Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники - Александр Доманин

Западноевропейскому походу предшествовала знаменитая ссора Гуюка и Бури с Батыем. Недовольные тем, что Батыю первому на пиру подали чашу кумыса, завистливые и амбициозные родственнички отказались подчиняться назначенному ханом руководителю похода. Батый немедленно пожаловался на своеволие царевичей Угедэю, который в самых жестких выражениях отчитал строптивцев, и специальным ярлыком подтвердил неограниченные полномочия Батыя, а заодно и Субэдэй-багатура. Скандал был замят, но с этого времени Батый и Гуюк становятся непримиримыми врагами.

Новая стадия Великого Западного похода началась осенью 1240 года, когда огромная армия Батыя (ее пополнило немалое число воинов из покоренных степных народов) двинулась на Юго-Западную Русь. Первой и главной ее целью стал Киев — один из крупнейших и богатейших городов Европы. О богатстве Киева был наслышан еще Чингисхан: в определении маршрута похода Субэдэя и Джебэ хан повелевал им обязательно дойти до Киева. Но тогда город взять не удалось за недостатком сил; теперь же силы монголов были огромны. К Киеву, как когда-то к Рязани, тоже подошла вся монгольская армия — то есть более ста тысяч воинов. Тем не менее, древняя столица Руси оказала отчаянное сопротивление, и город продержался почти месяц, несмотря на постоянную бомбардировку и неоднократные штурмы. В конце концов Киев был взят по частям, а последние его защитники погибли в Десятинной церкви. 6 декабря 1240 года город пал. Известна легенда, что за героизм в обороне Киева Батый сохранил жизнь галицкому воеводе Дмитру. Однако, скорее всего, Дмитр остался жить потому, что многое знал о военных возможностях Галицко-Волынского княжества, ставшего следующей целью монголов. А сохранение жизни доблестным защитникам для монголов было нонсенсом — наоборот, таких людей монголы убивали беспощадно.

Князем Галицко-Волынских земель был знаменитый Даниил Романович, прозванный Галицким. Еще юношей он участвовал в злополучной битве на Калке и лишь чудом тогда спасся от монгольского плена и смерти. Он как никто другой понимал, что шансов на победу в полевом сражении для русского войска нет никаких. Поэтому князь рассредоточил свою армию по крепостным гарнизонам в надежде отбиться от врага. Нельзя сказать, что эта тактика оказалась успешной: монголам удалось захватить обе столицы княжества — Владимир-Волынский и Галич. Тем не менее, Даниил сумел сохранить значительную часть армии: ряд крепостей, в том числе Кременец, Данилов и Холм, Батый взять так и не смог. Впоследствии это серьезно помогло Даниилу Романовичу в борьбе за королевскую корону. Так что его стратегия, по большому счету, оправдала себя.

Взятием Владимира-Волынского завершился очередной этап Западного похода. По-видимому, здесь, во Владимире, вновь прошло совещание руководителей монгольских войск. Под давлением Батыя было принято решение продолжать поход до «последнего моря». Бури и Гуюк, однако, отказались подчиниться этому вердикту: к этому времени стало ясно, что смерть великого хана Угедэя не за горами, и царевичи, особенно Гуюк, стремились быстрее вернуться в Монголию, чтобы оказаться «в нужное время в нужном месте». Вместе с ними на восток отбыл и корпус Менгу: дальнейшие события позволяют предположить, что это произошло по указанию самого Батыя. Менгу был другом Батыя и вполне мог исполнить его просьбу «проследить» за не в меру ретивым Гуюком.

Тем не менее, следует признать, что в поход на Западную Европу монгольская армия двинулась серьезно ослабленной — она сократилась не менее чем на треть. Численность оставшихся у Батыя войск можно оценить в восемьдесят-девяносто тысяч человек — не слишком большое количество для столь масштабного замысла. Еще более удивительно, что и эта армия при вторжении в Европу была разделена на три части. Три тумена под руководством сына Джагатая, Байдара, направились в Польшу; два тумена Кадана, сына Угедэя, обрушились на Валахию и Южную Венгрию; три-четыре тумена самого Батыя двинулись через Карпаты на Центральную Венгрию. Но еще более поразительно то, что эти относительно небольшие армии почти повсеместно брали верх над противником: разве что чехи одержали локальную победу под Оломоуцем.

Серьезных успехов добился корпус Байдара в Польше. Под Турском и Хмельником монголы поочередно разгромили и польское ополчение, и кадровые войска (дружину). 22 марта они взяли тогдашнюю польскую столицу Краков. 9 апреля состоялось крупнейшее сражение польского этапа похода. У местечка Лигниц тумены Байдара наголову разгромили польско-немецкую рыцарскую армию под командованием князя Генриха. Погиб и сам князь. После этой важнейшей победы армия Байдара двинулась на юг, на соединение с войском Батыя. В мае 1241 года она уже грабила Моравию.

