Мир без Солнца - Алексей Калугин

– А как насчет людей из состава нашей экспедиции?

– Я не исключаю того, что в реальности никакого разлома вообще не происходило, – ответил на вопрос философа Кийск.

– Что же произошло на самом деле?

– А кто его знает, – голова Кийска едва заметно качнулась. – Быть может, в реальности вообще ничего не произошло, и наша экспедиция спокойно продолжает работать на РХ-183. Хотя с такой же степенью вероятности можно предположить и то, что произошел внеплановый вселенский катаклизм и мир, который мы знали, перестал существовать, оставшись запечатленным лишь в памяти Лабиринта.

– И вы полагаете, что, восстановив нормальную работу локуса, мы сможем возродить наш мир? – спросил Леру.

– Я ничего не предполагаю, – неожиданно сухо ответил Кийск. – Я просто считаю, что мы должны исправить то, что сотворили два наших не в меру самоуверенных приятеля. В отличие от них, я прекрасно представляю себе, к чему может привести даже самая невинная попытка вступить в контакт с Лабиринтом.

Хотя Леру и хотелось узнать, что именно имел в виду Кийск, говоря о последствиях контактов с Лабиринтом, он не стал задавать никаких вопросов на эту тему. Все и без того было достаточно неопределенно и мрачно – о дальнейших перспективах не хотелось даже думать. Он спросил только одно:

– Вы надеетесь, что, выбирая дорогу наугад, мы сумеем отыскать локус?

– Если Лабиринту это понадобится, то он сам выведет нас в нужное место, – уверенно ответил Кийск.

– А если нет? – спросил Леру.

На этот вопрос Кийск ничего не ответил: то ли ответ и самому ему был неизвестен, то ли он счел излишним отвечать на него.

Проход, по которому они шли, в очередной раз разделился надвое, и Кийск, не задумавшись ни на секунду, даже не замедлив шага, уверенно свернул налево.

Про себя Леру подумал, что произойдет, если он в этом месте повернет направо? Удастся ли им с Кийском когда-либо встретиться вновь? Или же после этого их жизненные пути потекут в различных плоскостях, которые никогда не пересекаются между собою?

Задумавшись над этим вопросом, Леру замедлил шаг и чуть было и в самом деле не повернул направо. Тряхнув головой, он пришел в себя и быстро побежал следом за Кийском по левому проходу.

Кийск обогнал своего спутника на несколько метров. Когда Леру нагнал его, Кийск стоял на месте. У ног его темнел кажущийся бездонным провал с ровными краями, точно вписывающимися в проход.

– Вот мы и пришли, – взглянув искоса на Леру, сказал Кийск.

Леру быстро облизнул внезапно пересохшие губы.

– Вы полагаете, что, спустившись в колодец, мы попадем в локус? – спросил он.

– Во всяком случае, окажемся в непосредственной близости от него.

Осторожно оперевшись на здоровую руку, Кийск сел на краю темного провала и свесил ноги вниз. Квадратный периметр колодца превратился в один большой источник яркого белого света. Кийск удовлетворенно хмыкнул, опыт подсказывал ему, что светящийся колодец должен непременно вывести к локусу.

Нащупав ногой ступени, Кийск перевернулся на живот и, морщась от боли в раненой руке, начал медленно спускаться вниз.

Колодец был неглубоким – метров пять или около того. Ступив на пол прохода, Кийск сделал пару шагов в сторону, освобождая место для спускавшегося следом за ним Леру.

Проход, в котором они оказались, тянулся только в одном направлении. С противоположной стороны его перекрывала глухая стена.

Пройдя по коридору метров сто, Кийск обратил внимание на то, что стены впереди едва заметно изогнулись, так что проход сделался заметно уже.

Сужающаяся часть прохода привела ученых в зал треугольной формы, стены, пол и потолок которого превратились в огромные осветительные панели, едва в него вошли люди. Длина каждой из стен, составляющих равнобедренный треугольник, была около десяти метров. Светящийся потолок был поднят на пятиметровую высоту. В центре зала, на небольшом возвышении, стоял массивный куб с глубокой прямоугольной выемкой, что делало его похожим на трон владыки какого-то полудикого племени, вырубленный из огромного монолита удивительного, не похожего ни на что материала. Куб был настолько черен, что, казалось, поглощал без остатка все падавшие на его поверхность лучи света. С первого взгляда его даже можно было принять за зияющую в центре зала большую квадратную дыру, по другую сторону которой простиралась черная бездна.

Войдя в зал следом за Кийском, Леру удивленно посмотрел по сторонам. Хотя внешний вид зала вполне соответствовал тому, какой могли бы придать ему зодчие из числа людей, – нечто почти неуловимое, то ли проскальзывающее в его пропорциях, то ли попросту витающее в воздухе, настойчиво твердило о том, что его создатели принадлежали к иной расе. Это странное ощущение возникало где-то глубоко, на подсознательном уровне, но отделаться от него было невозможно.

– Это и есть локус? – почему-то шепотом спросил Леру.

– Он самый, – коротко кивнул Кийск.

Подойдя к черному кубу, Кийск подцепил указательным пальцем лежавший на нем браслет конектора. Контрольный индикатор в левом верхнем углу дисплея не горел. Кийск попытался оживить конектор, нажав пару раз на пусковую кнопку, но прибор никак не отреагировал на это.

– Виртуальный двойник Дугина обрубил все связи с внешним миром, – сказал Кийск, передавая бездействующий конектор Леру.

– И как же мы его теперь отыщем?

– Если Лабиринт вывел нас к локусу, то он выведет меня и на возмутителя порядка в локусе, – Кийск ступил на возвышение, окружающее черный куб, готовясь сесть в выемку на его краю.

– Подождите! – едва ли не с испугом воскликнул Леру. – Вы ведь не дали мне никаких инструкций!

– А какие тут могут быть инструкции? – непонимающе посмотрел на него Кийск. – Просто наблюдайте за тем, что будет происходить. И постарайтесь держать себя в руках. Даже если вам покажется, что я вот-вот расстанусь с жизнью, не вздумайте стаскивать мое тело с куба. В этом случае мое сознание навсегда застрянет во внутренней сети локуса.

– Ясно, – быстро кивнул Леру.

Кийск на секунду задумался, пытаясь вспомнить, не упустил ли он какой-нибудь важной детали.

– Как будто все, – сказал он, взглянув на Леру.

На губах его в этот момент появилась немного растерянная, простодушная и добрая улыбка. Подойдя к рубежу, после которого отступать назад было бы просто глупо, Кийск неожиданно почувствовал себя невероятно свободно и легко. Все сомнения отошли куда-то на задний план, уступив место дерзкой уверенности в том, что все получится так, как надо.

Должно быть, Леру почувствовал или как-то иначе угадал изменение душевного состояния Кийска. Вместо того чтобы сказать что-нибудь на прощание, он провел по воздуху двумя сложенными вместе пальцами, рисуя невидимый вопросительный знак.