У черты - Александр Гордиан

— Они вроде дрались… — вспоминал Капрал. — Потом он признался…

— Кто? — терпеливо выспрашивал Деревянко.

— Оборотень… признался… «Свобода», говорит, заставила…

— Хрень! — бросил через плечо Шаман.

Он стоял у переднего колеса-ленивца и курил с безучастным видом.

— Та-ак, — протянул Деревянко, не обратив на разведчика внимания, а только зафиксировав для памяти факт. — Дальше?

Капрал бессмысленно скалил белые под сгоревшими губами зубы.

— Где Рамзес и где «Свобода»? — Шаман затянулся.

— «Свобода»… — булькнул Капрал; в его голосе прорезалась ненависть.

Шпак с мерзким звуком сорвал с Капрала остатки комбинезона и глянул пациенту между ног.

— Я тебя поздравляю, Капралушка, — хихикнул он. — Одной проблемой меньше. Зло ведь от кого? От них, от баб. Не печалуйся, боец, теперь — свобода!

— Отгорело?! — ужаснулся вездесущий Слай, инстинктивно схватывая в паху. — Итить твою!..

Деревянко больше пугали короткие пальцы Капрала и автомат с человечьей кожей на рукояти.

— Полковник, нужно пробить у сетевиков, кто здесь отметился утром, — предложил Шаман бесстрастно, — и плясать от этого. Не там копаешь. Что я, Рамзеса не знаю? Не в его правилах.

Запрос Деревянко уже сделал, отблагодарив нужного человека из личных генерала Воронина фондов, и сейчас имел на руках список из десятка позывных. Но желание сломить гонор упрямого ходока оказалось сильнее.

«Найди контакт с пионерами, наконец! — орал на него Воронин не далее как сегодня утром. — Или подомни, иначе делать тебе на твоей должности нечего».

— Разберемся, — буркнул Деревянко, имея в виду — без тебя, многоумного.

— Быстрее разбирайся, — повысил голос Шаман. — Уйдет хорек за Периметр, что тогда? Заявление ментам писать?

Полковник счел благоразумным проигнорировать вызов. На Зону падала ночь, и лучше иметь под рукой лишние стволы с лояльными и не обозленными хозяевами. Педалировать конфликт Деревянко… считал нецелесообразным.

Шпак потряс медицинским баллоном, словно коктейль смешивал, и выпустил на Капралово мясо струю вонючей пены.

— Триста… как тебя там? Решай живее, пациент откидывается.

— Шпак, пьянь ты паскудная, — вздохнул Шаман. — Это ж не собака, человек! Скажи по совести, вытащишь?

Шпак защелкнул медицинский чемоданчик и достал фляжку.

— По совести? — задумался он, ничуть не обидевшись. — Вообще, такие не живут, но комбинезон этот… Руки, лицо сгорели, а по телу ожоги неглубокие. Может, и выползет. В клинику его нужно, в ожоговый центр.

— А ближе к делу?

Док отхватил изрядно из горлышка и съежился лицом, переживая.

«Спирт ворует, — взял на карандаш Деревянко. — Доложить триста первому».

— Ближе — хотя бы в «Сто рентген» его, и договариваться с вертолетом. Есть у него бабло на вертушку?

— Найдем! — отрубил разведчик, бросая окурок. — Поджигай, заводи керосинку! Везем Капа на базу.

Бойцы из группы Шамана, и тот со сплющенным носом, и двое других, карауливших пепелище, разом засобирались. Полковник ревниво заметил, что на его команды реагировали вяло. А Шаман гавкнул — и забегали, лишенцы. Даже Саид дернулся к люку.

— Отставить! — приказал Деревянко. — Транспортер нужен здесь.

— Мать твою три раза! — удивился плосконосый.

Шаман остановил его движением руки.

— Основания? — потребовал он каменным голосом.

— Приказ генерала: развернуть опорный пункт и узел связи. Ждать на месте дальнейших распоряжений. Вопросы есть?

— А Капрал? — спросил боксер.

Разведчики сгрудились вокруг и недобро молчали.

«Допустимые потери», — едва не брякнул полковник.

— Ждет эвакуации вместе со всеми, — торопливо поправился он.

Взгляд Шамана сделался отстраненным, словно он к чему-то прислушивался.

«Попался, голубок, — позлорадствовал Деревянко. — Теперь или жетон положишь, или горел твой авторитет синим пламенем».

Шаман молчал. Разведчики переглядывались. Слай как всегда щерился в тридцать два позолоченных зуба, наверно уже видел себя с командирским жетоном.

— Чей караул? — разлепил, наконец, губы Шаман. — Какая лядь должна следить за обстановкой?

Никто не понял его шепота, так показались не к месту эти слова.

— Я, командир, — растерялся молодой сталкер.

— Кто это?!

У Деревянко сердце в кишках застряло. Он повернул голову, чтобы проследить за взглядом ходока, очень медленно повернул, с позвоночным скрипом, потому что уже знал — там что-то такое, отчего у Шамана палец вздрагивает на спусковом крючке.

Черная фигура едва выделялась на фоне ночи, на самой границе видимости. Полковник едва мог разглядеть ее в отсвете танковых фар.

— Махно? — неуверенно позвал молодой разведчик. — Ты, брат?

Фигура качнулась, отступая, и растворилась в темноте.

— К бою! — гаркнул Шаман. — Свет убрать! Занять круговую оборону…

Последние слова и ободряющий командирский мат Деревянко не расслышал. Неведомые силы подняли его, заставили двигаться и столкнули в проеме люка с огнедышащим доктором Шпаком. Долгую секунду они боролись за право войти первым и, наконец, провалились в спасительную темень рубки.

Следом протиснулся всхлипывающий от напряжения Поджигай, нырнул головой вперед на водительское место и одним ударом погасил прожектор.

— Смотались в Нору, да? — пожаловался из темноты док и, судя по булькающим звукам, схватился за флягу.

По крыше грохотнули сапоги — не иначе Слай, пионеры ходят без шума. Загудел электродвигатель спарки, наводя стволы на цель.

Деревянко перевел дух. Броня придавала уверенности и полковнику стало немного стыдно. Он, впрочем, быстро оправдал себя: и впрямь, в прежней жизни ему не приходилось сталкиваться ни с чем подобным, и он, как истинный профессионал своего дела, признавал за другими профессионалами право на самостоятельные решения. Короче, пусть Шаман разбирается.

— Триста второй Базе! — Деревянко отжал кнопку приема компактной радиостанции. — Ситуация ноль-один… База, ответь!

База хрипела в ответ неразборчиво и вопросительно. Воронин перед выездом лично выделил полковнику стратегический ресурс — мобильную рацию с защитой от помех и чужого любопытства, но от капризов Зоны еще не придумали защиты. База не понимала полковника. Деревянко сунул передатчик в нагрудный карман, не сразу отыскав его дрожащими пальцами, и прислушался.

Стояла вязкая тишина, только Саид возился за рычагами, и кто-то дышал, захлебываясь… Деревянко поперхнулся, и дыхание прервалось.