Сопротивление королевы - Ребекка Росс

Когда Деклан наконец опять пришел с визитом, он был уже мужчиной, и на этот раз я сдалась. Я отреклась от фамилии Морган и хотела взамен взять Хейден, но Деклан сказал, что все Хейдены мертвы и я должна стать Ланнон.

Я стала Лили Ланнон.

Деклан надел на меня покрывало и привел в замок, чтобы я прислуживала его жене. Кроме него, Гилроя и Уны, никто не знал, кто я такая на самом деле. И несколько лет все шло хорошо – я держала голову опущенной и молчала, поэтому меня почти не замечали. Но потом Деклан начал бить свою жену, и я повздорила с ним, сказала, что на самом деле он лучше. Деклан только посмеялся надо мной, как будто я спятила. Стало еще труднее, потому что родились Кила и Эван, а они были всего лишь детьми. Я не могла защитить всех троих: жену Деклана, его сына и дочь. Когда его жена умерла, Деклан отослал меня обратно в темницы. Думаю, он решил, что я попытаюсь бежать с его детьми.

Он год держал меня в камере, а потом решил выпустить, чтобы я подметала кости в туннелях. Я наконец перестала следить за ходом времени, не знала, какой сейчас день, год, сколько мне лет. Когда наконец произошел переворот и Ланноны оказались в темницах, я не знала, что делать. Я так долго была в плену. Я продолжала подметать кости, слишком напуганная, чтобы пытаться выйти через ворота темницы к свету.

А потом я увидела тебя, Эодан. Мы чуть не столкнулись в туннелях, и мне показалось, что мое сердце разорвется. Я поняла, что это ты, но слишком боялась открыться тебе. Даже когда Деклан приковал меня наручником в своей камере и ты снова увидел меня, ты был с Дэвином и королевой. Мне было стыдно, что я отреклась от своей фамилии. Я не знала, как будет лучше для тебя, поэтому оставалась на своем месте, в этих туннелях, в темноте.

Пока ты не вернулся за мной. И мне всегда будет интересно, что привело тебя сюда, как ты узнал, что это я.

Я хочу когда-нибудь услышать твою историю обо всех годах, что я пропустила. Хочу знать, где отец воспитывал тебя, в каких местах ты побывал и каких людей знал и любил. Хочу послушать, как ты планировал вернуться в Мэвану и посадить Изольду на трон.

Но пока что для меня достаточно сказать, что я люблю тебя. Я люблю тебя, Эодан, мой сын, мое сердце. И я так рада, что ты вернулся за мной в темноту!

Королевский замок в Лионессе, владения лорда Берка. Ноябрь 1566 года

– Ты говорила с Эоданом?

Вопрос Изольды заставил меня посмотреть ей в глаза. Мы сидели в ее соларе с разными старинными записями и планировали коронацию, назначенную на следующую неделю. Я не хотела рассказывать королеве, насколько я ошеломлена и растеряна, потому что мы все вымотались. Но я не могла отрицать, что меня одолевают мысли о Картье и его матери, о Киле и Эване, о моем исцелении.

Я больше не носила бинты. Официально я сняла их накануне, на казни Ланнонов. Я смотрела с открытым лицом, как Гилрой и Уна встали на колени и лишились голов. Я чувствовала на лице солнечные лучи, ветер и взгляды сотен людей, глазевших на мои шрамы. Но это не помешало мне предстать перед народом Лионесса и изложить дело о помиловании Эвана и Килы.

Теперь это мое лицо. Оно сильнее слов свидетельствовало о том, через что я прошла. И я испытала облегчение оттого, что люди видят его – видят меня. Облегчение оттого, что мое лицо видят брат, моя сестра, отец, все аристократы королевства. Все, кроме Картье, потому что он не приехал на казнь.

Я не встречалась с ним после того дня, как рассказала ему о матери, почти две недели назад. И, несмотря на смелость, которой я набиралась с каждым днем, я не могла отрицать того, что он мой шрам не видел.

– Только в письмах, – ответила я. – Он уверяет, что с матерью все хорошо.

– Рада это слышать, – сказала Изольда и замолчала.

Она виделась с Лили Морган. Королева ждала возвращения Картье из темниц той ночью. Изольда одна из первых говорила с ней, обнимала ее.

Я хотела больше расспросить о Лили, но было трудно найти слова. И хотя, похоже, моя подруга может читать мои мысли – она знает, что я беспокоюсь о встрече с Картье, – я предпочла переключить внимание обратно на коронацию.

Изольда хотела, чтобы ее коронация проходила как у королев прежних времен, – празднование в духе традиций, – но в то же время отражала движение вперед. Мэвана преодолела самое темное время, и я старалась записать все пожелания Изольды, задаваясь вопросом, как я их все исполню всего за семь дней.

– Чего мы еще хотим? – спросила я и снова взяла перо.

– Разумеется, должны быть музыка, – сказала Изольда, – много танцев и много еды.

– Думаю, все придут со своей едой и будут делиться, – ответила я, роясь в старинных бумагах, которые каким-то чудом пережили правление Гилроя. – А, да. Здесь говорится, что все Дома приносят свои лучшие блюда.

– Тогда это нужно включить в приглашения, – заметила королева.

«Приглашения. Правильно», – подумала я, записывая в книжку, что нужно поискать образцы старых приглашений.

– Я хочу, чтобы приглашения были красивыми, – промолвила Изольда почти мечтательно. – Их следует написать каллиграфическим почерком, красными и золотыми чернилами.

«Святые небеса! – подумала я. – Как мне все это выполнить? Есть ли вообще в Мэване каллиграф? Позволял ли Гилрой такую красоту?»

– Хорошо, леди. Я посмотрю, что можно сделать, – ответила я. – Вы хотите пригласить все Дома?

Изольда покосилась на меня.

– Ты имеешь в виду, приглашу ли я Ланнонов и Халлоранов? Да. Они – часть моего королевства, и неважно, каких дел натворили их аристократы.

Я закончила писать список необходимых дел и, когда Изольда погрузилась в молчание, повернулась к ней. Она поставила передо мной маленькую коробочку.

– Что это? – с опаской спросила я.

Это была маленькая деревянная шкатулка с красивой резьбой. Я осторожно открыла ее. Внутри на красном бархате лежала серебряная брошь с изображением дракона и сокола. Они соприкасались крыльями, и один смотрел на запад, а другой – на восток. Я не поняла их значения, пока не встретилась взглядом с Изольдой. Она улыбалась.

– Пусть все знают, что я восхожу на трон с советницей, – сказала она. – И это ты, Бриенна. Если захочешь.

Я не нашла слов и только трогала эту красоту большим пальцем. Дракон – это она, королева Кавана, а сокол – я, дочь Мак-Квина.

– Ну, подруга, – проговорила Изольда, – что скажешь?

Я приколола брошь себе на грудь, прямо у сердца.

– Скажу, что мы взойдем вместе.

Изольда улыбнулась, и я с удивлением заметила, что она вздохнула с облегчением.

– Хорошо. Я знаю, что сегодня перегрузила тебя работой. Но в твоей комнате тебя ждет сюрприз.