Рассекречено? Правда об острых эпизодах советской эпохи - Владимир Воронов

Боксер для фюрера

«Цирк Маклярского», как прозвали его сами чекисты-боевики, еще долго фонтанировал схожими и столь же фантастическими идеями. Но не от хорошей жизни: навязчивая идея покушения на Гитлера — вовсе не инициативная самодеятельностью Берии, Судоплатова и тем паче Маклярского, а лишь попытка реализовать приказ Сталина. Исполнить его было невозможно, вот руководство НКВД и вынуждено имитировало бурную деятельность, хотя большей частью все это ушло в пар сочинения совершенно фантастических комбинаций. Так, например, предполагалось забросить в Германию специально подготовленного боевика — боксера Игоря Миклашевского, которого подвела бы к Гитлеру советская агентура в Берлине — князь Януш Францишек Радзивилл и, опять же, вездесущая актриса Ольга Чехова. «У нас существовал план убийства Гитлера, — писал Судоплатов, — в соответствии с которым Радзивилл и Ольга Чехова должны были с помощью своих друзей среди немецкой аристократии обеспечить нашим людям доступ к Гитлеру». Попутно Миклашевский получил задание убить… своего дядю, актера Всеволода Блюменталя-Тамарина, сотрудничавшего с немцами. Всеволод Блюменталь-Тамарин талантливо имитировал голос Сталина, зачитывая от его имени по немецкому радио фальсифицированные указы и приказы и т. п. Пройдя подготовку, Миклашевский под видом красноармейца-перебежчика перешел к немцам через линию фронта, какое-то время провел в лагере для военнопленных, затем вступил в РОА и после прохождения проверки попал в Берлин. По версии Судоплатова, Миклашевскому якобы удалось наладить связь с Москвой, а на одном из приемов даже выйти на Ольгу Чехову. Если даже и так, то обеспечивать боевику доступ к телу фюрера актриса не стала. Еще Миклашевский якобы «передал в Москву, что можно будет легко убрать Геринга, но Кремль, — утверждал Судоплатов, — не проявил к этому особого интереса». Затем Сталин и вовсе отменил свой приказ о покушении на Гитлера, сочтя, что его устранение только навредит, подвигнув германских военных заключить сепаратный мир с американцами и англичанами. Тем не менее одно из заданий Миклашевский все же выполнил: убил своего дядю, но уже после окончания войны. Как с гордостью поведал Судоплатов, «он пробрался туда, куда нам нужно было… В Берлин. Нашел того человека, который нам был нужен. Сделал то, что было нужно. Ушел…» — и после возвращения был награжден орденом Красного Знамени. По этому поводу можно привести лишь знаменитое салтыков-щедринское: «Добрые люди кровопролитиев от него ждали, а он Чижика съел!»

Бомба для посла

Летом 1941 года ликвидаторы Судоплатова получили приказ Сталина убить посла Германии в Турции Франца фон Папена. Убивать послов, пусть даже вражеской державы и во время войны, дело в мировой дипломатической практике немыслимое. Но у Сталина был свой резон. В кругах европейской политики фон Папен котировался весьма высоко, рассматриваясь как вполне возможный преемник Гитлера. Профессиональный дипломат, в прошлом военный разведчик и офицер Генштаба, фон Папен в 1932 году был рейхсканцлером Германии, позже входил в кабинет Гитлера в качестве вице-канцлера, затем служил послом Германии в Австрии, с 1939 года — в Турции. Как полагали в Кремле, если в случае отстранения Гитлера от власти германское правительство возглавит фон Папен, это откроет путь к заключению сепаратного мира между Германией, Великобританией и США. Потому и последовал приказ Сталина об устранении фон Папена. К тому же, с точки зрения Сталина, «он слишком много знал»: фон Папен был одним из тех, через кого в 1939 году Берлин вел тайные переговоры с Москвой о заключении пакта и разделе сфер влияния в Европе.

