На трудных дорогах войны. В борьбе за Севастополь и Кавказ - Константин Деревянко

В другой станице притормозили у общества обоего пола. Присмотрелся, а им едва по семнадцать, потому здесь и песни. Неистребим русский дух, и молодость берет свое. Только это счастье первой любви скоро-скоро жестоко прервет война, и эти юные парни, еще мальчики, уйдут под ружье. Ведь какие потери мы понесли, и сколько юношей осталось на оккупированной территории. И в 1943–1944 годах нам придется мобилизовать семнадцатилетних – рождения 1926–1927 годов. И по юным девам ударит беда, как и по их старшим сестрам. И все-таки радость победы и изгнание врага вызывали подъем духа людей: прихорашивались станицы, в поле вдохновенно трудились и стар и мал, и больше всего вечная труженица – русская женщина, в лихолетье взвалившая на себя мужскую долю. Шла уборка хлеба, и в основном вручную, на лошадях, старых тракторах и побитых комбайнах. Фронт ждал хлеб и мясо, и труженики села вели в тылу сражение, не щадя сил и здоровья.

Прежде чем ехать на аэродром, я заехал к секретарю крайкома партии, а он уже знал о прилете наркома, а так как Кузнецов являлся членом ЦК партии, он выразил желание встретить его, и мы поехали вместе. После встречи Кузнецова с командующим фронтом и обеда в крайкоме выехали на ФКП флота. Проезжая кубанскими степями, Николай Герасимович много интересовался Кубанью, и я, как кубанец, многое ему рассказывал из истории Кубани.

В сентябре армия и флот освободили Новороссийск. Удар по врагу был нанесен с трех направлений: войсками 18-й армии с востока и запада (с Малой земли) с охватом города с севера и силами флота с моря четырьмя отрядами кораблей и судов на трех участках – через порт и с обеих сторон порта (у корня обоих внешних молов). Тут действовала Новороссийская военно-морская база с приданными кораблями (в том числе и Потийскими) и армейскими частями, под командованием контр-адмирала Г.Н. Холостякова; а начальником штаба базы был капитан 1-го ранга Н.И. Масленников, начальником политотдела – капитан 1-го ранга И.Г. Бороденко, начальником оперативного отделения – капитан 3-го ранга Н.Я. Сидельников – это были кадры высокого мастерства и закаленные в непрерывных боях, они, в сложном замысле атаки порта и берега, умело возглавили действия кораблей и пехоты (морской и армейской), штурмовавших ворота порта и врага, засевшего в порту и в пригородах. Мастерски и отважно сражались экипажи судов, торпедных катеров и малых охотников дивизионов, которыми командовали близкие мне по Одессе капитаны 3-го ранга Г.И. Гнатенко, П.И. Державин, Н.Ф. Масалкин, а также Д.А. Глухов и Н.И. Сипягин – они, прорываясь в порт и к берегу, действовали дерзко, доставив сквозь огонь противника свою пехоту к причалам и берегу. И вот здесь особенно отличились малые охотники и в их числе катера, командиров которых я помню еще по Одессе: В.И. Горяшко, И.А. Гусев, П.К. Дорожен, Л.Е. Еременко, Г.И. Захаров, А.А. Какабадзе, В.И. Квардаков, И.Г. Лапшин, И.П. Михайлов, И.Т. Плотников, Б. Поддубный. Многие из них были удостоены высоких государственных наград, а комдиву Николаю Ивановичу Сипягину, первому из надводников флота, было присвоено звание Героя Советского Союза. Атака порта и города с моря была очень сложным делом – надо было ночью четыре колонны кораблей, около 60 единиц, точно подвести к своим местам. И вот тут проявили искусство гидрографы во главе с капитаном 3-го ранга Б.Д. Слободником – они установили для каждой колонны створные огни, невидимые противником с противоположного берега, и каждый створ не наблюдался с соседнего створа; это полностью исключило путаницу на переходе такой армады разнохарактерных судов: военных и гражданских, с различной выучкой.

Новороссийская совместная – армии и флота – операция была хорошо спланирована и искусно проведена, и в этом огромная заслуга командующего Северо-Кавказским фронтом И.Е. Петрова и командующего Черноморским флотом Л.А. Владимирского.

