Хозяин форта. Возвращение викинга - Джеймс Л. Нельсон

Когда солнце село, копать перестали, развели погребальные костры. Погибло больше десятка воинов, отличных бойцов — невосполнимая потеря. Те же, кто еще был способен работать, едва не падали от усталости после того, как целый день перекапывали неподатливую гальку, но все же притащили целые охапки дров в выбранное место на берегу. Тела погибших сложили на принесенные дрова, костер разгорелся не сразу, но вскоре его языки высоко взвились в ночное небо. Вот тогда живые упали на галечный пляж как можно ближе к огню. Они смотрели, как тела мертвых поглощает пламя, как горят бренные останки тех, кто уже пирует в жилище Одина, и завидовали им.

Гримарр остался на борту «Крыла Орла», только переместился со скамьи для гребцов на самый край кормы, туда, где его никто не побеспокоит, хотя он сомневался, что кто-то на это решится. Спать не хотелось, и сна он не искал, но в конце концов боги даровали ему сон, чтобы в нем он мог встретиться со своими сыновьями.

Он проснулся, минуту постоял на корме, потом, спотыкаясь, потащился на нос, тут и там подпихивая носком воинов, пока не нашел Берси сына Йорунда.

Берси ворчал и бранился, пока не понял, кто его разбудил, а когда понял, тут же резко сел. Гримарр плохо его видел — всего лишь очертание человека, темная фигура на фоне еще более темной палубы, но он уже сидел и казался встревоженным.

— Берси! — позвал его Гримарр.

— Да… господин Гримарр, — ответил тот. Гримарр чувствовал в его голосе неуверенность.

— С первыми же лучами солнца мы должны отчалить. Сможем?

Гримарру показалось, что он увидел, как Берси оглянулся вокруг. Повисло молчание, потом Берси ответил:

— Да, господин. Корабли готовы отчалить. Нужно только позвать стражей.

— Отлично. Тогда отчаливаем.

— Господин Гримарр… — начал Берси. Казалось, в своих речах он стал менее осторожным, без сомнения, ободренный спокойствием и рассудительностью Гримарра.

— Да, Берси.

— Господин, а как же сокровища? Мы не нашли и намека на них.

— Здесь сокровищ нет, — ответил Гримарр не терпящим возражений тоном. — Эта ирландская сучка нас обманула. Она решила приберечь сокровища для Лоркана. Или для себя.

— Ясно, господин, — сказал Берси.

— Помнишь того норвежца Торгрима? — спросил Гримарр.

— Да, господин, — ответил Берси. — Ты убил его.

Гримарр зажмурился, тепло разлилось по телу, как первый глоток крепкого вина. Он убил Торгрима. Столько всего произошло, что он даже забыл об этом, но теперь, когда Берси напомнил, по телу разлилась радость, которая лишь усилила ощущение, что все идет хорошо, возникшее после сна.

— Да, верно. Я убил его. А ты знаешь, почему?

— Нет, господин, — ответил Берси, и Гримарру показалось, что в его голосе вновь послышалась неуверенность.

Вообще-то он не собирался ничего объяснять Берси. Но почему-то после сна, после воспоминания о смерти Торгрима, благодаря темноте, которая дарила какую-то отчужденность их разговору, он почувствовал, что поступает правильно. Берси всегда был ему предан.

— Я убил его потому, что он убил моих сыновей. Суэйна и Свейна. Он убил их в Дуб-Линне.

Воцарилось молчание; через какое-то время Берси отважился спросить:

— Ты уверен, господин? Откуда ты знаешь?

Гримарр услышал, как стал запинаться Берси, произнося последние слова, как будто понимал, что слишком далеко зашел со своими вопросами. А зашел он непростительно далеко. Гримарр разозлился на бестактность Берси, но проглотил свой гнев, обуздал его.

— Знаю, — уверенно заявил Гримарр. — Поэтому я его и убил. Но я еще не закончил. Я должен убить сына Торгрима Харальда. Сегодня ночью мне явились сыновья и напомнили о моем долге.

— Да, господин, — произнес Берси, разумно не допуская и тени сомнения в этих словах. — Но как мы его найдем?

— Если они уйдут в море, то я могу гоняться за ним до скончания дней. Но я точно знаю, куда они пойдут. Мне сыновья сказали.

— Да, господин, — сказал Берси и после непродолжительного молчания уточнил: — Могу я спросить куда, господин?

— Они отправятся в Вик-Ло. Там их припасы, там их добро. Они не смогут выйти в плавание, предварительно не зайдя в Вик-Ло. Там мы их и настигнем. Там мы их и убьем.

Весла по правому борту «Скитальца» находились в воде даже тогда, когда «Морской Жеребец» несся прямо на него. Те весла, что были в середине корабля, на самом деле касались скрытого под водой рифа, чтобы корабль не снесло на выступы течением. На этих веслах сидела четверть команды. Еще четверть притаилась вдоль продольной оси судна, готовая работать веслами по левому борту. Еще часть стояла наготове, чтобы тянуть канат, который принайтовили к якорю, выброшенному на тридцать метров перед кораблем. Оставшиеся сомкнули стену щитов, чтобы скрыть эти приготовления.

Все произошло именно так, как и представлял себе Торгрим. Повезло даже больше, чем он рассчитывал. Торгрим надеялся, что «Морской Жеребец» получит повреждения, может быть, надолго засядет на рифах, чтобы «Скиталец» смог уйти. Но увидеть, как судно врага потерпело крушение, — о чем еще можно просить богов? Иногда они все же помогают человеку.

Однако боги подарков не делают, таких подарков, за которые не пришлось бы расплачиваться. Торгрим знал, что когда-нибудь, так или иначе, боги выставят счет за то, что сделали для него этим утром. И никогда не знаешь, когда придет момент расплаты.

«Морской Жеребец» двигался прямо на них, и, к удивлению Торгрима и всей команды, гребцы работали изо всех сил. Торгрим догадывался, что на борту нет человека, знакомого с судоходством. Ни один опытный моряк не стал бы развивать такую скорость в незнакомых предательских водах.

Он дождался, когда ирландцы приблизятся почти вплотную, потом приказал тащить за привязанный к якорю канат, налечь на весла по правому борту и приготовиться по левому. В мгновение ока «Скиталец» из неподвижной конструкции из дерева, железа, канатов и парусины превратился в живое создание, отскочившее от атакующего врага.

Они видели, как «Морской Жеребец» пролетел мимо, начал разворачиваться у них в кильватере, но не стали останавливаться и наблюдать, как судно погибает на рифах. Ужасны были крики людей, когда над ними смыкалась вода. Викинги «Скитальца» повидали много смертей, они и сами несли смерть другим, но это было совершенно иное. Люди умирали не с оружием в руках на поле боя, а в морской пучине. Такой смерти боялся любой моряк. В ней не было ничего героического, в отличие от смерти на поле битвы, и тем не менее такая судьба с большой вероятностью могла подстерегать любого из них.

Поэтому они зашвырнули якорь на борт, втащив на палубу хитроумное сооружение из дерева и камня, и налегли на весла, пытаясь отплыть подальше от происходящего за кормой. Такая убедительная победа обычно вызывала у викингов ликование, но сейчас все молчали и желали одного — чтобы эти крики умолкли.