будто мне повезло, хотя я этого не заслуживаю. И что он так мил со мной просто потому, что он хороший человек. От доброты сердечной. Или еще по какой-то причине, не знаю. Но я чувствую, все не так!

— Но он и в самом деле был мил с тобой, — сказала мама, ухватившись за единственную важную для нее вещь.

— Да, но…

— Что «но»?

— Но он был мил со мной так, как бываешь милой с очень скверным ребенком, которого решила простить. Может, я и не подарок, но я точно не скверный ребенок!

— Ты разовьешь у себя паранойю, — испугалась мама. — Ему наверняка было нелегко приехать сюда, унижаться, признавать, что он был не прав.

— Так в этом-то все дело! Он не унижался и не признавал себя виноватым.

— Клэр, не понимаю, чего ты хочешь. Чтобы он приехал в слезах, с корзиной красных роз и на коленях умолял тебя вернуться?

— Мне бы понравилось, — призналась я.

— Но цветы — пустое. Самое главное — любовь.

— Да, — вяло согласилась я и тут вдруг сообразила наконец, что меня мучает. — У меня такое впечатление, что он поймал меня в ловушку! Теперь я постоянно должна быть идеальной, иначе он меня снова бросит. Я не имею права возражать, потому что это будет означать, что я о нем не думаю. Я должна быть настолько благодарной ему за то, что он разрешил мне вернуться, что я не смогу никогда ни на что пожаловаться. Он может делать все, что ему заблагорассудится, а я должна буду молчать.

— Ну, ты вовсе не должна мириться со всеми его глупостями, — возразила мама. — Хоть намек на другую женщину, и ты немедленно возвращаешься сюда.

— Спасибо, мам.

— Ну а пока радуйся, что у тебя появился шанс. Уверена, ты удивишься, как быстро все придет в норму.

— Я попытаюсь, — пообещала я.

В конце концов, что я теряю?

— И еще одно, — сказала она, отводя глаза.

— В чем дело?

— Я не уверена, что должна тебе говорить.

— Что? В чем ты не уверена? Выкладывай немедленно.

— Ну, — робко начала она, — этот Адам тебе звонил.

Адам!

Сердце подпрыгнуло у меня в груди.

— Когда? — решительно спросила я.

У меня даже голова закружилась от радости.