После изгнания врага с Кавказского хребта здесь, действуя совместно с флотом, вновь блеснул талант Петрова, как крупного и глубоко мыслящего военачальника, полководца, способного не только крепко, надежно держать рубежи в обороне, но и умело наступать, бить и гнать врага. И я не согласен с утверждением иных, что Петров якобы был большим мастером обороны, и только. Уже в Одессе, на моих глазах, он показал свою наступательную хватку, возглавив второй контрудар. Да в первом периоде войны все мы больше всего получили практику в обороне – учились искусству удержания рубежей, и успешное удержание их считалось великим достижением и проявлением большого мастерства и таланта. А когда пошли в наступление, так тоже не у всех и не всегда получалось так, как хотелось, потому что опять же учились наступать.

Пройдет немного времени, и войска Петрова, совместно с флотом, взломав «голубую линию», погонят противника и сбросят в Керченский пролив, полностью освободив Кубань.

Ее весной была воссоздана Азовская флотилия под командованием контр-адмирала С.Г. Горшкова, задействованная на правом фланге Северо-Кавказского фронта и на левом фланге Южного фронта.

После освобождения Новороссийска нарком Кузнецов – снова на флоте. Начштаба флота Елисеев приказал мне сдать свои дела и обязанности и немедленно выехать в Геленджик на ФКП Новороссийской базы – меня вызывает нарком ВМФ. Через 3 часа я уже был там и представился наркому. Николай Герасимович без вступления сказал:

– Как смотрите на назначение вас командиром Берлинской военно-морской базы?

– Глазами начальства, – выпалил я невпопад от неожиданности.

– Это не ответ, – полушутя сказал нарком.

– Благодарю партию и вас лично за высокое доверие, я оправдаю его, – ответил я так, как надлежало бы сразу, что наиболее точно отражало чувства, которые тогда овладели мною.

– Считайте, что вы уже назначены, приказ подписываю.

Поставив подпись, он тут же передал его присутствовавшему здесь начальнику управления делами наркомата контр-адмиралу М.З. Москаленко.

Впервые я командир соединения. Не скрою – какие высокие чувства и страсти обуревали меня тогда, тем более получив назначение из рук самого наркома, да еще такого, как Н.Г. Кузнецов! Вот такое со мной происходило, когда я получил назначение командиром корабля, начальником штаба Одесской базы в осаде. И рождалось стремление исполнить свой долг до конца в любой сложной обстановке.

А сейчас мне предстояло снова взаимодействовать с армией, ведь база прифронтовая и должна быть в постоянном наступлении с левофланговыми частями Южного фронта (в скором будущем 4-го Украинского), гнавшими врага на запад к Мелитополю и Геническу.

Сборов у меня никаких, прощаться не с кем – семья далеко, в Поти, при мне все необходимое для скромного фронтового житья-бытья, и я со своим старшиной-порученцем Емельяном Ивановичем Степановым тотчас выехали на Азовское море.

В Приморско-Ахтарской представился командующему Азовской флотилией контр-адмиралу С.Г. Горшкову. А наутро уже ехал в Ейск, чтобы морем пройти в Бердянск.

Второй день еду по раздолью Кубанского края, которому, по моим понятиям, нет равных на всей планете по разнообразию природы, географии, климата, народонаселения, а главное, по качеству почвы. Его неистово топтал злой враг, пытаясь испоганить все и вся, но даже гитлеровским вандалам не по силам было исковеркать красоту Кубани. И я не могу налюбоваться прелестями своего края: сперва сочинские субтропики, за ними горы с перевалами и предгорьями, густо покрытыми знаменитым кавказским лесом редчайших пород деревьев – от ясеня, дуба до ели и самшита, который в воде тонет; спустившись с предгорий, вырываешься в степь неоглядную, вначале чуть холмистую, а потом ровную, как стол. Наконец красавица Кубань – в начале осени поуже, потише, с чистой голубоватой водой, а весной и в жаркое лето, в дожди при сильном таянии снегов и ледников – буйная, с мутной водой и корягами лесными, плывущими до самого моря; пересечешь Кубань – и снова ровная степь безлесная, а поближе к Азовскому морю – с лиманами.