Дом соли и печали - Эрин Крейг

– Аннали, детка, дай мне, пожалуйста, нож, – попросил папа, умоляюще сложив руки и медленно приближаясь. – Конечно, ты расстроена. Столько всего пришлось пережить за эти недели. Давай поговорим. Я уверен, мы сможем найти решение.

– Нет. Стерланд должен умереть прежде, чем сделка состоится. Только так можно все исправить. Скажи им, Кассиус.

Я оглянулась. Сейчас я очень нуждалась в его поддержке. Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Но, повернувшись к двери, я никого не увидела. Он исчез.

Я ахнула от удивления и растерянности. Выбежала в коридор, но Кассиуса нигде не было.

– Кассиус!

Вернувшись в комнату, я внимательно осмотрела каждый уголок.

– Куда он подевался?

Камилла озадаченно нахмурилась:

– Кто?

– Кассиус! – я непонимающе смотрела на сестер. – Он все объяснит, Камилла. Я не трогала Верити, честное слово…

– О ком ты говоришь, Аннали? – Голос Камиллы звучал спокойно и вкрадчиво, как будто она разговаривала с сумасшедшей.

Увидев в ее глазах неподдельный страх, я похолодела. Она смотрела на меня, словно я действительно сошла с ума.

– Кассиус… Кассиус Корум. Сын капитана Корума.

– Капитан Корум умер.

– Я знаю. Его сын приезжал на праздник Прибоя вместо него. Неужели вы не помните? – Несмотря на все усилия, мой голос сорвался на визг, граничащий с истерикой.

– Один в один Элизабет. Все по новой, – вздохнул папа.

Его лицо приобрело пепельный оттенок. Я еще никогда не видела его таким постаревшим. Отец обреченно посмотрел на Стерланда.

– Прости меня, старый друг. Ты не мог бы оставить меня наедине с Аннали буквально на минуту?

Стерланд осторожно попятился от стула и с сочувствием погладил отца по спине.

– Конечно, конечно. Семейные дела и все такое. – Он задержал на мне взгляд, полный глубокой печали, и добавил: – Если я смогу как-нибудь помочь…

Папа поблагодарил его и помахал на прощание.

– Ты хочешь отпустить его просто так? – Я недоумевающе проводила Стерланда взглядом. – Папа, он…

– Проблема не в Стерланде.

Выражение его лица было красноречивее любых слов.

– Ты хочешь сказать, во мне? – в ужасе спросила я.

– Больше никто не видит несуществующих людей.

Я выронила кинжал из рук, комната поплыла перед глазами. Это какая-то ошибка. Иначе и быть не может. Кассиус существует. Он был со мной рядом всю ночь. Именно он рассказал мне о Вискарди и возможной сделке, о Косамарас и ее играх. Ее играх…

Она – Вестница Безумия. Она может создать столько ложных видений и искаженных реальностей, что несчастная душа решается на самоубийство, не в силах терпеть мучения.

Слова Кассиуса звенели у меня в ушах; я опустилась на колени, не в силах унять дрожь. Неужели Косамарас заставляла меня видеть его? Неужели ее могущества хватило, чтобы создать целого человека из ничего? Мы так много говорили с ним… так много целовались. Я вспомнила его глаза, когда он сказал, что я нравлюсь ему больше всех сестер. Почти физически ощутила, как его руки скользят по моему телу. Разве такое можно придумать? Нет. Он настоящий! Иначе и быть не могло.

Я вспомнила, что говорила о нем с сестрами. Кроме меня его видели и другие. Но эта радостная мысль тут же начала ускользать от меня, словно я пыталась удержать голыми руками морские волны, отступающие во время отлива.

С ним разговаривали Розалия и Лигейя. Теперь они мертвы и не смогут заступиться за нас двоих.

– Онор! Мерси! Вы сидели вместе с ним в таверне на Астрее. Он покупал вам сидр.

Девочки непонимающе уставились на меня.

– В тот день, когда Эдгар… Когда мы пошли покупать новую обувь вместо волшебных туфелек…

Тут я заметила что-то изумрудное. Озадаченно приподняв юбку, я увидела на своих ногах те самые «волшебные туфельки», целые и невредимые. Они выглядели такими же новыми, как в тот день, когда я достала их из коробки. Я быстро прикрыла туфли платьем и пожалела, что вообще заметила их.

– Камилла, ты видела его, я знаю. Он сидел рядом с тобой за праздничным ужином! Он был на балу в Пелаже…

Я замотала головой, пытаясь отогнать эту мысль. Балы – это иллюзия, и Кассиуса там не было. Словно якорь, упавший на морское дно, на меня неожиданно обрушилась правда. Кассиуса не было на балу в Пелаже, хотя я не сомневалась в его присутствии. Это Косамарас заставила меня видеть его. Она заставляла меня видеть его везде.

Дождавшись одобрительного взгляда папы, Камилла пересекла комнату и присела рядом со мной. Она ласково гладила меня по спине, словно испуганную лошадь, обезумевшую от грозы.

– Ты имеешь в виду бал тройняшек? Аннали, там не было никого по имени Кассиус.

– Нет, не его. Хватит так произносить мое имя!

– Как?

– Как будто я сумасшедшая, – я раздраженно оттолкнула руку Камиллы.

– Никто не считает тебя сумасшедшей, Аннали, – сказал папа. – Мы просто переживаем за тебя.

– И Верити, – добавила Онор.

Я развернулась к ней, с трудом сдерживая ярость.

– Я же сказала: ее не было со мной!

Камилла закусила губу. Ее глаза блестели от подступающих слез.

– Может, она была с этим… как его… Кассиусом?

Я похолодела от ужаса.

– Как вы могли подумать, что я могу навредить Верити? Это абсурд! Вы же знаете, что я никогда не причинила бы ей зла.

– Уверен, этому должно быть какое-то объяснение, – задумчиво сказал папа, поднимая с пола кинжал. В его руке, без всяких сомнений, был самый обычный нож для масла, который я прихватила с собой после завтрака. В моей памяти всплыло четкое и ясное воспоминание: я сама взяла его со стола этим утром и спрятала в юбках.

– Нет, – прошептала я, тупо уставившись на маленький медный нож. – Нет, нет, нет, нет! – Я скорчилась, сжав руками голову и изо всех сил пытаясь осмыслить происходящее. – Что же со мной такое?

В углу комнаты снова раздался злорадный смех. Камилла взволнованно посмотрела на меня. Очевидно, она ничего не слышала. Внезапно мерзкие смешки послышались с правой стороны. Я могла даже не оборачиваться: Косамарас там точно не было. Смех продолжался, постепенно подбираясь ко мне все ближе и ближе, пока меня не осенило: все это время он звучал лишь в моей голове и въедался в мозг, сводя меня с ума.

Я ударила себя в висок, чтобы избавиться от назойливого звука, но хохот становился только громче. Я снова ударила себя. Потом еще и еще, с большей силой. Часть моего сознания понимала, что ко мне подбежали папа с Камиллой и попытались сдержать меня, но я уже не могла остановиться. Когда они скрутили мне руки за спиной, я метнулась вперед в надежде разбить голову об пол – может, хоть тогда этот невыносимый голос оставит меня в покое.