Замок тайн - Симона Вилар

– Кто бы говорил! – фыркнула Ева. – О небо! Взгляните на эту ходячую добродетель. Прямо целомудренный Иосиф Прекрасный! Который меж тем, не раздумывая, совратил невинную девушку. И не смотрите на меня столь удивленно, милорд, Рэйчел мне обо всем рассказала. О том, как вы провели с ней время этой ночью. Конечно, лишить невинности собственную невесту – не великий грех. Он, видите ли, заблудился на равнине, но не преминул сделать из Рэйчел женщину. И теперь смеет обвинять меня. Вот что, сэр, если вы не желаете, чтобы я обо всем рассказала моему отцу… и моему жениху, – вы будете держать свой змеиный рот под замком. Так-то, сударь.

Она видела, как сильно он побледнел, даже пошатнулся. Как она презирала этого лицемера! Прибыл раньше Рэйчел, делая вид, что волнуется, а сам… Ей было приятно видеть его смятение. Что ж, последнее слово все же осталось за ней. Она опустилась перед ним в реверансе и удалилась, посмеиваясь. И лишь когда ушла, Ева поняла, что сама изрядно перепугалась. Как она устала… Машинально выпростав руку из кружевного манжета, она провела ладонью по лицу. Ей следует пойти отдохнуть… немного поспать. Ей еще понадобятся силы – ее бой пока не доведен до конца.

Джулиан продолжал стоять в сводчатом переходе, глядя перед собой застывшим взором. Не помня себя, он вошел в свою комнату, сел в изножии кровати. Он был ошеломлен тем, что узнал. Рэйчел… Милая, скромная, чистая девушка, она очень нравилась ему. Был ли он влюблен? Чувства Джулиана обычно были либо трезвы и рассудочны, либо на грани нервного срыва. Но к Рэйчел Робсарт у него возникло особое отношение – приятное, нежное, вносящее покой в душу. До разговора с лордом Дэвидом он не задумывался о ней всерьез, не строил на ее счет никаких планов. Потом он переговорил с Робсартом и даже получил удовольствие от того, что теперь связан с его дочерью. Не держа и мыслей поступить с ней непорядочно, он стал всерьез воспринимать ее как свою будущую жену. Достойная леди, сдержанная женщина приятной наружности. Поэтому он и обеспокоился, когда думал, что с ней могло случиться несчастье. И искренне волновался. А вышло… «Рэйчел мне обо всем рассказала, – бросила ему в лицо Ева. – Рэйчел теперь не девственница».

И эта женщина осмелилась ему говорить такое! Он промолчал лишь потому, что был ошеломлен. Вчера он сватался к Рэйчел, и вчера же она… Он вдруг ощутил острый прилив гнева. Неужели он так ошибался в этой милой девушке? Неужели его постигли такая кара и разочарование? Выходит, Рэйчел Робсарт – всего лишь сестра Евы, такая же потаскуха, как и она. Да еще хочет свалить всю вину за случившееся на него, Джулиана.

Он вдруг понял, что догадывается, с кем провела время Рэйчел. О пуританах он не думал: когда их разогнали, дочери Робсарта там уже не было. Как не было и этого круглоголового полковника Гаррисона. Сейчас Джулиан уже не помнил, кто и когда сообщил ему, что Стивен убил Захарию и увез от фанатиков Рэч. Возможно, уже тогда он ощутил смутное беспокойство. Ведь король давно намекал, что девушка неравнодушна к Гаррисону, он же не придавал этому значения. Или думал, что не придавал. Если Стивен вызывал в нем неприязнь, то Джулиан относил это на счет опасений, как бы местный помощник шерифа не опознал Карла Стюарта. А то, что он нравился Рэйчел… Сейчас, однако, Джулиан вспомнил, как девушка, едва он попросил ее руки, перво-наперво посмотрела на Стивена. Тогда это задело его, но не настолько, чтобы обеспокоиться всерьез.

