Посланник - Анастасия Парфенова

Там, зажатый в шеренге между каким-то накачанным мужиком непонятной расы и острозубой земноводной птицей, он впервые увидел вышедшего поприветствовать новичков коменданта базы. И устало прикрыл глаза, проклиная земной фольклор и свою несчастливую судьбу. Вот уж действительно, реальность, в отличие от фантастики, может позволить себе быть сколь угодно абсурдной.

Знаменитый та'кхи был гуманоидом. У существа имелись две длинные руки с шестью пальцами каждая и две короткие ноги. Украшенная раскосыми глазами голова казалась непропорционально большой для хлипкого тела. Признаки пола отсутствовали. Ростом существо было сантиметров этак сто десять. Кожа у него была ярко-зелёная.

Вот люди и встретились с долгожданными «маленькими зелёными человечками».

* * *

«Зачем люди придумали понятие „свобода“?

Вопрос остался без ответа.

«Зачем придумывать то, чего не существует?»

Подсознание упрямо молчало.

«Ладно. На кой мне понадобилась эта свобода?»

«Потому что ты не знала, что это такое?» — соизволило наконец откликнуться внутреннее «я».

Виктория, Избранная Героиня Земли, некоронованная (по крайней мере, официально) королева Терры, властительница ментала и прочая, и прочая, обдумала ответ. И не согласилась.

«Никто не знает свободу так, как наркоман. Правда, только до первой ломки».

«Ну так считай, что сейчас у тебя ломка», — вынесло вердикт подсознание и замолчало как партизан.

Прошёл ровно месяц со дня исчезновения Олега. Тридцать суток. Виктории иногда казалось, что не меньше тридцати лет.

Первое, что она сделала, почувствовав отсутствие ненавистного надсмотрщика, это выполнила именно то, что тот от неё долго и безуспешно требовал. Взяла дела на планете в свои руки. В ментал полетел наполненный паникой приказ. И планета вспыхнула, точно только и ждала этого последнего слова, чтобы взорваться белой яростью Восстания. Когда девушка опомнилась от испуга, Земля уже была переведена в иную тональность ментала, навсегда исчезнув из поля зрения захватчиков, а поднятые по её приказу бойцы Анатолия заканчивали потрошить оставшееся на планете оборудование чужих. Самим чужим было позволено телепортироваться к себе домой (позволено самой Викторией, хотя сейчас девушка не могла вспомнить, ни как, ни, главное, зачем она это сделала).

Единственное, что помнилось совершенно отчётливо: утро после Ночи Освобождения. Раннее утро, солнце уже встало, но ещё не греет, воздух свежий и такой чистый, каким он никогда не бывал во времена выхлопных газов и дымящих заводских труб. Она вышла на улицу, шатаясь и почти ничего не видя сквозь непролитые слёзы. Ей странно и непривычно было, что теперь можно выходить, что нет больше нужды прятаться за замками и навешенными на стены защитными щитами.

А на улице... Жители высыпали на проспекты, точно так же как и в Ночь Вторжения, но теперь воздух наполнен был их эйфорией и пьяной, какой-то совершенно ненормальной радостью. Они запрокидывали головы и смотрели на небо. Жемчужно-голубое. Свободное. Чистое. Они смотрели на небо и смеялись.

Избранная тоже смотрела. И плакала, ещё не до конца понимая, сколь страшную цену пришлось заплатить за это небо. Потери Сопротивления были ужасающи. Погиб Михайлов, погибли почти все координаторы. Их группе тоже досталось: Юрий и Ли-старший были ранены, Ирина неделю пролежала в коме... А Виктории пришлось решать, что же делать дальше.

Потом завертелось: чем кормить жителей Таиланда? Как остановить наводнение в Праге? Что делать, когда в ментал вдруг провалилось целое племя массаев? Как не опуститься до употребления в пищу разумных китов?..

Нет, Виктория, безусловно, получила вожделенную свободу. После исчезновения Олега ей никто больше не мог указывать. Попытки были, но заканчивались они одинаково безрезультатно. После столь суровой школы манипуляцию Избранная чуяла в зародыше, а давить силой... Это на неё-то?

К своим однокашникам Виктория прислушивалась, но те были и сами заняты по горло, так что на вопрос: «Что же делать?» — обычно ограничивались коротким олеговским: «Думать!» При этом все они почему-то беспрекословно подчинялись любому её капризу. Что, учитывая размах власти, которую подгребла под себя вся эта честная компания, оставлял Избранную с пугающе широким кругом возможностей. Зачастую она не имела ни малейшего представления, что с этими возможностями надо делать.

Оставался внутренний голос. Но и тут свалить ответственность не получалось. Строптивое подсознание иногда предлагало забавные комментарии, разряжавшие обстановку, но гораздо чаще подкидывало новые, ещё более запутывающие вопросы. Решения, находимые при участи alter ego, всегда были дерзкими и нетрадиционными до безумия, но как-то так получалось, что приходила к ним сама Виктория, а отнюдь не её ехидный внутренний советчик.

В результате девушка обнаружила себя с целым ворохом никем не контролируемой свободы, с одной стороны, и ворохом дел, с которыми, кроме неё, справляться было некому, — с другой. И оставить несчастных китов на съедение почему-то не получалось... Хотя видела их Избранная разве что по телевизору.

Она пыталась найти помощников. Создала Совет, наскоро протащила сотню безумных законов и декларацию прав «разумных существ планеты Земля», разработанную ещё Олегом. Совет усиленно работал, ежедневно заседая в пресловутом Зале и пытаясь разобраться в творящемся на «планете Земля» хаосе. Но Виктория вдруг обнаружила, что может в обход этого Совета творить всё, что ей вздумается. Или, точнее, всё, что требовалось, чтобы вышеназванная планета не накрылась медным тазиком.

И ей безумно надоела такая свобода. Любая свобода, если на то пошло. Вот пришёл бы добрый дядя, взял за ручку, рассказал, как не дать людям и прочим разумным вцепиться друг в другу в глотки. Ведь, если вцепятся, перепадёт и самой Виктории. А Виктория не хотела, чтобы ей опять перепало от равнодушного, не интересующегося проблемами одиноких детей мира.

Девушка вздохнула, уныло оглядела комнату. Это был её первый свободный вечер за очень долгое время, она использовала каждый грамм своего влияния, чтобы его выкроить. Было очень глупо теперь сидеть на диване, закутавшись в одеяло, и ничего не делать. Однако проблема заключалась в том, что, как именно ей теперь отдыхать, Виктория представляла весьма смутно.

Телевидения не было. А даже если бы и было, что за охота пялиться в ящик, по которому всё равно ничего умного не показывают? Читать... Упражняться в материализации объектов из ментала в реальность и обратно... Ползать по информационной сети...

Но Олег слишком часто заставлял её учиться из-под палки, чтобы можно было заниматься этим для собственного удовольствия!

Пить? При одной мысли об алкоголе она почувствовала, как дыхание судорожно учащается, точно лёгкие пытаются нагнать побольше воздуха. Боль в груди, тошнота, отвращение... Нет, спасибо, вино не для нас. Мы вполне можем от пары глотков концы отдать.