Субмарин - Андреас Эшбах

– Ну назови их как хочешь. Хоть стратегиями. Суть в том, что ты не можешь просто взять и выкинуть на помойку опыт многих поколений. – Он прочищает горло. – И потом, этим ты не поможешь субмаринам.

– Напротив, – отвечаю я. – Только так я и могу им помочь. – Я смотрю мимо него, на Шесть-Пальцев, который стоит за спиной отца. – А ты что думаешь?

Он растерянно надувает щеки.

– Я не знаю. Я понимаю твою логику, но… это ведь противоречит тому, чему нас учили Великие Родители, не так ли?

В принципе, мне плевать, что они об этом думают. Им не удастся помешать мне осуществить мой план, и отговорить меня они тоже не смогут. Для меня совершенно очевидно, что это единственный путь, другого просто нет. И всё случится сегодня. Сейчас. Потому что второй такой шанс может не представиться никогда.

– Пигрит? – всё-таки спрашиваю я. – А ты как считаешь?

Он приподнимает брови.

– Ты хочешь сказать правду. О чем же тут спорить? – И он широко улыбается: – А лестницу я раздобуду, не переживай.

– Спасибо, – отвечаю я и вешаю трубку. Выключив планшет, я чувствую, что улыбаюсь. Как же хорошо знать, что я не одна!

Я снова надеваю рюкзак и ныряю в резервуар. Там меня ждет главное испытание – убедить субмаринов поддержать мой план. Реакция Шесть-Пальцев уже подготовила меня к тому, с каким ужасом они будут смотреть на меня, когда я расскажу им, что задумала. Ну конечно, опять Великие Родители! Как же без них! А то я сама не знаю, что они завещали людям воды скрываться от людей воздуха.

– Я знаю, – отвечаю я самыми спокойными и расслабленными жестами, на какие только способна. – И тогда, когда они создали людей воды, это было совершенно правильно. Но с тех пор прошло очень много времени. Вы дети детей детей детей первых людей воды, и мир давно изменился. Многие люди воздуха уже знают о вашем существовании. И некоторые из них сейчас ведут против вас войну.

– Это правда, – соглашается Одна-Нога. – Если бы все люди воды соблюдали заповедь Великих Родителей, всё это не зашло бы так далеко. Тогда бы люди воздуха по-прежнему о нас не знали.

Я решительно качаю головой.

– Это был только вопрос времени. Сегодня людей воды намного больше, чем было тогда, а значит, больше и вероятность, что люди воздуха однажды вас увидят.

Похоже, некоторым этот аргумент кажется убедительным. По крайней мере, я вижу кивки.

– Главное, – продолжаю я, – что большинство людей воздуха были бы против войны. Те, кто сейчас охотится на людей воды, могут это делать только потому, что о вас никто не знает. Если мы сможем это изменить – покажем всем остальным людям воздуха, что субмарины существуют, – охотникам придется прекратить нападения.

Я показываю им узкую шахту, через которую, дважды повернув за угол, можно сразу же попасть в полукруглый аквариум большого зала.

– Этот путь ведет в большой зал, в котором сейчас как раз собралось много людей воздуха. Они пришли обсудить будущее морей и океанов. Их слово имеет вес среди других людей воздуха. И нас увидят не только они, но и огромное количество людей по всему миру, потому что машины передают картинки и разговоры в другие места. Если мы сейчас выплывем туда и покажем себя, нас увидит весь мир. Тогда те, кто охотится на нас, уже никак не смогут сохранить в тайне наше существование и войну, которую они устроили.

– Но зачем они хотят сохранить наше существование в тайне? – спрашивает кто-то. – С чего вдруг тем, кто хочет нам зла, блюсти заветы Великих Родителей?

Я качаю головой.

– Они об этих заветах понятия не имеют. Они хотят завладеть морем и всеми его богатствами, поэтому и стремятся уничтожить всех людей воды. И не просто уничтожить, но сделать так, чтобы никто не знал о том, что они когда-то существовали.

На лицах отражается ужас. Ужас, который чувствую и я сама. План, придуманный людьми вроде Джеймса Тоути, – это самый отвратительный геноцид, какой только можно себе представить.

– Мы можем нарушить их планы, – убеждаю я субмаринов. – Мы можем раз и навсегда положить этому конец, если выйдем и покажем себя!

Одна-Нога поглаживает свои редкие волосы, почти невидимые в бледном синем свете.

– Я не понимаю. Допустим, люди воздуха увидят нас. Но как они узнают о войне?

– Я им расскажу, – объясняю я.

– А потом? Что произойдет, когда ты им расскажешь?

– Потом, – отвечаю я, – те, кто на нас охотился, будут вынуждены прекратить это. Остальные заставят их прекратить.

Наступает миг полной неподвижности. Мы парим посреди куба светящейся, прозрачной воды, изможденные существа, не знающие, что же будет дальше. Некоторое время не шевелится ни одна рука.

Наконец молчание прерывает Одна-Нога.

– Нам придется поверить тебе, поверить, что всё будет именно так, – констатирует он.

Я серьезно киваю.

– Да. Но я знаю людей воздуха лучше вас. Я сама наполовину человек воздуха. Среди них будет несколько тех, кто ответит вам страхом или отвращением, но большинство – абсолютное большинство – поймут, что мы такие же люди, как и они, и что у нас такие же права, как у всех. Большинство нас поддержит. А в мире людей воздуха происходит только то, чего хочет большинство.

Он задумчиво окидывает взглядом остальных, смотрит на грязный узкий туннель, из которого мы пришли, потом на шахту, через которую нам предстоит проплыть, чтобы воплотить мой план. Чтобы положить конец преследованиям. Все смотрят на него. Он тот, за кем они следуют. Он должен принять решение. Я тоже смотрю на него. Я сказала всё, что могла.

– А что будет, если мы туда не выплывем? – спрашивает Одна-Нога сам себя и тут же сам дает ответ на свой вопрос: – Мы останемся здесь, а снаружи продолжится охота. Наверное, какое-то время друзья Пришла-Сверху будут снабжать нас пищей, но как долго? Когда-нибудь нам придется снова проделать тот путь, которым мы приплыли сюда, чтобы попасть обратно в море. И что же? Останутся ли там другие люди воды или мы будем последними? – Его взгляд застывает, словно он прислушивается к самому себе. – Родители были мудры, – наконец продолжает он, – но они были людьми, людьми воздуха. Они научили нас всему, что знали сами, и их заветы долгое время указывали путь и нам, и нашим предкам. Но они не могли предусмотреть всего. Это та ситуация, в которой мы должны сами принять решение. Пусть даже нам нужно поступить против правил, которые чтили до этого.

Маленькая полосатая рыбка проплывает мимо и смотрит на Одна-Нога так, словно и она с волнением ждет его решения.

– Нам было предсказано, что однажды к нам придет Посредница, – продолжает Одна-Нога. Он так внимательно смотрит на своих соплеменников, словно на их лицах написан правильный ответ. – Может быть, Пришла-Сверху и есть Посредница. Ее мать была человеком воздуха, ее отец – как мы знаем, одним из нас. Она может пребывать в обоих мирах. Зачем бы она была нам послана, если не для того, чтобы посредничать? Посредничать между нашим миром и миром людей воздуха?