Битва при Лигнице 9 апреля 1241 г. Рисунок того времени

Еще большими достижениями закончилось наступление монголов на Венгрию. Батыю и Субэдэю удалось здесь навязать венгерской армии короля Белы генеральное сражение. Оно состоялось на реке Шайо и оказалось чрезвычайно кровопролитным. Сами монголы потеряли убитыми более четырех тысяч человек, но в итоге им удалось окружить и почти полностью уничтожить главное венгерское войско численностью около шестидесяти тысяч человек. Король Бела сумел бежать с поля боя, но сопротивление венгров после этой битвы было сломлено. Справедливости ради надо сказать, что в этой битве участвовал и вовремя подошедший корпус Кадана, так что монгольская армия, возможно, и превосходила венгерскую.

Как бы то ни было, победа монголов при Шайо имела огромное стратегическое значение. Она отдала под монгольскую власть всю Юго-Восточную и часть Центральной Европы и ввергла в страшную панику остальные европейские страны. Римский папа, германский император и даже французский король ожидали неминуемого вторжения победоносных кочевников. Страх перед монголами, во многом иррациональный, охватил и население и армии этих государств. Монголы, правда, не слишком спешили, занимаясь привычным делом — грабежом, но к весне 1242 года корпус Кадана, основательно пошерстив Адриатическое побережье Хорватии, вышел к Триесту. А за Триестом уже лежала Италия.

От дальнейшего наступления степняков Европу спасла случайность. В декабре 1241 года в своем дворце в Каракоруме умирает великий хан Угедэй. Известие об этом приходит в Европу весной 1242 года. Для Батыя эта весть стала по-настоящему черной — ведь главным претендентом на освободившийся престол был его ярый противник Гуюк. Поэтому после некоторого раздумья и по совету многоопытного Субэдэя Батый решает отказаться от продолжения похода. Он оставляет и свои планы сделать плодородную венгерскую пушту личным улусом и базой для дальнейших завоеваний и начинает отвод войск в приволжские степи. Разграбив напоследок Болгарию, в 1243 году монгольские армии Батыя отходят в междуречье Волги и Дона. Европа, наконец, смогла облегченно вздохнуть. Великий Западный поход непобедимой монгольской армии завершился.

Декабрь 1241 года оказался, по сути, концом эпохи. Величие основателя империи, подкрепленное выдающимися государственными способностями преемника, привело к небывалому расцвету Йеке Монгол Улус. При этом спокойное и уверенное правление сына способствовало этому расцвету не менее, а пожалуй и более, чем военный гений отца. Годы правления Угедэя были, по выражению официальной хроники «Юань ши», временем «великого спокойствия в государстве». Со смертью каана это спокойствие закончилось; в той же «Юань ши» далее сказано, что «после правления Тай-цзуна (Угедэя — авт.) все ухудшалось». Угедэй, пока был жив, своим авторитетом усмирял амбиции членов «золотого рода», где уговорами, а где и жесткими мерами поддерживая единство огромного государства. И при сыновьях Чингисхана, над которыми как бы витал призрак великого отца, это единство сохранялось. Но с годами слабела память о великом каане, из жизни один за другим уходили его старые соратники, наступала эпоха внуков, уже не столь приверженных идеалам основателя империи. К тому же и сам Чингисхан подложил под здание имперского единства мину замедленного действия, выделив для трех старших сыновей значительные собственные улусы и немалые воинские контингенты.{Коренной юрт, то есть собственно Монголия, передавался по завещанию Чингисхана Тулую, а после смерти Тулуя перешел к его наследникам, хотя при Угедэе управлялся самим великим ханом. Улусом он не считался. Тем не менее, улусов было четыре: правами улуса обладала также Уйгурия, идикут которой считался пятым сыном Чингисхана.} После Великого Западного похода особую мощь приобрел улус Джучи, присоединивший огромные территории в Европе (а формально под его юрисдикцию подпадали все земли западнее Амударьи, хотя реально они управлялись наместниками великого хана — сначала Чормаганом, а после его смерти — Бачу-нойоном). Очень серьезными потенциальными возможностями обладали наследники Тулуя: его вдова, Соркуктани-беги и сыновья Менгу, Хубилай, Хулагу и Ариг-буга. Ведь со смертью Угедэя под их власть переходил коренной юрт Чингисхана и огромные военные силы, лишь временно переданные Тулуем под власть великого хана. Разумеется, достаточно сильны были и позиции Угедэидов: ведь до созыва курултая и выборов нового хана за их домом оставалась регентская власть, поскольку своим официальным наследником Угедэй назначил внука Ширамуна, а до его утверждения регентом государства стала вдова каана, Туракина-хатун. Гораздо меньшими возможностями обладал Джагатайский улус, тем более, что сам Джагатай пережил брата только на полгода и скончался летом 1242 года. Улусным ханом по завещанию Джагатая стал его молодой внук Хара-Хулагу, но не меньшим, если не большим авторитетом пользовалась вдова Джагатая Эргэнэ-хатун, по монгольскому обычаю, ставшая и женой нового хана. Джагатаиды едва ли могли вести самостоятельную игру, но от того, к кому они присоединятся, зависело также очень многое. Интересно, что власть в державе при наличии огромного числа мужчин-Чингизидов, фактически оказалась в руках трех женщин: Туракины, Соркуктани-беги и Эргэнэ, — и лишь одного представителя мужского пола — хана Джучиева улуса Батыя.