Две королевы - Джон Гай

Дарнли принял предложение. Назначив время, он удалился в свои покои, чтобы приготовиться. По дороге он встретил Мортона и Рутвена, которым похвастался грядущим свиданием. Вот так, заявил он, нужно обращаться с женщинами. Лорды проявили здоровый скептицизм. Дарнли, сказали они, «снова обабился». Возможность примирения Марии с мужем страшила заговорщиков, но поскольку у них имелось официальное согласие Дарнли, скрепленное его подписью, на убийство Риццио, они решили не волноваться раньше времени. Дарнли убедил их, что обольстит Марию, практически гарантировав победу заговорщикам и «брачную корону» самому себе. Но Мортон и Рутвен понимали, что если Мария не уступит, их жизнь окажется в опасности.

Как и предполагала Мария, Дарнли не явился. Этого Рэндольф и Бедфорд не могли понять. В своем отчете Сесилу они объясняли: «Мы не знаем причины, но он не пришел к ней, оправдываясь перед друзьями тем, что его одолела сонливость и он не смог проснуться вовремя».

Версия Рутвена более или менее совпадает с их отчетом. Он рассказал, что очень долго ждал в гардеробной Дарнли, а затем отправился спать сам. Джордж Дуглас, кузен Мортона и сводный брат жены Рутвена, затем явился к нему и сообщил, что, несмотря на неоднократные попытки вывести Дарнли из пьяной прострации, привести его в чувство не представляется возможным.

На рассвете Рутвен отчитал его. «Вы не сдержали данное Ее королевскому Величеству слово провести с ней всю ночь». Удрученный Дарнли пытался оправдываться: «Я так крепко заснул, что меня не смогли разбудить». Как обычно, он винил кого-то другого: своего верного лакея Уильяма Тейлора.

«Но, — прибавил Дарнли, — я сейчас возьму свою ночную рубашку и пойду к королеве». Рутвен, несмотря на тяжелую болезнь не утративший чувства юмора, возразил: «Готов поспорить, она так же обслужит Вас утром, как Вы ее ночью».

Так и вышло. Дарнли второй раз за три дня поднялся по тайной лестнице и появился в спальне Марии. Она спала или притворялась, что спит, и он был вынужден целый час просидеть у ее постели, пока она с ним не заговорила.

«Почему Вы не пришли ночью?» — наконец спросила Мария. Дарнли ответил, что крепко заснул и очнулся только в шесть часов. «Теперь, — продолжил он, — я здесь и готов возлечь с Вами».

Но Мария сказала, что неважно себя чувствует и не в состоянии исполнить супружеские обязанности. И предположила, что уже пора вставать.

Дарнли не возражал. Он сменил тему, поинтересовавшись, когда Мария простит изгнанных лордов. Он также сказал, что ждет полного прощения всех участников заговора по убийству Риццио. Мария успокоила его туманными обещаниями, и в восемь часов Дарнли вернулся к себе в «веселом настроении». Он держался самодовольно и развязно, хвастаясь Мортону и Рутвену, что все улажено. Они предупреждали его, что не стоит недооценивать Марию. Она получила прекрасное воспитание во Франции, и не следует забывать, что семья Гизов известна своим искусством политических интриг. «Верьте мне, — заявил Дарнли. — Предоставьте дело мне, и я обещаю, что все закончится хорошо».

Этим же утром Дарнли присутствовал на тайном совещании с Мореем, Мортоном, Рутвеном и лидерами заговора против Риццио. Был составлен «фаустовский договор». Дарнли заставит Марию даровать полное прощение лордам, подтвердить религиозное status quo, а они на следующей сессии парламента предложат ему «брачную корону». Дарнли был абсолютно уверен, что сделал очень удачный ход. Но лорды требовали гарантий. Они знали Марию и не рассчитывали, что она уступит без борьбы. Им требовался документ, подписанный самой Марией и подтверждающий ее намерение простить заговорщиков.

Дарнли вернулся к Марии, которая тщательно подготовилась к своей роли. Она рассказала ему о политических традициях Шотландии. Как только лорды получат прощение и вернут конфискованную собственность, они обманут Дарнли, который никогда не получит «брачную корону» из их рук. Зачем им это делать, когда они уже получили все, что хотели? И когда это может произойти? Разве он сам не распустил парламент, не назначив дату новой сессии?

Мария держалась уверенно и независимо, как никогда, — отчасти потому, что ее здоровье, несмотря на стресс и волнения, значительно улучшилось. Если она действительно страдала от острой перемежающейся порфирии, то теперь болезнь отступила. Конечно, Мария была беременна и часто чувствовала недомогание, но разум ее был остер. Она объяснила Дарнли, как дурно с ним обойдутся, если изгнанные лорды и заговорщики получат желаемое. Ведь они все протестанты? Если он не перейдет в протестантскую веру, его свергнут. А если перейдет, то его осудят все те европейские правители, которых он так обхаживал в последнее время.

Постепенно Мария убедила Дарнли отступить. Единственный способ управлять Шотландией, сказала она, заключается в том, чтобы подняться над соперничающими фракциями и уравновесить их, а не вступать в союз с одной из них, «попадая в рабство». «Таковым убеждением он был склонен к согласию присоединиться к нам». Дарнли согласился этой же ночью бежать с Марией в Данбар, ближайшую неприступную крепость, верную королеве, и дом вдовствующей сестры Босуэлла. Мария уже получила ответы от Босуэлла и Хантли на письма, отправленные с помощью фрейлин. Они советовали ночью перелезть через стены дворца, при необходимости воспользовавшись веревками и стульями[27], а затем пересесть на лошадей.

Вопрос заключался в том, как отвлечь охрану у входа в покои Марии. На этот вопрос у Марии тоже был ответ. Они не будут скрывать своего намерения бежать из Холирудского дворца, но введут заговорщиков в заблуждение относительно даты. И исчезнут раньше, чем лорды поймут, что их обманули.

В условленное время пришла повитуха и сообщила Дарнли, что если Мария не сменит обстановку, ей угрожает выкидыш. Четыре Марии и другие фрейлины подтвердили это, и Дарнли поспешил вниз, чтобы проинформировать лордов и получить разрешение для Марии уехать на следующий день. Затем прибыл французский доктор королевы, подтвердивший, что дело срочное. У Марии, уверенно заявил он, определенно случится выкидыш, если она как можно скорее не покинет Холируд.

Лорды нехотя согласились, но при условии, что Мария подпишет документ, гарантирующий прощение. В начале пятого Морей, Мортон и Рутвен вместе с Дарнли поднялись в покои Марии. Лорды ждали, пока Дарнли выведет королеву из спальни. Потом они преклонили колени, и Мортон подал прошение, после чего каждый произнес речь. Мария выслушала их и примирительно сказала: «Я никогда не была кровожадной и после приезда в Шотландию не желала Ваших земель и добра, и я не буду преследовать Вас».

Мария предложила лордам составить документ, который их устроит, а она его подпишет. Затем она взяла за руки Дарнли и Морея и целый час ходила с ними по комнате, мило беседуя, после чего удалилась в спальню. Потом Мария послала за Мейтландом, который приказал убрать часовых. Условились также, что вечером после ужина лорды добровольно покинут Холирудский дворец. Пока проходили переговоры, лорды сформулировали условия прощения — Марии остается только подписать.