Ленинград. Дневники военных лет. Книга 2 - Всеволод Витальевич Вишневский

Тихо… С 11 утра до 6 вечера писал очерки в «Правду» и «Красный флот» о С. М. Кирове. Вновь и вновь чистое, полное человеческого благоговения чувство к Кирову. Какой удивительный человек! Какой жизненный путь, сколько светлого в Кирове! Так волнующе хорошо писать о нем. Это был человек непрестанного труда… Участвовал во всей политической и экономической жизни страны. Очень много читал: в библиотеке Кирова — сорок тысяч томов. Удивительно его внимание к людям, умение осуществлять заботы о них.

Вечером слушали пьесу А. Крона[149]. Пришли два офицера-подводника, Азаров, С.К., Ольга Константиновна и я. Крон читал более двух часов…

В целом — Крон шагнул вперед. Материал продуман…

Подводники сделали несколько замечаний. Угадывали, «с кого» Крон писал своих героев.

1 декабря 1943 года.

Телеграмма от Таирова: «Узнал о твоем вызове в Москву». В чем дело? Не вовремя! Ведь вот-вот на Ленфронте начнется наступление. Не поеду!

Днем прошелся до Новой Деревни. Сыро, оттепель… На душе большая усталость. Писать пьесы — «портреты» событий — без некоторой временной дистанции — мучительное дело. Видеть себя в зеркале осени 1941 года товарищи не желают — «лучше после войны». Но я не умею, органически не умею писать «гладко», «легко». Я пишу так, как я вижу и чувствую, и все переделки пьесы мне стоят огромного усилия воли, — но à la guerre comme à la guerre![150]Ничего не попишешь!..

2 декабря 1943 года.

В 12 [часов] — в горкоме. Беседа длилась более часа. Тон дружеский, деликатный… Мнения товарищей свелись, в общем, к следующему: «Яркие отрицательные образы сильнее положительных. Выпячен князь — он и патриот, и герой… Комиссар — чудак». (А разве не бывает комиссаров чудаков?)

…Вывод: «Советуем вам на месяц-полтора отложить пьесу, а потом заново все проверить. Не торопясь. Доработать пьесу надо. Кто ж, как не вы, о Ленинграде писать должен? А трудности на писательском пути неизбежны».

Гитлер два дня тому назад выступил перед выпускниками офицерских школ: «Отныне речь идет не о режиме, не о правительстве, не об армии, — речь идет о физическом существовании германской нации. Поражение означает гибель».

Агитационно-пропагандистский нажим нацистов, безусловно, эффективен — немецкая армия еще упорно дерется.

Был Азаров. Зрение его слабеет… Спрашивает, что делать. Сняться с учета ни за что не хочет. Конечно, ему трудно: он мотается с аэродрома на аэродром, устает, да и питание плохое. Надо все взвесить, продумать. Да, много бед кругом…

Вопиющее сообщение Совинформбюро. В станице Старотитаровской свозили детей (в возрасте до 13 лет) в немецкий военный госпиталь. Там у них выкачали всю кровь. Позже бездыханные тела детей нашли за околицей…

3 декабря 1943 года.

Немного подморозило. Дни все короче, но 24–25 декабря — солнцеворот!

Обстрел… На Кировском много убитых и раненых.

Пришла «Правда» от 1 декабря с моим очерком о Кирове.

В Северной Африке встреча Рузвельта, Черчилля и Чан Кайши. Программа серьезных и длительных операций против Японии… Не последует ли за этим встреча Рузвельта и Черчилля со Сталиным?

В 4 часа поехали с С.К. в город. Доктор ей сегодня сказал:

— У вас острая форма неврастении. Если не хотите заболеть и выйти из строя с тяжелым поражением нервной системы — ешьте белки (мясо), принимайте горячие ванны, спите от одиннадцати до двенадцати часов в сутки. (Шутник!)

Были на Каляевой. Там недавно застеклили окна, в кухне тепло, — подобие домашнего очага. Сижу и вспоминаю первую блокадную зиму. Эта — уже третья!

Сегодня был сильный обстрел центра. Снаряды попали в трамвай на Невском и в здание штаба. Милиционеры и дружин[ники] МПВО уносили окровавленные тела…

В городе выдали яблоки: по четыре штуки на душу.

Народ улыбается:

— И вкус-то позабыли.

(Это удивительное ощущение — вновь попробовать что-то давно забытое, полузабытое…)

Люди стали как-то меньше разговаривать. Работы у всех много, на заводах увеличили рабочие часы — большая программа. В Москве недавно уменьшили хлебный паек на пятьдесят граммов, а другие продукты — на сто. Как бы и Ленинграду снова не убавили…

4 декабря 1943 года.

Сообщение ТАСС о встрече Сталина, Рузвельта, Черчилля в Тегеране… Подробностей пока нет. Очевидно, встреча трех и североафриканская встреча — преддверие событий 1944 года, до наступления которого осталось 27 дней.

Мысли о встрече трех… Как это было? Когда мы узнаем о сути бесед? Это долж[ен] быть глубокий урок современной психологии, политики и дипломатии. Вероятно, постепенно выяснятся некоторые подробности, но о главном, может быть, лишь после войны… Надо думать, что контуры ближайших событий определены…

Ожидаются новые события на фронте. Ближайший месяц будет безусловно активным. Пора, пора! Ну как уезжать в Москву в такое время?

Гулял. Падает снежок; в тумане, в сгущающихся сумерках — темная Большая Невка. Дымит буксир… По Кировскому проспекту медленно проходит стрелковый полк со знаменем, видимо — смена частей. Идут лыжники… Готовятся дела!..

5 декабря 1943 года.

Ясная погода. Сегодня День Конституции. (С 10 утра до часа дня — сильнейший обстрел города; радио не работает, газет пока не принесли.)

…В Сталинграде: на Тракторном заводе уже идет выпуск дизелей и запасных частей к тракторам; на «Красном Октябре» выдают сталь; на «Баррикадах» пущены две мартеновские печи. Полное восстановление