Под чужим знаменем - Игорь Болгарин

Поручик Дудицкий, увидев адъютанта его превосходительства, вскочил, засуетился.

– Кого я вижу! – радостно воскликнул он, польщенный таким высоким визитом.

– Приглашали, не отпирайтесь! – легко и весело сказал Кольцов. Стащив с рук перчатки, он небрежно бросил их на стол, поудобнее уселся в кресло, открыл портсигар и закурил длинную, диковинного цвета сигару. Предложил и Дудицкому.

– Где вы их только достаете? – с легкой вкрадчивой завистью спросил Дудицкий. – Вот и капитан Осипов тоже курит такие.

– Поручик, у нас иногда бывают иностранцы, – со штабистской снисходительностью заметил Кольцов. – Да и у маклеров можно купить… за хорошие, конечно, деньги.

– Завидую! – Дудицкий бросился к сейфу, отпер его. – У нас, правда, иностранцев не бывает и денег не густо. Но все-таки кое-что и у нас имеется…

И, торжествуя, поручик извлек из сейфа большую плоскую бутылку французского коньяку, завернутую в какие-то списки. Дудицкий любил казаться гостеприимным и в людях ценил натуру общительную и свойскую, каковым ему казался капитан Кольцов… И хотя Кольцов пытался его остановить: «Не беспокойтесь, поручик, я ненадолго», все же Дудицкий торопливо открыл бутылку и так же поспешно наполнил рюмки зеленоватым французским коньяком, приговаривая:

– Нет, нет, я с вами давно собирался… – и, подняв на уровень бровей свою рюмку, браво произнес: – За наше невероятное тогда избавление от смерти. За вас, капитан!

– Спасибо, – растроганно сказал Кольцов и, уступая серьезности тоста, неспешно выпил коньяк и одобрительно кивнул: – Хорош!.. Я приехал к вам по поручению Владимира Зеноновича! Он подписал сегодня смертный приговор генералу Владимову и просил внимательно отнестись к осужденному в последние часы его жизни. Генерал есть генерал, поручик! – переходя на суховатый служебный тон, произнес Кольцов.

Поручик снова потянулся к бутылке, разливая коньяк, сказал:

– Помнится, вы хотели посмотреть мое хозяйство? Не отказываетесь?

– Я в ваших руках, поручик! – покорно склонил голову Кольцов.

– Но прежде еще по одной. За нас с вами, капитан! За дружбу, скрепленную кровью!..

Слегка захмелевший поручик повел Кольцова по тому же самому двору, где совсем недавно ходил в сопровождении фельдфебеля Юра. Они шли мимо тех же сидящих и стоящих группами пленных красноармейцев.

– Это так, шантрапа всякая, – махнул в их сторону Дудицкий, – фильтрацию пройдут – и в окопы, под пули. Кровью смывать измену…

Когда они поравнялись с сараями, поручик простовато сказал:

– А эти – посерьезней. Этими контрразведка занимается.

Кольцов, проявляя вполне понятное любопытство, сделал несколько шагов в сторону и почти приблизился к решетке. Громко спросил у пожилого тощего человека, который с лихорадочным блеском в глазах смотрел на него:

– За что здесь?

Человек не ответил. Он посмотрел сквозь офицера и нехотя отошел от решетки.

– Скот! – бросил ему вслед поручик Дудицкий даже не злобно, а так, по привычке.

Кольцов непринужденно и вместе с тем внимательно всматривался в измученные лица людей за решетками. И наконец увидел Семена Алексеевича. Лицо его было распухшее, в кровоподтеках и ссадинах.

Он стоял возле решетки и, конечно, видел Кольцова, но старался не смотреть на него.

Дудицкий тоже еще издали заприметил Красильникова и, доверительно наклонившись к Кольцову, поспешил доложить ему:

– Видите того, у решетки? Прелюбопытный тип – взяли при переходе линии фронта. – Здесь поручик понизил голос и внушительным шепотом добавил: – Между прочим, им интересовался ваш опекаемый, говорил, что это человек из их имения…

Кольцов, понимая, что переигрывать нельзя, что нужно вести себя как можно естественней, сначала неопределенно хмыкнул, а затем равнодушно вымолвил:

– Любопытно. – И мгновенно подумал: «Очень важно, чтобы Дудицкий запомнил, что сам решил показать мне этого заключенного». – Вон тот, что ли?.. Как вы их только различаете, поручик! Для меня они все на одно лицо! – небрежно сказал Кольцов и почти вплотную подошел к Семену Алексеевичу, с высокомерным любопытством оглядел его с головы до ног, снова задал обычный вопрос:

– За что здесь?

– Вам лучше знать, ваше благородие, – даже с некоторым вызовом отозвался Семен Алексеевич и, нагловато оглядевшись вокруг, словно приглашая всех на потеху, добавил: – Закурить не дадите?

Кольцов несколько помедлил, затем полез в карман, достал коробку, великодушно бросил:

– «Гавану» тебе дам, скоту эдакому! Наверное, и не слышал, что такие на свете есть!

Красильников раскурил сигару и внешне, для зрителей, как бы смягчился. Пристально взглянув на Кольцова, не слишком громко буркнул:

– На юге, под Одессой, курил такие… – И, не меняя тона, чертыхнулся: – Не горит, вошь тифозная!.. И все же махра, ваше благородие, с этой, как ее, «гаваной» по всем статьям спорить может.

«На юге, под Одессой…» – отметил для себя Кольцов слова Красильникова и тут же мысленно связал их с полученным из ставки Деникина донесением. «Так вот зачем Красильников направлен сюда! – подумал он. – Там беспокоятся о Южной группе… тем более что-то надо предпринимать. Как-то надо предотвратить поездку Осипова к Петлюре. – И еще подумал: – Надо дать знать Красильникову, что я понял».

Снисходительно оглядев пленного, Кольцов сказал:

– Все! Кончилась для вас Одесса. Которых еще не успели добить – добьем. – Глядя в упор ему в глаза, добавил: – Постараемся!.. – и отошел к Дудицкому.

– Зря только сигару на такого скота извели, – с сожалением сказал поручик и, еще раз взглянув на пленных в сарае, объяснил: – Здесь самые отпетые. Смертники, одним словом.

А Семен Алексеевич, потягивая сигару, задумчиво смотрел повеселевшими, чуть лукавыми глазами на удалявшегося по лагерному двору Кольцова…

После посещения лагеря Кольцов отправился на свидание с Наташей. И снова они медленно шли по тихим улочкам Харькова. Со стороны – пара влюбленных.

– Человек без имени, которого мы ждали, – в руках Щукина, – тихо сказал Кольцов. – Я видел его.

Он рассказал Наташе о письме Деникина Ковалевскому, о Южной группе и о том, что сегодня в девять вечера к Симеону Петлюре отправляется посланец Щукина со срочным предложением о совместных действиях.

– Нужны верные люди, которые бы смогли пустить под откос специальный поезд! – решительно закончил Кольцов.

Наташа подняла на него глаза, стараясь подавить в себе удивление.

– Сегодня?.. Но право, это…

– Речь идет о жизни тысяч красноармейцев… – четко и твердо объяснил Кольцов. – Попытайся сейчас же связаться с подпольной организацией в депо. Уверен, товарищи найдут способ это сделать. – И, поразмыслив, добавил: – Часов в пять вечера я смогу зайти к вам. Хорошо, если к этому времени ты пригласишь кого-то из деповских. Хочу сам обо всем с ними договориться.