Флаги над замками - Виктор Фламмер

– М-да… – вздохнул Ватару, – хотели попугать, да сами испугались. До смерти.

– Не похоже, что вы жалеете жертв, – произнес Укё.

– На самом деле – жалею, – в голосе Ватару теперь прозвучали злость и досада. – Дурни малолетние. Им это кажется романтичной игрой. И играются до тех пор, пока не поубивают друг друга. Потом сопли размазывают. Те, кому выжить повезло.

– Вот за это и не люблю работу с подростками.

– Ну да, с трупами – оно проще, – Ватару криво усмехнулся.

– Да, насчет напугать до смерти – опять вы в точку попали. Может, у вас пророческий дар открылся?

– Что? – сдвинул брови Ватару.

– Тот парень, у которого следы на шее. Он не от удушья умер. Причина его смерти – остро развившаяся кардиомиопатия такоцубо. Как результат – разрыв стенки желудочка.

– Угу, отлично. А теперь по-японски, пожалуйста.

– Он умер от страха.

– От страха?.. Подожди, Мунэхару… ты сказал – от страха? – Ватару откинулся назад на стуле и стукнул кулаком по столу. – Этого не может быть.

– Увы.

Ватару уронил руку на колено и запрокинул голову.

– Страх. Холод. Это Като Киёмаса. Взрослый. Обученный. Как такое возможно? Исида Мицунари. Като Киёмаса. Что вообще тут происходит? Не хватает только… Мунэхару! – Он внезапно вскочил. – Звони! Звони в клинику, быстро! Ты должен поговорить с Хидэаки! Немедленно!

Укё быстро кивнул, вытащил телефон и, найдя нужный номер, нажал вызов.

– Дайте мне переговорить с Хаяки, – сказал он в трубку без всяких приветствий и предисловий. – Спит? Разбудите его немедленно и дайте телефон.

Он слегка отодвинул телефон в сторону.

– Прошу… простить меня. Мне следовало сразу переговорить с ним. Возможно, то, что он хотел рассказать, действительно важно… – Голос Укё звучал растерянно.

Ватару только похлопал ладонью по столу.

– Потом будешь извиняться. Сейчас я хочу знать, что он тебе скажет.

– Да? – снова заговорил в телефон Укё. – Не хочет? Дайте ему трубку. Положите рядом и включите звук. Да. Хидэаки, послушай меня. Это очень важно. Скажи мне то, что хотел. Это важная информация по следствию. Погибли люди. Ты можешь спасти тех, кто еще жив. – Он замолчал, и его брови сдвинулись к переносице. – Хорошо. Хаяки, помоги нам, пожалуйста. Мне, пожалуйста. Да, я прошу прощения. Да, приеду. Обещаю, что приеду. Говори. – Он молча слушал. Постепенно его лицо менялось: он закусил губу и глаза распахивались все шире и шире. Наконец он снял очки, положил их на стол и вытер лоб тыльной стороной ладони. – Да. Спасибо тебе. Я… приеду, сразу. Отдыхай, ешь. – Укё уронил руку с телефоном и медленно опустился на стул. Пальцы его разжались, и телефон выскользнул из руки.

– Ну?

– Отани Ёсицугу оставил его. Хаяки слышал их беседы с Исидой Мицунари. Они собираются уничтожить род Токугава. Они, господин Такакагэ. Их тут двое. Проклятье.

– А про Като Киёмасу он ничего не сказал?.. – Ватару поставил локти на стол, положил голову на руки и задумался. – Может ками вселиться в чье-то тело?

– И мстить?.. Не знаю. – Укё запустил руку в волосы и сжал их.

– Отани Ёсицугу, – сказал он, словно выплюнул. – Надо снимать Рэйко с задания.

Ватару некоторое время смотрел на стол, на остатки завтрака.

– Нет, – наконец медленно проговорил он, – действуем по плану. Переигрывать поздно. Когда-нибудь это должно было произойти.

– Да, – Укё тяжело вздохнул, – какой же я дурак. Но… – Он поднял взгляд, и его глаза без очков неожиданно показались Ватару непривычно беззащитными. – Если что-то пойдет не так – я прошу, не нужно колебаться. Накрывайте огнем всех. Я зафиксирую время.

Хидэёси сидел на лавочке и рассматривал в купленное Киёмасой зеркало свою новую прическу. Ох, как же он сам себе нравился! Там, где делают модные стрижки и куда его привел Юкита, он увидел картинку: юноша с волосами, в которых блистали золотые пряди. И немедленно захотел себе такие же. Что и было сделано. Он потрогал свой затылок. Сзади его постригли очень коротко – так, что аж шее было холодно, а вот передние пряди падали на глаза. И часть из них сверкала на солнце золотом. Юкита сказал, что это превосходно сочетается и с его великолепными штанами, и даже синяя «куртка» сюда подходит – такой стиль называется «джей-рок» и считается очень модным среди подростков. Он усмехнулся – надо же, Асано семнадцать, и в этом мире он все еще считается подростком. Интересно, он уже проходил гэмпуку[72]? Надо будет спросить. И он сам – тоже подросток. Так забавно.

Как завершающий штрих была куплена обувь – нечто похожее на китайские туфли, только блистающее лаком и с золотой же шнуровкой. Хидэёси первые полчаса так неистово ими любовался, что чуть не врезался в столб.

– Вот адрес! Я все сделал, как вы велели. Рассказал, как мы беспокоились, когда узнали, что настоятель болен, и что собрались его навестить. И его дали! – Юкита подбежал к лавочке, радостно размахивая белым бумажным квадратиком.

– Отлично. Далеко он живет? – Хидэёси убрал зеркало.

– Сейчас. – Юкита достал телефон и начал списывать с бумажки адрес.

– Что это у тебя? – поинтересовался Хидэёси.

– Интерактивная карта. Сейчас проложит нам путь. О, есть. Да это совсем недалеко – в квартале отсюда.

– Пошли. – Хидэёси спрыгнул с лавки.

– А это куда? – Юкита указал на нарядный сверток с лентой и букет цветов. – Что, правда, настоятелю этому понесем?

– Еще не хватало, – Хидэёси рассмеялся, – выкинь, там все равно обертки от печенья. А цветы возложим к моему памятнику где-нибудь по дороге.

Когда они оказались во дворе, Хидэёси огляделся по сторонам.

– Так, – сказал он, – настоятель живет в этом доме?

– Да.

– Угу… а где он хранит свою повозку? Мы с Киёмасой в тот раз довели его до нее – там была его одежда. Сзади была крышка, она открывалась вверх. Внутри одежда и лежала.

– А, машина.

– Да, маши-на, – повторил Хидэёси.

– Думаю – там. – Юкита указал на низенький заборчик, за которым стояли машины.

– Идем.

Они зашли на стоянку. Хидэёси прошелся вдоль рядов, с интересом разглядывая автомобили. Когда они проносились мимо, совершенно не было времени их как следует рассмотреть. А они выглядели очень, очень интересно. Гладкие, блестящие машины смотрели на Хидэёси своими немигающими глазами и напоминали огромных животных, сейчас послушных и недвижных в своих стойлах, но готовых мгновенно сорваться с места на огромной скорости. Хидэёси подумал и решил, что они ему нравятся.