Город бездны - Аластер Рейнольдс

— Очень жаль. Особенно сейчас.

Небесный умолк. Пожалуй, стоит пойти на крайний риск.

— С учетом нынешней ситуации и сообщений из дома, нужны ли нам дополнительные сведения о шестом корабле — нечто, способное помочь нам сделать правильный выбор?

К его облегчению, капитан беззлобно качнул головой.

— Я знаю то же, что и ты, Тит. И боюсь, это все. И слухи. Больше нам ничего не известно.

— Одна экспедиция — и вопрос был бы решен.

— Сколько ты будешь мне об этом твердить? Подумай, какой это риск. Да, корабль должен находиться в пределах досягаемости шаттла. Последний раз мы сняли точные показания. Мы обгоняем его на половину световой секунды, хотя с тех пор он мог значительно приблизиться. Проще добраться туда и дозаправить его топливом. Вот только как у них с гостеприимством? Они уже целое поколение поддерживают иллюзию, будто их и нет вовсе. Думаешь, они сдадутся без боя?

— Если они действительно живы. Кое-кто из команды думает, что мы уничтожили их, а потом вычистили архивы.

Капитан пожал плечами.

— Может, так оно и было. А ты не стал бы заметать следы преступления? Правда, кое-кто из них мог выжить. И затаиться до поры до времени, чтобы позже нанести удар, захватив нас врасплох.

— Вы полагаете, что они тоже получили послание из дома и как-то себя обнаружат?

— Почему бы и нет? Если послание наведет их на мысль поразвлечься со своими аннигиляторами, а оно окажется ловушкой…

— Тогда вспышка будет на полнеба!

Капитан усмехнулся и влажно чмокнул губами, словно отдавая себе сигнал задремать.

Остаток пути прошел без происшествий, но мозг Небесного лихорадочно перерабатывал новую информацию. Он мысленно повторял слова Норквинко, и каждое из них звучало как небрежная пощечина.

Это было наказанием за высокомерие, за недоверие к приятелю. Шестой корабль существует. Проклятый шестой корабль действительно существует…

И это предвещало большие перемены.

Они снова отвезли меня в Малч. Я очнулся в фуникулере, который полз куда-то вниз сквозь ночную темноту. По окнам стучал дождь. В первый момент мне показалось, что я по-прежнему лечу со Стариной Бальказаром к одному из кораблей Флотилии, где состоится встреча капитанов. Похоже, эти сны все более настойчиво заставляли меня влезать в шкуру Небесного. И мне было с каждым разом все труднее избавляться от его мыслей, когда я просыпался. Но в кабинке фуникулера не было никого, кроме меня и Уэверли.

Может, оно и к лучшему. Но мне почему-то не верилось.

— Ну, как самочувствие? Похоже, я неплохо поработал.

Он сидел напротив меня с пистолетом в руке. Я вспомнил, как он приставил к моей голове медицинский зонд, и непроизвольно потянулся, чтобы ощупать это место. Над правым ухом обнаружился выбритый участок кожи, покрытый корочкой засохшей крови. И я не мог избавиться от ощущения, что там засело что-то твердое.

Боль была адская.

— По-моему, вам не мешает потренироваться.

— Да, вынужден признать. Но в вас есть что-то странное. Почему у вас из ладони идет кровь? Какие-то медицинские противопоказания, о которых мне следовало знать?

— Зачем? Разве от этого что-нибудь изменится?

Мой ответ заставил его задуматься.

— М-м-м… пожалуй, нет. Вы в состоянии бегать — значит, достаточно здоровы.

— Здоров для чего? — Я снова ощупал кровяную корочку. — Что вы загнали мне под кожу?

— Сейчас попробую объяснить.

Я не слишком рассчитывал на откровенность, но понемногу сообразил, почему он решил довести до моего сведения некоторые моменты. Это было продиктовано не столько заботой о моем благополучии, сколько желанием добиться от меня определенного образа действий. Мне уже доводилось попадать в подобные заварушки. Охота становится более занимательной, когда жертва знает расклад.

— По сути своей это охота, — начал он с изысканной вежливостью. — Мы называем ее Игрой. Разумеется, все это носит неофициальный характер. Даже на территории Кэнопи есть законы, которые приходится уважать. Об охоте знают, о ней говорят, но всегда с должной осмотрительностью.

— Кто? — спросил я, чтобы поддержать разговор.

— Бессмертные, послесмертные — называйте их как угодно. Понятно, что не все в нее играют. Некоторые вообще не хотят принимать в ней участие. Но все знают тех, кто играет — эти люди образуют что-то вроде сети, которая обеспечивает само существование Игры.

— И давно эта игра продолжается?

— Последние семь лет. Пожалуй, ее можно считать варварством, — но она возникла как противовес аристократической изнеженности, которое господствовало на Йеллоустоуне перед эпидемией.

— Варварством?

— Конечно. Именно за это мы ее любим. В ней нет ничего сложного, никаких тонкостей — ни методологических, ни психологических. Она должна быть достаточно проста, для скорейшей организации в любом районе Города. Разумеется, у нее есть правила, но вам не потребуется отправляться к Трюкачам, чтобы понять их.

— Расскажите о них поподробнее, Уэверли.

— Они вас никоим образом не касаются, Мирабель. Все, что вам понадобится — это бежать.

— А потом?

— Умереть. И умереть достойно, — он говорил с мягкой снисходительностью — ни дать ни взять добрый дядюшка. — Это все, что нам от вас нужно.

— Зачем вам это нужно?

— Лишить человека жизни — ни с чем не сравнимое наслаждение, Мирабель. Причем в исполнении бессмертного это деяние приобретает абсолютно иной смысл, выходит на новый уровень совершенства, — он умолк, словно ненадолго погрузился в свои мысли. — Мы не способны постичь истинную природу смерти, даже в эти безумные времена. Но когда мы убиваем человека — особенно обычного человека, у которого еще не притупилось чувство страха за жизнь, — мы отчасти приобщаемся к ее потаенному смыслу.

— Значит, все люди, на которых вы охотитесь — смертные?

— Как правило, да. Обычно мы выбираем малчей — тех, кто побогаче. Разумеется, мы готовы потратиться, чтобы обеспечить хорошую охоту, поэтому не прочь вначале покормить их.

И он рассказал, что Игру финансирует засекреченная сеть подписчиков. В основном это обитатели Кэнопи, но, по слухам, их ряды пополняют охотники за удовольствиями, которые прибывают из анклавов, где проповедуется свобода воли — такие еще сохранились на Ржавом Поясе, — либо из других поселений Йеллоустоуна, например, из Лореанвилля. Каждый из подписчиков знаком лишь с ограниченным числом других, причем все подлинные данные скрывает сложнейшая система псевдонимов и более изощренных уловок. В итоге никому не грозит разоблачение со стороны властей Кэнопи, которые еще сохранили остаток влияния, несмотря на всеобщий упадок нравов. Охота организуется спонтанно, и каждый раз о ней оповещаются лишь небольшие группы подписчиков, которые собираются в заброшенных районах Кэнопи. В тот же вечер — или накануне, но не раньше — жертву вывозят из Малча и готовят к охоте.