Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России - Лилия Кузнецова

Магазин фирмы «Гой и Белиз» (Ноу & Beilis) с 1804 года перешёл к весьма деловому купцу 1-й гильдии, англичанину Константину (Карлу, Чарльзу) Никольсу, принявшему русское подданство.

Через четыре года деловые успехи владельца престижного магазина принесли ему звание потомственного почётного гражданина. Прошёл ещё десяток лет, и в 1829 году к владельцу магазина[543] присоединился компаньоном, да ещё вместе со своей мастерской, осевший с 1815 года в Петербурге Вильгельм Плинке, и отныне «Английский магазин» по заразительному примеру прежних владельцев стал по имени хозяев называться «Магазином Никольса и Плинке».

Скоро это торговое заведение стало «своего рода местом для гуляния и праздного препровождения публики», где «в определённое время дня можно встретить всех модников и модниц Санкт-Петербурга», не спеша дефилировавших по анфиладе из двадцати пяти комнат, расположенной в первом этаже. Каждая комната представляла собой отдельный магазин, обслуживаемый прикреплённым только к нему продавцом-англичанином.[544]

У посетителей невольно разбегались глаза от изобилия всевозможных разнообразнейших товаров. Некая провинциалка восторженно утверждала, что «Английский магазин есть столица всех магазинов», искренне удивляясь, почему он именно так называется, «ибо в нём продаются русские, французские, немецкие и всякие товары, бриллианты и глиняная посуда, золото, серебро, бронза, сталь, железо, всевозможные ткани для женских уборов и платья, все принадлежности дамского и мужского туалета, и, вместе с духами, помадою и кружевами, вино, ликёры, горчица и даже салат в банках». Свой панегирик словоохотливая дама завершала: «Мне кажется, что этот магазин должен называться не английским, а универсальным», поскольку зеваки могли лицезреть «тут охотничье ружье, там хрусталь; тут ситцы, там шёлковые ткани, здесь мужские шляпы, там дамские итальянские; здесь кожаные чемоданы, ковры; тут бриллиантовые вещи и ордена; а там иголки; здесь готовые платья, плащи, шинели».[545]

Известный автор Иван Ильич Пушкарёв, член-корреспондент статистического отделения Министерства внутренних дел, описывая в середине 1830-х годов николаевский Петербург, отметил: «Наилучший и обширнейший из всех здешних магазинов есть Английский, заведённый с 1789 года Плинке и Никольсом. Этот магазин пользуется до сих пор всеобщим доверием публики и справедливо заслуженной славой, как представитель всемирной промышленности. Он составлен из нескольких больших отделений, по родам мануфактурных изделий, как то: бумажных, шёлковых и проч. Иностранные товары выписываются для этого магазина прямо из-за границы с лучших фабрик, и кроме того, лучшие петербургские ремесленники беспрерывно занимаются работами по заказам для этого магазина. Правда, что в Английском магазине цены на товары высоки, никогда не торгуются, не уступают; зато самый неопытный покупщик смело может положиться на слово каждого из продавцов».[546]

Цены, действительно, кусались, и петербуржцам оставалось горестно констатировать, что в модном Английском заведении «самая мелкая ходячая монета есть пятидесятирублёвая ассигнация».[547] Зато в магазине британских подданных продавались как привозимые из Англии серебряные вещи, так и отлично исполненные в Петербурге их копии. Да и заезжий соотечественник Никольса и Плинке, увидев изделия из золочёной бронзы и малахита, кожаные записные книжки и шкатулки со штампованным орнаментом, сделанные в столице Российской империи русскими мастеровыми под руководством владельцев Английского магазина, настолько поразился, что записал в дневнике: «Мне кажется, что своим качеством они превосходят всё то, что я видел раньше».[548]

Здесь можно было заказать даже орденские знаки. Довольный Константин Яковлевич Булгаков написал брату в Москву: «Государь дозволил мне и нам принять Прусские ордена. Мне сделали славную звезду в Английском магазине», сожалея лишь, что ею вряд ли удастся когда-либо покрасоваться.[549] Да и многим другим петербуржцам нравились работы этой фирмы. Вещи в английском вкусе привлекали не только высоким качеством и надёжностью, удобством и утилитарностью, но и красотой, изяществом изгибов, элегантностью контуров, великолепной шлифовкой и ослепительной, хотя при этом достаточно скромно и умело применённой, полировкой.[550]

В 1849 году ещё один магазин принявших русское подданство Никольса и Плинке размещался в доме Федорова на Караванной, а в конце XIX века Вальдемар Никольс владел ювелирной лавкой на Знаменской, № 36.

В 1840-х годах к владельцам престижного «Английского магазина» присоединился компаньоном «великобританский подданный» Роман (Роберт) Яковлевич Кохун, вписавшийся в Петербурге купцом в первую гильдию. Руководство фирмы доверило ему вести переговоры и готовить документацию на выполнение важного и довольно прибыльного контракта, с Высочайшего разрешения заключённого «на малахитовые работы по обделке оным колонн и пилястр для Исаакиевского собора». Ещё в 1838 году фирма успешно справилась с изготовлением малахитовых каминов в Золотой (позже названной Малахитовой) гостиной Зимнего дворца, восстанавливаемого после пожара. К тому же малахит на камины и колонны этого зала, а также на ванную императора компаньоны-купцы первой гильдии ухитрились довольно дёшево купить «за выпрошенную цену по 500 р. ассигнациями за пуд у господ Демидовых».[551]

Именно в «Английском магазине» в 1838–1839 годах отреставрировали знаменитый золотой туалетный прибор императрицы Анны Иоанновны. Тогда же взамен разбитого венецианского вставили новое зеркало, а роскошную раму работы Иоганна-Людвига Биллера дополнили вензелем, картушами со шлемами и российским двуглавым орлом. С помощью многочисленных и разнообразных предметов, входивших в золотой туалетный сервиз, исполненный в 1736–1740 годах аугсбургскими умельцами,[552] по обычаю, введённому Екатериной II, причёсывали и убирали к свадьбе всех невест императорского Дома. Кстати, при этой самодержице русских великих княжон, если торжественная церемония проводилась в Царском Селе, одевали к венцу перед этим настольным прибором в Лионской комнате Екатерининского дворца.[553] Конечно же, такой обычай породил передающееся из уст в уста поверье, что девушка, поглядевшаяся в зеркало золотого уборного сервиза императрицы Анны Иоанновны, скоро выйдет замуж.