Дантисты тоже плачут - Дарья Донцова

Визиты к нам домой были не лучше. В роскошнообставленной столовой сидели до зубовного скрежета воспитанные люди и тихимиголосами обсуждали фарфор эпохи Мин. Размеренно, благородно, ужасно нудно.Никаких домашних животных, выпрашивающих кусочки, никаких веселых детей. Большевсего Терезку испугала Маня: через каждое слово девочка вставляла «пожалуйста»и чинно ела торт маленькой вилочкой. Небось ребенка бьют целый день напролет,надо бежать от этих людей, роняя на бегу тапки, потому что больше изображатьблагообразную девицу Тереза не могла. Хотелось сделать что-нибудь крайненеприличное – пукнуть в гостиной, поковырять в носу, рыгнуть после обеда. Отпостоянного напряжения у женщины началась бессонница.

– Я ведь полька, – оправдываласьТерезка, – характер взрывной, импульсивный. Наору и тут же забуду. Левамне жутко понравился, но как выжить с таким? Видно, не судьба.

– Ой, судьба, судьба, – завопилаМаня и принялась рассказывать правду про Левку.

Раскрасневшаяся Тереза ухватила руками кусокторта и, увидев, что на мизинце приклеился крем, немедленно облизала палец. Ярадостно вздохнула и тоже пальцами схватила «картошку».

– А что такое кошачий ресторан? –поинтересовалась Зайка.

– Есть одна идея, но вам не понравится.

– Почему? – удивился Аркадий.

– Потому что это такой ресторан, кудахозяин придет со своим питомцем и вместе с ним поест. Один зал для собак,другой для кошек, третий для всяких мелких грызунов. Обычно в ресторан сживотными не пускают, а в мой человек не войдет без четвероногого друга. И менюособое. Кошкам, например, подадут мышей.

– Здорово придумано, – одобрилаМаня. – А почему вы решили, что нам не понравится?

– Ну, у вас ведь нет собак!

– У нас? – изумилась Зайка. –Да в доме живут четыре собаки и две кошки.

– Так где они, почему вы ихспрятали? – растерянно спросила Тереза. – Я страстная собачница икошек люблю.

– Казик велел убрать животных, сказал,что тебе не понравится, если будут морду в тарелку тыкать, – пробормоталаНаташка.

Секунду все молча смотрели друг на друга,потом покатились с хохоту. Разбуженный Александр Михайлович недоумевающесмотрел на нас из своего кресла. Маня бросилась за животными, и через паруминут они все ворвались в гостиную, к полному удовольствию Терезы. В самыйразгар веселой суматохи растворилась дверь и на пороге нарисовался одетый вбезукоризненный костюм Левка.

– Прошу простить меня, госпожаЯмпольская, за отвратительное поведение. Не могу понять, как такоеприключилось, – завел могильным голосом Арцеулов. – Может, успеем навторое отделение концерта, совершенно забыл про билеты.

– Засунь билеты знаешь куда? –выпалила Терезка. – Терпеть не могу симфоний, давай лучше у телика в«Скраббл» сыграем. Я-то тебя живо опять обставлю, крикун эфиопский!

Изумленный Левка разинул рот, мы всезахохотали как ненормальные.

На следующий день я решила поехать по новомуадресу Ленки, данному в письме. Разложив на сиденье карту, долго искала нужнуюулицу и обнаружила ее возле Митинского кладбища. По скользкой февральскойдороге верный «Пежо» добирался до кладбища почти сорок минут. Дома здесьвыглядели мрачно, дул пронизывающий ледяной ветер. Давно заметила, что на кладбищах,как правило, жуткий холод. Из окон здания, где проживала Ленка, открывалсямилый вид на надгробья. Надо же поселиться в таком месте.

По старой, но довольно чистой лестнице явлезла на второй этаж и позвонила в квартиру. Дверь распахнулась не сразу. В темном,грязноватом коридорчике стояла тщедушненькая девица лет восемнадцати.

– Давай, – проговорила она жаднымголосом, – принесла?

– Ищу украинскую девушку по имениЛена, – быстро сказала я.

Девица разочарованно выглянула на лестницу.

– Вы одна?

Потом повнимательней посмотрела на меня, и вее глазах загорелась надежда:

– Зачем пришли?

Худенькие руки девочки тряслись, спутанныеволосы падали на лицо, судя по всему, ее здорово ломало. Небольшой уколненадолго превратит эти руины в человека.

– Ищу Лену из Украины.

– Она здесь жила со мной. Дай денег, всерасскажу.

Я вытащила ассигнацию. Девчонка ухватилабумажку и с криком: «Сейчас приду!» – побежала вниз. Я пошла в комнату. Вквартире их было две, из той, что побольше, можно пройти в другую – поменьше.

В большой, служившей, очевидно, гостиной,стоял зверский холод. Окно, открытое нараспашку, впускало в помещение мерзлыйфевральский воздух. Я закрыла его. Обеденный стол, примостившийся у стены, былзавален грязными тарелками, пустыми бутылками, черствыми ломтями багетов. Изпепельницы горой высыпались окурки дешевых синих «Дымков».

В меньшем помещении взору открываласьнеубранная постель. Наволочка чернее асфальта, простыня в подозрительныхпятнах, пододеяльник отсутствовал. На подоконнике засохшая герань в треснувшемгоршке. Повсюду горы пыли.

Кухня маленькая – только плита да раковина –поражала чистотой. Отсутствовал всякий запах пищи. Похоже, здесь не готовили, апитались консервами, если только вообще питались. Насколько знаю, многиенаркоманы перестают есть, им вполне хватает воображаемой пищи. Ванная оказаласьбольше кухни. Практически никакой косметики, два обмылка в мыльнице, рваноеполотенце на регистре, зубная паста, крем и шампунь. Унитаз без круга и крышки.

Я вернулась в гостиную и закурила. В квартирестало заметно теплее, и я сняла пальто.

Вот, значит, куда переехала Ленка из«Негреско». Да уж, небо и земля. Дорогой пансион и эта грязная нора. Входнаядверь хлопнула. Неопрятная девица ворвалась в комнату. Выглядела она заметнолучше. Глаза блестели, щеки приобрели розоватый оттенок.

– Хочешь кофе? – обратилась хозяйкако мне и, не дожидаясь ответа, грохнула на стол банку «Нескафе», полуотбитуючашку и обломанную ложку. – Извини, сахара нет.

Я заверила ее в своей любви к растворимомунапитку без сахара и спросила:

– Откуда знаешь Лену?

– Вместе работали одно время в «пип-шоу»у Коли, а потом Ленка мужика нашла, он ее содержать стал. А мне так не повезло,на иглу подсела, Коля и выгнал.