Сейчас Джулиану осталось только с горечью удивляться своей слепоте. Он просил ее руки, Рэйчел дала согласие – это в то время, когда она только и думала о другом… и поспешила сойтись с тем, другим, при первой же возможности. Джулиан уже не сомневался, кто лишил невинности его избранницу. Как не сомневался, что она отнюдь не вспоминала о его чести, когда это случилось, и с легкостью уступила… Было ведь в ней нечто, какое-то потаенное пламя, даже манящее притяжение, которое он порой ощущал рядом с ней. Оно смущало его настолько, что он прилагал усилия, стремясь его не замечать. А Стивен Гаррисон… Джулиан вдруг понял, что ненавидит этого человека. Ненавидит до дрожи. И эта боль внутри… Он ощутил давящую, обжигающую силу ревности, которая путала его мысли. Он даже не знал, как называется это чувство, ибо ранее не испытывал ничего подобного. Что-то словно толкнуло его, он рванулся, сдерживая горлом крик; ненависть опалила его. Ему все труднее было сдерживаться, и от этого стало страшно за себя. Думать следует лишь об одном – он слуга короля. Это главное.

Тем не менее как будто клокочущая магма поднялась в нем и ослепила, опалила мозг. Сдержаться!.. Он кинулся лицом в подушку и грыз ее, рыча и задыхаясь.

Ему все же удалось совладать с собой. К черту все! Сейчас нужно попытаться заснуть. Ему ведь столько удалось, он столького достиг. Рэйчел Робсарт не стоит того, чтобы так взрываться. Она недостойна его страданий, она вообще его недостойна. Может, и к лучшему, что все так скоро раскрылось, – теперь он свободен от сватовства. Остался лишь долг перед королем, и он выполнит его – чего бы это ни стоило!

Джулиан пролежал в кровати несколько часов. Заснуть ему так и не удалось, но неподвижность тела несколько притупила его ярость. Поэтому, когда он к вечеру вышел из комнаты, то выглядел вполне спокойным. В трапезную он пойти так и не смог – настолько ему не хотелось никого видеть. Он сидел в галерее у погасшего камина и слышал голоса: разглагольствования Энтони, дерзкие реплики Евы, смех короля. Лишь один раз он различил голос Рэйчел – девушка волновалась, что до сих пор нет вестей от отца, пора бы ему уже появиться. Такой нежный, мелодичный голос. Джулиан непроизвольно сжал подлокотники кресла. Так он и просидел в сумерках, пока не услышал топот копыт, а затем – голос Стивена. Тогда, не в силах больше сдерживаться, он ушел.

Стивен торопливо прошел в холл и велел доложить о своем прибытии. Его приняли приветливо, если не считать того, что Рэйчел сразу поспешила уйти. Он проводил ее взглядом, но она не оглянулась. А к нему уже обращался с цветистой речью Энтони Робсарт, постаравшийся придать своему лицу максимально приветливое выражение:

– Сударь, благодаря вашему мужеству и милости Бога, который разрушает злые умыслы людей, удалось предотвратить большое несчастье. Вы поступили совершенно правильно, что убили этого подстрекателя и смутьяна Захарию Прейзгода.

– Воистину, благое дело, – улыбнулась Ева.

Она отошла от Карла и стояла теперь подле Стивена, взяв его под руку. Во-первых, для короля будет не вредно немного поревновать. А во-вторых… Ева боялась подумать о разрыве с королем, но все же была достаточно практична, чтобы не отказывать Стивену до того, как с ним переговорит отец. Вот когда все будет улажено, и ее не будут смущать речи Джулиана и сестры…

Поэтому она мило болтала:

– Этот мерзкий Захария… Брр! Как вспомню его злостную рожу!.. Вам бы давно следовало разделаться с этим сумасшедшим, еще после происшествия в Уайтбридже. А так он продолжал сеять смуту, угрожать всем адским пламенем, запрещал веселиться и петь, чтобы все только и делали, что молились. Он даже не улыбался никогда, видимо считая и это грехом.

Она старалась казаться веселой и кокетливой, хотя так и не поняла, почему Стивен отступил от нее. А поведение Карла – он даже дружелюбно пожал Стивену руку – задело ее. Неужели Стюарту все равно, что она кокетничает с другим?