Шафрановые врата - Линда Холман

Я увидела Мохаммеда с маленькой обезьянкой, припавшей к его плечу, — он даже не взглянул на меня. Я остановилась понаблюдать за заклинателями змей и заметила, что, когда солнце было очень ярким, змеи становились энергичнее.

Я увидела детей, толпившихся вокруг пары европейцев, которые пытались сбежать, как когда-то я. Один из маленьких мальчиков напомнил мне Баду, и мне так захотелось увидеть его снова! Я надеялась, что, когда вернется Этьен, у меня еще появится такая возможность; когда Манон увидит, что Этьен ко мне хорошо относится, у нее не будет другого выхода, кроме как принять меня. Может быть, ей это не понравится, но ей придется с этим смириться.

В конце первой недели, проведенной мной в маленьком отеле, я взяла две свои акварели и, набросив зеленую накидку, пошла в отель «Ла Пальмере». Увидев, что я подхожу к столу, мсье Генри напрягся.

— Bonjour, мсье, — сказала я. — Как дела?

— Замечательно. Замечательно, мадемуазель. Чем могу помочь? — Он посмотрел, нет ли при мне чемоданов.

— Мне хотелось бы обсудить кое-что.

— Вы хотите остановиться у нас?

— Нет, — улыбнувшись, сказала я, стараясь не показать, что волнуюсь. Это было так важно для меня! — Нет, я не буду останавливаться у вас снова. — Я развернула картины. — Вот, я нарисовала это недавно и хотела бы узнать, не разместите ли вы их здесь вместе с другими работами для продажи за комиссионное вознаграждение.

Он долго изучал их, затем поднял на меня глаза.

— Вы хотите сказать, что это вы написали, мадемуазель?

Я кивнула.

— Согласитесь, они будут гармонировать с теми, что уже размещены у вас, — произнесла я с натянутой улыбкой, желая выглядеть деловитой и не показывать, насколько я в этом заинтересована. Не дать ему увидеть мое отчаяние.

Если мне придется в Марракеше ожидать возвращения Этьена, мне нужны будут деньги. Для меня это была единственная возможность решить свои финансовые проблемы.

Он не сказал «нет», но наклонил голову набок.

— Конечно, не мне решать. У нас есть специальный человек, занимающийся продажей произведений искусства и ювелирных изделий в отеле.

— Я уверена, вы могли бы как-то повлиять на него, — сказала я. — Ведь вы человек с хорошим вкусом.

Я нервно сглотнула.

Ему понравился комплимент, его лицо расплылось в улыбке.

— Попробую что-нибудь сделать для вас, — сказал он. — Мы продали несколько картин недавно, и, возможно, новый художник был бы интересен.

Я испытала такое облегчение, что мне понадобилось какое-то время, прежде чем я смогла говорить спокойно. Ничего определенного, но, по крайней мере, он не забраковал их.

— Отлично, — сказала я. — Да, отлично. Я оставлю их у вас и приду через несколько дней узнать, хочет ли отель их взять. У меня есть еще, — добавила я. — Я закончила еще две, а очередную начала сегодня утром.

— Спасибо, мадемуазель, — сказал мсье Генри, слегка поклонившись, а я вскинула подбородок и улыбнулась ему открытой благодарной улыбкой.

Выходя из отеля, я вспомнила его слова «новый художник», воодушевилась и пошла по улице, размахивая руками.

Через несколько дней я пошла на базар, в те ряды, где торговали серебром, так как хотела найти кольцо с квадратным топазом в изысканной серебряной оправе. В то утро я зашла в отель «Ла Пальмере», и мсье Генри сказал мне, что человек, ответственный за сделки отеля, остался доволен моими работами. Он возьмет обе картины. А раз он проявил интерес к моим работам, возьмет и другие.

Я поднесла кольцо к лицу, восхищаясь тем, как свет играет на его гранях, и стараясь придумать, как смешать краски, чтобы получить такой оттенок. Возвращая кольцо владельцу лавки, я услышала знакомый голос и повернулась. Это была Фалида в большом поношенном платке на голове и с плетеной корзиной, висевшей на плече. Она держала за руку Баду.

Мое сердце заколотилось.

— Баду! — позвала я, и он оглянулся.

Я поняла, что он не узнает меня. Я приподняла край своего хика и снова произнесла его имя, на этот раз он присмотрелся внимательнее, затем вырвал свою руку из руки Фалиды, подбежал ко мне и обхватил руками мои ноги — именно так он обнимал Ажулая. Я присела и обняла его. Он был таким худеньким! Его волосы были слишком длинными, падали на глаза, и ему приходилось постоянно задирать голову, чтобы разглядеть что-либо.

— Я так долго вас не видел, мадемуазель Сидония! — сказал он, отстранившись и разглядывая меня. — Сейчас вы совсем другая.

— Я скучала по тебе, — призналась я.

Фалида подошла к нам. На ее скуле был темно-фиолетовый синяк с желтизной по краям. У меня сердце болело за нее. Хотя Баду выглядел недокормленным и грязным, по крайней мере, на его теле не было следов побоев Манон. До поры до времени, подумалось мне.

— Ты пришла за покупками, Фалида? — спросила я ее.

Она покачала головой, нахмурившись.

— Куда вы идете?

Она не ответила, но взяла Баду за руку.

— Подождите! — окликнула я их, когда они пошли по улочке; Баду посмотрел на меня через плечо. Я пошла за ними. — Я пойду с вами.

Фалида и Баду шли в направлении, противоположном Шарии Зитун.

В этом чужом для меня городе я с удивлением отметила, что необычайно приятно увидеть кого-нибудь знакомого, даже этих двоих детей.

Фалида дернула плечом, как будто не имело значения, пойду я с ними или нет. Мы шли по узким проходам, которых я еще не знала, а затем Фалида отворила незапертую дверь в воротах. Мне пришлось наклонить голову, чтобы пройти под каменным сводом. Когда я выпрямилась, то увидела, что мы оказались за стенами медины. За низкой разрушенной стеной было марокканское кладбище. В верхней части стены я увидела истертую табличку, на которой было написано на арабском и на французском: «Interdit Aux Non Muslemans» — «Немусульманам вход воспрещен». Я остановилась.

Но Фалида залезла на стену и, наклонившись, перетащила Баду на ту сторону. Они пошли между холмиками. Здесь не было ни цветов, ни деревьев, ни надгробий, за исключением нескольких наклоненных полуразбитых плит у изголовий (или изножий) некоторых свежих могил. Везде валялся мусор. Это было заброшенное и унылое место.

— Подождите! — крикнула я и перелезла через стену вслед за ними. Мне не нравилось, что Баду оказался здесь.

Фалида что-то искала, останавливаясь возле могильных холмиков и, как мне показалось, разравнивая их. Я стояла рядом, не понимая, что она делает. Баду ничего не сказал, он только крепче ухватился за руку девочки.

Возле одной из небольших могил она поставила свою корзинку и, отпустив руку Баду, припала к земле. Баду подошел ближе ко мне, и я инстинктивно высунула руку из складок своего хика и протянула ему, и Баду, ухватившись за нее, наблюдал за Фалидой, как и я.