Механизм жизни - Андрей Валентинов

Тонкие пальцы китайца нервно стиснули голову кобры. Амур с Венерой, делая вид, что происходящее им совершенно безразлично, с интересом прислушивались к беседе. Нечасто в усадьбе Гагарина случались подобные коллизии. По правде сказать, никогда не случались. Грех пропустить столь драматичное представление!

– Если я скажу, – трость Чжоу Чжу начертала в грязи замысловатый иероглиф, – что прибыл сюда вовсе не ради мести… Что я вообще не рассчитывал на встречу с вами… Вы мне, конечно, не поверите?

– Нет.

– И правильно сделаете. Я бы тоже не поверил. Увы, меня связывает обязательство, которое я не могу нарушить. Иначе я постарался бы взять вас обоих под контроль – либо покинуть Ключи немедленно. Но долг требует моего пребывания здесь. А мои силы имеют предел. Я вынужден предложить вам сделку.

– Продолжайте, герр Чжоу.

Волмонтович хмыкнул, не скрывая скепсиса, и поправил окуляры. «Если вы рассчитываете заговорить нам зубы и выкинуть какой-нибудь фортель, – читалось на лице князя, – то я вслед за Данте рекомендую: lasciate ogni speranza voi ch‘entrate…»[70]

– Я готов дать слово, господа, что отказываюсь от намерения поквитаться с вами. Закончив свои дела здесь, я немедленно уеду. Мы больше никогда не увидимся. По крайней мере в этой вашей жизни. Также я не стану покушаться на вас чужими руками.

Эрстед в задумчивости поскреб бритый подбородок.

– Допустим. Что потребуется от нас?

– Вы в свою очередь дадите слово чести не покушаться на мою жизнь, не выдавать меня властям – и не препятствовать мне в исполнении моего долга.

– Для этого мы должны знать, в чем заключается ваш долг.

– Разумно, – кивнул китаец. – Я не клялся хранить тайну. И готов удовлетворить ваше любопытство.

– Это не любопытство. Это элементарная осторожность.

– Как вам будет угодно. – Чжоу Чжу улыбнулся во второй раз: холодно и неприятно. – Мой долг – исполнить обещание, данное Ивану Алексеевичу Гагарину, отцу хозяина здешней усадьбы.

– Пся крев! – Волмонтович вздрогнул. – Вы и с ним знакомы?!

– Мы виделись один раз, перед смертью князя. Этого оказалось достаточно.

– Достаточно – для чего?

– Для того, чтобы князь доверил мне свою ци. Я – посланник. Княжеская ци со мной, в надежном резервуаре. Она ждет того момента, когда я перелью ее в избранного князем мальчика. Мальчик здесь, в Ключах.

– Они родственники? Я имею в виду, князь и мальчик?

– Это внук Ивана Алексеевича, внебрачный сын хозяина усадьбы. Не волнуйтесь, пересадка ци не повредит здоровью ребенка. Не считая кармической коррекции, он даже сохранит исходную личность. О да, герр Алюмен! Я действительно искал не вас. Когда б не заступничество вашего покровителя… Поверьте, я настиг бы вас еще во Франции.

– Моего покровителя? О ком вы говорите?!

Эрстед был сбит с толку. Он полагал, что Чжоу Чжу – агент Тайной канцелярии… И вдруг, как снег на голову – ци князя Гагарина, какие-то мальчики… Вспомнив историю Павла Ивановича, датчанин ощутил легкое возбуждение – так с ним случалось всегда, когда цепь размышлений складывалась в логичный итог. Неужели при помощи герра Чжоу мертвец хочет повторить то, что уже однажды сделал со своим сыном безо всяких посредников?

«А что он сделал?» – спросил Эрстед сам себя.

– Я говорю о человеке, который носит имя Эминента.

– Холера! – поляк угрожающе взмахнул тростью. – С ним вы тоже знакомы?!

– Что вы знаете о холере?! – голос китайца на миг сорвался.

– О холере? Все!

Волмонтович гордо подбоченился.

– Похоже, я недооценил вас, господа, – сказал Чжоу Чжу после долгого молчания. – Теперь мне ясно, почему герр Эминент не захотел указать мне ваше местопребывание. Более того, по-моему, он был в ярости. Расстались мы с ним далеко не лучшим образом.

Может, китайцу что-то и стало ясно, зато Эрстед вообще перестал что-либо понимать. Фон Книгге отказался выдать его заморскому мстителю? Пришел в ярость? Не Эминент ли совсем недавно приложил все усилия, чтобы отправить блудного ученика в мир иной?!

– Хорошо, герр Чжоу. Я согласен. Но при одном условии.

– Вы хорошо подумали, друг мой?

– Да, князь.

– Вы уверены, что он не ударит нам спину? При первом же удобном случае?

– Уверен.

– Извините, что прерываю ваш увлекательный диалог, – вмешался Чжоу Чжу. – Что за условие?

– Я хочу присутствовать при вашем опыте пересадки ци.

– Мы хотим присутствовать, – уточнил Волмонтович.

Он по-прежнему не доверял китайцу.

– Я так и думал, что это будет вам интересно. И как ученому, и как мастеру ци-гун. – На миг Чжоу Чжу задумался. – Но вы обещаете мне не мешать?

– Если не возникнет опасности для наших жизней.

– Не возникнет. По рукам, как говорят в России?

И Чжоу Чжу протянул Эрстеду узкую ладонь.

Какое-то движение в окне второго этажа привлекло внимание датчанина. Китаец и Волмонтович стояли спиной к дому; сейчас лишь Эрстед мог видеть окно гостевой комнаты, раздвинутые шторы – и напряженную фигуру Пин-эр. Дочь наставника Вэя, упершись лбом в стекло, глядела в сад. Чувствовалось, что она в любую секунду готова, не тратя времени на мороку со шпингалетом, выбить раму собственным телом – и кинуться на Чжоу Чжу.

В воздухе повисло рычание – еле слышное, скорее морок, чем звук.

Отвернувшись от окна, Эрстед медленно – так медленно, словно боялся наступить на гадюку, – шагнул вперед и скрепил уговор рукопожатием. Когда он вновь поднял взгляд, Пин-эр в окне уже не было.

– Нет-нет, майн герр! Климат и теплое море сами по себе никак не могут лечить. Они лишь способствуют правильному циркулированию жидкостей в организме, улучшают аппетит, но исцелить не способны. Если требуется бальнеологическое лечение, то надо найти подходящий курорт, подобный карлсбадскому. Вспомните исследования великого Давида Бехера о принципах воздействия целебных вод…

Эминент улыбнулся, не открывая глаз. Деликатный Ури пытается говорить вполголоса. Напрасно! Малыша слышно даже через закрытую дверь.

– Мы также обязаны упомянуть последние статьи француза Жанна де Карро о пользовании естественными банями на основе горячих источников. Особенно, на наш взгляд, перспективно грязелечение, как наиболее активный метод воздействия…