Зимняя ведьма - Пола Брекстон

Я концентрируюсь на стене позади Изольды. Этим стенам невесть сколько лет, и они испещрены трещинами. Я могу передвинуть камни. Я знаю, что могу. Я прищуриваюсь и призываю на помощь силу, решительно, с большим ожесточением, с большим гневом, чем когда-либо призывала ее до этого. Сначала задача кажется невыполнимой. Я удваиваю свои усилия, но результата нет.

Изольда смотрит на меня с робкой улыбкой на губах – ее забавляют мои попытки, представляющиеся ей тщетными. Почти лениво она переступает на ногах, уменьшая покров льда, и тот начинает отступать. Очевидно, она больше не считает меня угрозой.

Но я угроза для нее.

С едва слышным звуком на дюйм сдвигается первый камень. Изольда слышит звук, но не может определить его источник. Я продолжаю. Еще один камень начинает двигаться. И еще один. И еще. Изольда видит мои старания и улыбается:

– Что, собираешься обрушить на меня мой собственный дом, деточка? Ты серьезно считаешь, что тебе это по плечу?

– Нет, – позволяю я прочитать свои мысли, надеясь тем самым выиграть еще пару минут. – Не считаю.

– Ах! Какая досада, что ты решила со мной поговорить лишь сейчас. Кто знает, до чего мы могли бы договориться, если бы ты продемонстрировала хоть какое-то желание… сотрудничать, – произносит она.

Но ни одна из нас не верит ее словам. Изольда подходит к одному из отверстий, которые я проделала в стене, чтобы лучше рассмотреть его.

– Бедная Моргана. Столько усилий! Зачем это тебе? Почему бы просто не лечь и не уснуть? Это гораздо достойнее, чем все эти бесполезные попытки меня одолеть.

Наконец сдвигается еще один камень. Он вылетает с такой скоростью и силой, что с шумом врезается в пол рядом с Изольдой. Ее ноги покрывает известка и каменная пыль. Затем еще четыре камня с такой же скоростью вылетают из стены. От них в стене остаются лишь пустые отверстия, ничего, кроме темных дыр, из которых тянет холодным воздухом. На мгновение мне кажется, будто крысы не услышали меня, что они не придут. Тогда я призываю их вновь.

Ну, маленькие. Спешите, мои голодные друзья. Спешите на праздник!

Из дыры позади Изольды появляется маленький серо-коричневый носик, но она пока его не видит. Крыса выпрыгивает из тоннеля, прижимая свое тоненькое тельце и лысый хвост к каменному полу, описывая круги вокруг Изольды. Из того же места появляются еще несколько усатых мордочек, а затем показываются сотни других, и во тьме блестят бусинки сотен глаз, и всего за какие-то пару мгновений пол покрывается кишащим ковром из крыс. Животные поднимают головы, чтобы обнюхать будущую еду, обнажая свои длинные желтые зубы.

Сначала мне кажется, что они не замечают меня: я нахожусь здесь в своем бестелесном состоянии и, следовательно, вряд ли могу быть для них пищей. Но потом я понимаю – мои четвероногие соратники стараются не приближаться к пентаграмме. Избегают ее, обходят, словно она начертана огнем. В зале уже сотни грызунов, и из дыр между камнями прибывают все новые и новые крысы. Изольда чертыхается и топает ногами, чтобы стряхнуть тех, что уже вцепились в ее ступни. Один крысеныш, даже в испуганном состоянии, приземляется прямо на плечо Изольды. Та пытается оторвать крысу от себя, но животное цепляется изо всех сил. Его острые зубки вонзаются в ткань ее платья, но ведьма отрывает его и швыряет через всю комнату с такой силой, что я слышу хруст сломанного позвоночника. Труп крысы падает среди сородичей, которые, почуяв свежую кровь, накидываются на него. Они будто бы получили сигнал к началу кровавого пиршества. Словно один огромный зверь, крысы устремляются вперед и сбиваются в кучу перед Изольдой.

