Обманутая - Барбара Делински

– Ты в этом не виновата. Я сам предпочел не жениться.

– Мужчина создан не для того, чтобы быть одиноким. Он должен обогатить свою жизнь, разделив ее с женой и детьми.

– А откуда ты знаешь, что у меня нет детей? – спросил он. – Что где-то не бегает целый выводок маленьких Кристианов Фраев? – В голосе его снова зазвучала горечь. – Многие мужчины бросают женщин, оставляют, когда они беременны. – И оттолкнувшись от косяка, он направился в кухню. Он уже несколько минут стоял у раковины, разъяренно глядя в окно, когда за его спиной послышался стук палочки Лидии. Шарканье ног отвлекло его от запоздалых мыслей.

– Зачем ты встала? – спросил он, не оборачиваясь. – Я ненадолго.

– Ты можешь оставаться, сколько захочешь, – с неожиданной силой в голосе проговорила она. – Как приятно видеть тебя, Кристиан.

Он не знал, верить ей или нет. Когда мать теряет одного сына, кажется совершенно естественным, что она тянется к другому, даже если тот был нежеланным членом семьи в течение многих лет.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – очень тихо проговорила она. – Ты думаешь, что я рада видеть тебя только потому, что не стало Джеффа, но это не так. Я люблю тебя, Кристиан. Я всегда тебя любила.

– Да, ты долго водила меня за нос.

Она молчала, и наконец он рискнул посмотреть на нее. Для этого ему пришлось устремить взгляд вниз. Лидия всегда была миниатюрной, но с тех пор, как он в последний раз ее видел, казалось, она усохла на несколько дюймов. Это потрясло его.

Выражение ее лица также потрясло его. Он увидел на нем глубокую печаль, и, если только он не пытался выдавать желаемое за действительное, эта печаль была искренней.

– Нам всем приходится принимать решения в этой жизни. Одни более значительные, другие менее. Значительные оказывают влияние на нашу жизнь, и вынести их последствия не всегда бывает просто, особенно если они затрагивают других людей. Вильям Фрай был добр ко мне. Он предоставил мне уютный дом и чувство защищенности, в которых я нуждалась. И он любил меня. Какие бы чувства ты к нему ни испытывал, ты должен признать это. Он любил меня.

Кристиан неохотно согласился. Та любовь, которая соединяла Билла и Лидию, отличалась от чувства, о котором мечтал он сам. Она была слишком спокойной, слишком расчетливой, слишком осознанной, слишком управляемой. Вероятно, это было тем, чего хотела его мать.

– Прости меня, – продолжала Лидия.

– Не надо, – в полной растерянности ответил Кристиан.

– Я должна перед тобой извиниться. Я давно уже думала об этом, но как-то все не представлялось возможности. Всякий раз, когда ты оказывался дома, вокруг была масса народу или ты вел себя недоступно.

– Дипломатично сказано.

– Ты же знаешь, тебе совсем не надо было так себя вести, – она тряхнула головой. – Я и так чувствовала, что ты дома. И все это чувствовали. Ты не из тех, кого можно не заметить.

– Я и не ставил целью привлечь к себе внимание.

– Тогда зачем?

Он провел рукой по краю фарфоровой раковины. В ее левом нижнем углу была трещина, которую он помнил еще с детства. Он потер ее подушечкой большого пальца, как делал это, когда был маленьким.

– Мне было обидно. Здесь все было так хорошо. И мне хотелось немного подразнить всех.

– Тебе это удавалось.

– Да, – без особой гордости откликнулся Кристиан.

– Сейчас ты тоже собираешься этим заняться?

Уязвленный таким предположением, он пристально взглянул на нее и увидел, что она искренне встревожена, что заставило его задуматься. У нее были все основания беспокоиться. В течение многих лет с ним было тяжело.

– Нет, я не собираюсь делать это на сей раз, – тихо промолвил он. – Ситуация и так достаточно неприятная. И нет никакой необходимости усугублять ее.

– Тогда что ты собираешься делать?

– Лаура оказалась в затруднительном положении, – пожал он плечами. – Я хочу одолжить ей денег.

– Она ничего не принимает ни от меня, ни от своей матери.

– Это потому, что у вас их не слишком много. А у меня есть лишние деньги.

– И она возьмет их?

– Ей придется это сделать.

– Очень великодушно с твоей стороны.

– А может быть, эгоистично, – заметил он. И, отойдя от раковины, он направился к кухонному столу. Стол был таким же маленьким, хотя чистым и свежепокрашенным, а скамейки все такими же узкими. Они стали узкими для него, когда ему исполнилось четырнадцать лет. – Может, я пытаюсь купить ее прощение за те мучения, которые доставлял ей все эти годы.

Он услышал, как Лидия шевельнулась за его спиной. Дверца холодильника открылась, потом захлопнулась. Раздался звон тарелок и стук ножей. Когда он оглянулся, Лидия раскладывала оладьи.

– Не готовь для меня ничего, – промолвил он.

– Это замечательные оладьи. Их испекла Лаура.

Он не нуждался в этой информации. Лаура настолько хорошо заботилась об их матери, что они с Джеффом могли бы устыдиться.

– Да, меня она тоже накормила грандиозным завтраком. Когда она нервничает, она готовит.

Лидия нежно улыбнулась, на мгновение напомнив ему ту женщину, какой она всегда ему казалась. Но пока она шла к столу с тарелкой оладьев, улыбка исчезла с ее лица.

– Выпьешь чаю?

– Только если ты будешь. Может, ты сядешь, а я сам займусь этим, – заметил он, когда она повернулась к плите.

– Нет. Сиди. – Она замерла с чайником в руке. – Я все время вспоминаю прошлое, с тех пор как исчез Джефф. Ты помнишь, что его любимым блюдом был мясной пирог с фасолью и картофельным пюре сверху?

– Помню. – Как он мог не помнить этого? Они ели его раз или два в неделю, и всегда это превращалось в настоящий праздник.

Лидия повернулась к нему с совершенно убитым видом.

– А что ты любил, я не помню. Я пыталась вспомнить, но не смогла. У тебя было любимое блюдо?

Конечно же, было.

– Бараньи отбивные. С мятным желе. И еще эти булочки, которые ты делала.

– Почему я этого не знала?

– Потому что ты не спрашивала меня об этом, а я тебе не говорил. Все остальные были безразличны к бараньим отбивным. Поэтому ты не часто их готовила.

Она безмолвно повернулась к плите и замерла в ожидании, когда закипит чайник, а он тем временем принялся оглядывать кухню. Она была старой, как и весь дом, но чистой и ухоженной, а большего от Лидии и нельзя было ожидать. Он знал, что ей помогали. И все же он догадывался, что она делала гораздо больше, чем подозревали Лаура или девушка, приходившая заниматься уборкой.

Когда чай был заварен, Кристиан поставил чайник на стол и уселся на одну из скамеек. Ему пришлось сесть боком, как бы вдоль скамьи. Через минуту Лидия опустилась напротив него, и несколько минут они молчали, прежде чем Лидия заговорила странно робким голосом.