Организовать покушение на фон Папена поручили подлинному «мастеру террора» — заместителю Судоплатова Науму Эйтингону, высшим «достижением» которого была организация убийства Льва Троцкого. В Турцию Эйтингон прибыл под именем Леонида Наумова с дипломатическим паспортом — как пресс-атташе советского посольства в Анкаре. К организации покушения на фон Папена Эйтингон подошел основательно и с мощной командой, в составе которой было несколько агентов-боевиков, взрывотехник Александр Тимашков и даже любовница, Муза Вяхирева. Последняя, впрочем, была мастерицей не только по части ублажения «мастера террора»: парашютистка, планеристка, мотоциклистка, автомобилистка и отменный стрелок. Первоначально как раз и планировалось, что именно она застрелит фон Папена в театре. Но поскольку шансов скрыться у нее не было, а посылать любовницу на убой Эйтингон передумал, то на роль одноразового агента-киллера выбрали то ли болгарина, то ли какого-то турка, болгарского или югославского. Агента проинструктировали, что он должен застрелить посла на улице из пистолета, а затем инициировать взрыватель, как ему сказали, дымовой шашки — под прикрытием дымзавесы его якобы должен был забрать мотоциклист. На деле никакого мотоциклиста не предусматривалось, как и эвакуации агента с места теракта: под видом дымовой шашки боевику всучили мощное безоболочное взрывное устройство с взрывателем мгновенного действия! По замыслу Эйтингона, застрелив фон Папена, исполнитель приводил в действие «дымовую шашку» и тут же подрывался, обрывая все нити, которые могли привести к советской резидентуре. Классический почерк именно Эйтингона: одноразовый ликвидатор с последующим заметанием под ковер ошметков его трупа.

Но гладко оказалось лишь на бумаге. Ликвидатора выпустили на дело в 10 утра 24 февраля 1942 года, когда фон Папен вместе с женой шел по бульвару Ататюрка в Анкаре от своей резиденции к посольству. «Внезапно сильный взрыв швырнул нас на землю, — вспоминал фон Папен. — …Можно было только предположить, что мы зацепили мину, — такова была моя первая мысль, поскольку, оглядевшись, я не заметил кругом ни души, — или же бомба была взорвана дистанционно из какого-нибудь окрестного дома». Все пошло не по Эйтингону: агент взорвался, но фон Папен уцелел. «На месте взрыва, — сообщал фон Папен, — были найдены человеческие останки, включая повисший на дереве башмак. Эти улики привели полицию к какому-то студенту из Македонии, учившемуся в Стамбульском университете, который снимал номер в маленькой гостинице в Анкаре. Оттуда след вел в Стамбул, в русское генеральное консульство». Дальше дело техники. Полиция немедленно блокировало советские учреждения, потребовав выдачи сообщников террориста и организаторов акции. «Было доказано, — сообщал фон Папен, — что в течение нескольких недель будущий убийца и его сообщник упражнялись в стрельбе из пистолета в русском генеральном консульстве в Стамбуле». На тот же случай, если бы террорист «понял, что ускользнуть ему после стрельбы не удастся, его снабдили бомбой, из которой он должен был в этой ситуации выдернуть чеку. Бомба, как ему говорили, выпустит дымовую завесу, под прикрытием которой он сможет бежать. Молодой человек, видимо, оказался чрезмерно осторожным и решил, стреляя одной рукой, в тот же момент другой рукой привести в действие бомбу. …„Дымовая шашка“, однако, оказалась куда более эффективной, чем он рассчитывал, и его разорвало на части». Полный провал.

Полиция блокировала все советские учреждения в Турции с 24 февраля до 7 марта 1942 года, пока Москва наконец не приказала выдать туркам искомых: двух агентов непонятной национальности с югославскими паспортами, Абдурахмана и Сулеймана, и двух их кураторов-чекистов, Павлова (под этой фамилией работал Георгий Мордвинов) и Корнилова. Уже 1 апреля 1942 года начался открытый судебный процесс, на котором грязное белье Лубянки прополоскали по полной программе: провалившиеся агенты полностью раскололись, дав обильные и полные показания. В итоге пресловутые Абдурахман и Сулейман получили по 10 лет тюрьмы, а два их советских куратора — по 20 лет. Но в августе 1944 года чекистов помиловали и депортировали в СССР.