Танковые асы вермахта. Воспоминания офицеров 35-го танкового полка. 1939–1945 - Ганс Шойфлер

Зенитки больше не стреляли. Русские танки выстроились в колонну и двинулись на нас. На головном танке была хорошо видна массивная антенна. Противнику не повезло – его атаковали с тыла. На советские танки обрушился град противотанковых снарядов. Первым был подбит вражеский головной танк. Оставшись без командования, танки попытались рассредоточиться. То там, то здесь на корме советских танков вспыхивал огонь.

Затем русские попытались укрыться за копнами сена, однако при этом попадали под огонь наших орудий. Началась настоящая пляска смерти. Нам разрешили оставить позиции, где мы прикрывали наших танкистов, и мы устремились в бой. Перед нами разыгрывалась ужасная в своей трагичности кровавая драма. Неожиданно стали взрываться боеприпасы. Мгновенно занимались огнем и вспыхивали как свечки топливные баки танков.

Лишь немногие башни советских танков разворачивались в поиске целей. Вскоре огонь стал вырываться также из люков. Находиться на поле боя стало смертельно опасно. Мы узнали от наших зенитчиков, что некоторые танки противника продолжали наступать. Вскоре мы услышали рокот моторов приближающихся к нам вражеских боевых машин. Наш танк Pz III оказался на более выгодной для ведения стрельбы позиции. Огонь! Попадание в цель!

Однако русский танк продолжал наступать, несмотря на то что загорелся. Мы выстрелили во второй раз по стальному монстру, упрямо надвигавшемуся прямо на нас, – он как будто шел на таран. Нам пришлось уйти с пути этой охваченной огнем боевой машины. Даже еще один выпущенный нами снаряд, попавший в корму, не заставил русских танкистов остановиться.

Мы испытывали странное чувство, не понимая, что же происходит. Лишь позднее мы узнали, что русский водитель был смертельно ранен, но продолжал давить ногой на газ. Мы насчитали 59 подбитых и горящих вражеских танков.

Вальтер Розенфельдер, лейтенант ремонтного взвода 15-го танкового полка

Это произошло во время нашего присоединения к «призрачной дивизии» 15-го танкового полка, когда мы в начале декабря выступили, чтобы участвовать в деблокировании 6-й армии. Итальянцы и румыны, которые должны были держать оборону на левом фланге, оставили свои позиции и при отступлении взорвали большое количество снаряжения, включая и запасы топлива.

Настало время, когда запасы топлива полностью истощились. Бензин было невозможно найти нигде на всем участке боевых действий полевой армии, и мы понимали, что настанет момент, когда нам придется взорвать наши танки из-за того, что топливные баки пусты.

Однако мы не хотели, чтобы такое случилось. Наш незабвенный батальонный командир, майор Шмидт, однажды вызвал меня к себе – было 15:00 – и сказал: «У нас нет ни одной бочки бензина. Розенфельдер, ты единственный, кто способен спасти нас. Раздобудь хотя бы немного топлива. Мне все равно где и все равно как. Получишь за это от меня все, что только пожелаешь!»

После короткого обсуждения было собрано 17 грузовиков с водителями и механиками, а также тягач, который мы взяли в ремонтной мастерской. Водителей коротко проинструктировали и сообщили маршрут.

Затем грузовики по отдельности двинулись вперед. Я следовал за последним на тягаче, чтобы помочь той из машин, которая неожиданно сломается или увязнет в снегу.

Несмотря на стремительно приближавшуюся ночь, мы исправно продолжали двигаться к цели. Ближе к полуночи мы прибыли на место, однако начальник склада горюче-смазочных материалов заявил мне, что никакого топлива мы не получим, потому что нас нет в соответствующем списке.

Тогда мы прибегли к другому средству, разумеется исключительно законному. У нас с собой был небольшой запас шнапса и сигарет. Будем действовать по принципу «услуга за услугу». Наша колонна остановилась в переулке у края склада. Склад был просто гигантским. Ряды бочек с бензином тянулись на многие километры. Самое главное заключалось в том, что за всей этой огромной территорией присматривала лишь пара караульных.

Самое главное – любыми путями задержать их на противоположном краю склада. После тщательной разведки я вернулся к моим грузовикам и предупредил старшего группы – унтер-офицера, – что начинать погрузку бочек следует лишь после того, как будет подан сигнал – огонек спички. Кроме того, унтер-офицер должен предупредить всех водителей – как только его грузовик будет загружен, каждый должен немедленно уезжать и ждать остальных в нескольких километрах от склада. После того как будет загружен последний грузовик, фельдфебель оповестит меня, подав сигнал фонариком.

Мне сильно повезло удержать на достаточно долгий срок караульных на другом краю склада, потому что ни у одного из них не было ни сигарет, ни шнапса, ведь последний паек они получали давным-давно. Я был в сложном положении, но, слава богу, никто ничего не услышал, потому что мои подопечные работали беззвучно и спокойно. Кроме того, караульные настолько обрадовались моим подаркам, что ни на что не обращали внимания.

Наконец поступил долгожданный сигнал. Я сунул остаток сигарет и шнапса в руки моих новых знакомых, ошарашенных моей щедростью, и поспешил отправиться восвояси.

Дорога обратно получилась не такой спокойной, как мы рассчитывали, потому что в одном месте русские прорвали линию фронта и поэтому нам пришлось ехать в обход. Я испытывал крайнюю неловкость, терзаясь укорами совести, ведь я обещал вернуться в батальон в 10:30 – нашим танкам срочно нужно было топливо. К счастью, все уладилось. Мы не опоздали, прибыв на место в 10:24, проехав туда и обратно почти 600 километров – по снегу и практически в ночной темноте.

Георг Хеймер и Эрнст Хайн

По пути в Миллерово мы уже заметили, что многочисленные группы румын и итальянцев движутся в сторону тыла без оружия. В те дни мы просто не представляли себе характер того хаоса, что возник на фронте, и не знали, что противник прорвался на тех его участках, где оборону держали наши итальянские и румынские союзники. Их задача состояла в прикрытии флангов сражавшихся в Сталинграде немецких соединений. 7 декабря, когда наш батальон получил разъяснения, касающиеся обстановки там, куда мы направляемся.

Прямо перед нами занимала позиции авиаполевая дивизия. Она была практически полностью разгромлена частями Красной армии. Потери были огромными.

В своем наступлении наша 11-я танковая дивизия рвалась к Калачу, нанеся советским войскам сильный удар и вызвав у них большие потери личного состава и боевой техники.

Однако мы были больше не в состоянии вести последующие бои для деблокирования наших частей. Численное превосходство Советов на этом участке фронта было огромным, хотя нашей дивизии в тот день все-таки удалось подбить 108 русских танков. Нам пришлось перейти от наступления к обороне на тех позициях, к которым мы вышли. Лишь так мы могли сдержать натиск частей Красной армии, рвавшихся к Ростову-на-Дону. Наш батальон понес значительные потери. Доктор Мюль-Кюнер, наш батальонный хирург, был в тот день серьезно ранен.