Спасение Рейн - Келси Кингсли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, спасибо за рак, — поперхнулся я.
Уголок ее рта дернулся, и я подумал, что она действительно может по-настоящему улыбнуться мне.
Но прежде чем Диана дала себе такой шанс, она прочистила горло и спросила:
— Что ты хотел мне сказать? И потише. Я не знаю, кто нас слушает, и…
— Кто, по-твоему, слушает? — Я скептически наблюдал за ней.
«Она действительно была так напугана или совсем сошла с ума?»
Диана прищурилась от солнечного света, глядя на меня.
— Я думаю, ты уже знаешь.
И с этим пониманием подозрения исчезли из моей головы, и я медленно покачал головой.
— Во что, черт возьми, ты ввязалась, Диана?
— Ничего такого, во что бы я уже не ввязалась, — ответила она, победно пожав плечами и затянувшись сигаретой. — Что ты хотел спросить у меня?
Мне хотелось расспросить ее подробнее о Леви. Как давно у нее с ним отношения, жил ли он с ней, работает ли она с ним или просто греет ему постель. Но мое время с ней было ограничено, и я должен был сосредоточиться на причине, по которой я пришел.
— Дэвид Стрэттон был моим отцом?
Ее глаза расширились от неожиданного вопроса, и она встретилась с моим взглядом.
— О-откуда ты знаешь это имя?
— Я прочитал статью.
Диана выдохнула, сигаретный дым заполнил пространство между нами, и она покачала головой.
— Я не знаю.
— Чего не знаешь?
— Я не знаю, был ли он твоим отцом, — пожала плечами Диана, как будто все это ничего не значило, и снова поднесла сигарету ко рту.
— Как ты можешь не знать?
— Что ты имеешь в виду, как я могу не знать? Солджер, ты хоть знаешь, со сколькими парнями я трахалась, когда залетела?
Мне не хотелось кривиться от ее слов. Я не был ребенком и чертовски хорошо знал, что моя мать перетрахалась с большим количеством мужчин. Но она все еще была моей матерью, и мысль о том, что та может с кем-то трахаться, заставляла меня слегка вздрагивать.
— Но в статье говорилось, что он твой парень.
Диана поджала губы и медленно кивнула, когда неожиданная волна грусти затуманила ее глаза.
— Да… был.
— А разве он не был… — Я заколебался, прочищая горло и сомневаясь, как много мне следует сказать. Не хотелось намекать на разговор с мамой Билли. И не хотелось, чтобы у кого-то еще были проблемы. — Разве он не был высоким? Я… я видел фотографию, и…
Она медленно выдохнула.
— Он был высоким.
— Так что, — я покрутил в руках забытую сигарету, пытаясь собрать все воедино, — разве не может быть, что он…
— Господи, Солджер, — нетерпеливо прошипела Диана. — Это не имеет никакого значения, ясно? Какого черта ты вообще хочешь знать? Знание ничего не изменит, ясно? Это только усугубит ситуацию.
— Я… я не знаю, — тупо ответил я. — Наверное, я просто хочу знать…
— Что? Ты надеялся, что оба твоих родителя не были кусками дерьма?
Это было совсем не то, что мне хотелось сказать, и я поморщился.
— Я никогда не называл тебя куском дерьма, Диана.
Она махнула на меня горящим концом сигареты, и пепел упал к моим ногам.
— Тебе не нужно было этого говорить. Я вижу это в твоих глазах. Слышу это в твоем голосе каждый раз, когда ты называешь меня по имени. Диана, — передразнила она, сморщив нос от отвращения. — Знаю, что ты ненавидишь меня, малыш, и это нормально. Что бы я ни делала, чтобы держать тебя подальше отсюда. Но, — Диана покачала головой, усмехаясь с чем-то похожим на горечь, — ты просто продолжаешь возвращаться, не так ли?
Я открыл рот, чтобы ответить, спросить, о чем она говорит, когда звук захлопнувшейся двери эхом разнесся по воздуху. Ее глаза расширились, как и наверху, сразу же наполнились страхом и беспокойством, когда Диана оглянулась через плечо. Оставалась неподвижной. Оставалась тихой. Прислушивалась.
Я попытался вглядеться в деревья и понять, что она ищет.
— Что ты…
Диана резко повернула голову и уставилась на меня.
— Тебе нужно убираться отсюда к чертовой матери. Ты меня понял? И держись, блядь, подальше. Я не хочу тебя здесь больше видеть.
— Чт…
— Я серьезно. — Диана говорила сквозь стиснутые зубы, ее голос дрожал, а руки тряслись. — Уходи. Живи своей жизнью. Это все, чего ты когда-либо хотел, верно? Уехать отсюда? Теперь ты это получил. Так что, проваливай.
Я подумал, не упомянуть ли о том, что хотел взять ее с собой много лет назад. Что скопил все эти деньги, чтобы мы могли начать все сначала где-нибудь в другом месте — в лучшем месте — вместе. Но какой в этом смысл сейчас?
Поэтому я протянул руку и схватил ее за плечо, поразившись тому, какое оно хрупкое и костлявое.
— Чего ты боишься? Чего…
Она уперлась руками мне в грудь. Удар не дал ничего, кроме сигнала.
— Солджер, уходи. Садись вон в ту машину, пока тебя никто не увидел, и уезжай.
— Хорошо. — Я затоптал сигарету каблуком ботинка на бетоне, окружающем периметр здания. Затем достал из кармана ручку. — Но я дам тебе свой номер.
— О, Господи, мать твою… — пронзительно сказала она, дергая себя за сухие пряди волос. — Ты не можешь…
— Тебе необязательно мне звонить, — сказал я, нацарапав цифры на старой квитанции, которая была у меня с собой. — Но если тебе понадобится помощь, если я тебе понадоблюсь… если тебе что-нибудь понадобится… я здесь. Хорошо?
— Что мне нужно, так это чтобы ты…
— Мама… — Я взял ее руку и вложил скомканный листок бумаги в ее липкую ладонь. — Я здесь.
Ее грудь вздымалась и опускалась с каждым тяжелым вздохом. Ее глаза смотрели в мои, затуманенные слезами, а губы сжимались, чтобы сдержать каждый протест, который она сдерживала во рту.
Никто из нас не произнес ни