Она выпускает яростный крик, отбрасывая от себя грызунов, карабкающихся по ней, отрывая их от платья неестественно быстрыми, энергичными движениями. Но тварей слишком много, слишком быстро они прибывают, и ведьма не успевает отбиваться. Вскоре она уже полностью покрыта вонючими существами, издающими неприятный писк, – они свисают с ее пальцев, лифа и юбки, копошатся в волосах, роются среди складок одежды, кусаются и царапаются, предчувствуя роскошное пиршество. В помещение врывается еще больше крыс, и теперь пол полностью укрыт их мохнатыми тельцами, обступившими пентаграмму, в которую я заключена.

Изольда продолжает яростно вопить, размахивая руками, тряся головой, дрыгая ногами, но тщетно: она уже скрылась под сотнями мерзких существ, вцепившихся в ее кожу зубами и когтями. Раздаются отвратительные звуки раздираемой на части плоти. Изольда мечется по помещению, разбрызгивая кровь среди толп голодных тварей, пытающихся урвать кусочек. Я в ужасе гляжу на дело рук своих. Я вынуждена смотреть на это, хотя и боюсь, что это видение будет преследовать меня в кошмарных снах до конца моих дней.

Как раз тогда, когда мне кажется, будто Изольда повержена и скоро бессильно рухнет на пол, пожранная крысами, она вдруг перестает метаться и замирает на месте. Она издает долгий, низкий звук, от которого кровь стынет в жилах. Нет, это не крик боли, не крик ярости. Совершенно ясно, что это зов. Мне страшно даже представить себе, к кому взывает Изольда, но температура в зале резко падает. Даже крысы, кажется, чувствуют опасность, сокрытую в тишине, что следует за криком Изольды. Несколько существ спрыгивают с тела Изольды и убегают прочь. Другие замирают на месте. На мгновение наступает полная тишина, и все движения, все звуки прекращаются.

И тут зверь вырывается на волю.

Те крысы, которые все еще жрали Изольду, или то, что только что еще было Изольдой, отлетают в дальние уголки комнаты, врезавшись в каменные стены. Появляется страшное изгибающееся существо, все увеличивающееся в размерах, сотрясающееся в конвульсиях. Оно сбрасывает своих «пассажиров», скручиваясь и разрастаясь, пока наконец не превращается в чудовище. Передо мной уже не женщина, а покрытая зеленой чешуей змея. Она поднимает свою огромную голову, и ее желтые глаза сверкают в свете факелов, а из безгубого рта то и дело высовывается раздвоенный язык. Зал наполняется оглушительным шипением, настолько громким и пронзительным, что оно способно мертвого поднять из могилы. Испуганные крысы пытаются сбежать, карабкаются друг на друга, цепляясь за стены, чтобы добраться до отверстий, сквозь которые пришли. Но гигантский змей наносит удар со смертельной скоростью, сея панику среди грызунов и пожирая их. В считаные секунды зал пустеет – крысы сбежали, убиты или съедены. Остаюсь лишь я, заключенная в пентаграмму. И извивающийся змей, который бесшумно скользит по комнате, ни на мгновение не отрывая от меня глаз.

Еще страшнее мне слышать нежный голос Изольды из уст этого ужасного создания.

– Ты меня утомила, деточка, – говорит она, проскальзывая мимо меня. – Пойми: тебе не победить. Зачем пытаться отсрочить неотвратимое? Прекрати свои бессмысленные попытки. Твои усилия тщетны. Все, что ты можешь сейчас сделать – сдаться, покориться тому, что вне твоей власти. Смириться с тем, что это конец.

На мгновение мне кажется, будто Изольда собирается обвиться вокруг меня и задушить, но я понимаю: в моем бестелесном состоянии она не сможет причинить мне вред. Сила мерзкой рептилии мне не угрожает.