Жемчужина Санкт-Петербурга - Кейт Фернивалл

— Ты мне нужен любой. Пусть даже с запятнанной репутацией, но живой.

Он ничего не ответил, только прижал ее к себе крепче.

— Я не стою этого, — наконец прошептала она.

— Это кто так решил?

— Я.

— Значит, ты ничего не знаешь о любви.

Валентина высвободилась из его объятий и снова подошла к окну. Она не хотела, чтобы он видел слезы. Все это время она помнила и то, что, если капитан Чернов умрет, вместе с ним умрет и надежда ее отца выбраться из долговой ямы.

— Ты когданибудь раньше убивал человека? — спросила она, наблюдая за ребенком, который сбивал лопаткой лед с железных рельсов.

— Нет.

— А с пистолетом ты умеешь обращаться?

— Конечно. Не беспокойся, я прекрасный стрелок.

— Но он же военный. Он этим каждый день занимается.

— И, кроме того, он преследует мою женщину. Эта сволочь еще и этим занимается.

Но Валентина не улыбнулась.

— Каким нужно быть человеком, чтобы хладнокровно убить другого?

— Никто из нас не знает, на что способен, до тех пор пока не приходит пора. А ты, Валентина? На что способна ты?

Она быстро обернулась. Йенс стоял рядом с ней. Высокий, серьезный.

— Я тебя люблю, Йенс. — Она прикоснулась к его лицу, приложила ладонь к сердцу. — Поэтому не нужно недооценивать того, на что я способна.

Аркин оттолкнулся от холодной стены, которая выпивала из его тела тепло, и осторожно вышел на запруженную мостовую в конце Невского проспекта. Он прождал больше часа. Небо над СанктПетербургом было затянуто синеватофиолетовыми облаками, напоминающими по цвету кровоподтеки, изза чего город наполнился ощущением беспокойства и незащищенности. Люди торопливо сновали по улицам, не глядя наверх. У тротуара, громыхая колесами, остановилась карета, с козел спрыгнул лакей в бордовой с золотом ливрее и скрылся в магазинчике с нарисованной на витрине гроздью винограда. Аркин и сам много раз делал это.

Он протиснулся через толпу выходящих из магазина покупателей и приблизился к карете. Она была там, как всегда одна. Через окно кареты он увидел профиль Елизаветы Ивановой и даже смог рассмотреть, что в ожидании возвращения кучера она улыбалась. Каждый четверг, повозив, как обычно, хозяйку по домам ее подругаристократок, он всегда останавливал «Турикум» здесь. Из этого магазинчика он приносил Елизавете чашку подогретого грузинского вина со специями, и она медленно и молча выпивала его. Для них это стало своего рода традицией.

В магазине у прилавка всегда была очередь, поэтому у него в запасе было несколько минут до возвращения кучера, но он знал, что с его стороны глупо так рисковать. Даже ради нее. Аркин быстро открыл дверь кареты, скользнул внутрь и сел напротив женщины. Темнокрасная кожа сидений с золотыми кисточками и латунной отделкой пахла ее духами. У него были приготовлены слова на тот случай, если бы она стала кричать и звать на помощь, но они не понадобились. Голубые глаза Елизаветы широко распахнулись, рот на какойто миг приоткрылся, но потом она улыбнулась, и улыбка эта была такой искренней и теплой, что он вдруг почувствовал, что перестал ощущать боль, тупую непреходящую боль, которая засела у него внутри, гдето под ребрами, после разговора с Сергеевым.

— Аркин, я думала о вас, — промолвила она.

Какие простые слова.

— Спасибо.

— Я беспокоилась, думала, полиция… — Она многозначительно замолчала.

— Как видите, меня пока что не поймали.

Она нахмурилась.

— Я знаю, вы не стали бы ничего замышлять против моей семьи. Кто угодно из слуг мог спрятать тот ящик с гранатами в гараже.

Аркин не стал возражать и позволил себе еще миг насладиться ее красотой. Она была в нежнорозовом плаще с серой, подбитой чернобуркой пелериной, но вид драгоценностей и выставленного напоказ богатства не разозлил его, чему он сам удивился.

— Сударыня, у меня мало времени. Я должен вам коечто сказать. — Он немного приблизился к ней, и их колени едва не соприкоснулись. — Я услышал об этом в пивной и боюсь, что вы можете об этом не знать.

— О чем?

— Капитан Чернов собирается драться на дуэли с этим инженером, Йенсом Фриисом.

Он ожидал удивления, но вместо этого кровь отхлынула от ее лица и полные губы сделались белыми как бумага.

— Изза чего? — прошептала она.

— Изза вашей дочери.

— Валентины?

— Да.

— О Боже, нет! — Губы ее приоткрылись, и из горла вырвался хриплый стон. — Теперь мой муж погиб, — вполголоса пробормотала она, прикрывая рукой рот и раскачиваясь вперед и назад.

Погиб? Это слово поразило его. Что она хотела этим сказать? Реакция Елизаветы оказалась до того неожиданной, что Аркин почти пожалел, что решил рассказать ей об этом. Однако он сознательно пошел на риск. Сергеев был мертв. Погибли многие из сочувствующих им молодых рабочих. Скоро, если ничего не помешает, будет убит премьерминистр Столыпин. Русская земля под улицами СанктПетербурга дрожала, и вскоре дворцы начнут рушиться, как карточные домики. Как Виктор ни старался, он не мог подавить в себе желание спасти Елизавету Иванову от грядущих катаклизмов.

— Сударыня, — произнес он так, будто обращался к ребенку, которого нечаянно испугал, — капитан Чернов — известный стрелок. Он убьет инженера. Вам незачем бояться, что…

— Нет, нет, нет! Если он убьет инженера, она никогда не выйдет за Чернова. Я знаю Валентину. — В отчаянии Елизавета прижимала руку к своему маленькому подбородку, и Аркину было слышно, как стучат ее зубы.

— Это настолько важно? — поинтересовался он. — То, что она не выйдет за Чернова?

Женщина не ответила. Она подалась вперед и приблизила к нему свое бледное лицо так, что он смог рассмотреть мельчайшие подробности ее глаз: голубые радужные оболочки вокруг черных зрачков, мозаика сиреневых пятнышек на них. Тонкая яркокрасная ниточка на одном белке. В дыхании ее чувствовался легкий запах мяты.

Она взяла обеими руками его ладонь и положила ее себе на колено. Взгляд ее был устремлен прямо ему в глаза.

— Помогите мне, пожалуйста, — умоляющим голосом произнесла она.

Даже через серые перчатки у нее на руках он почувствовал, что пальцы ее холодны как лед. Словно все тепло, которое было в ее теле, передалось ему, и шея его точно запылала огнем.

— Как я могу помочь?

— Вы находчивый человек, Виктор.

Она назвала его Виктор, хотя он и не думал, что она знает его имя. Аркин повернулся к окну проверить, не вышел ли из магазина кучер, но Елизавета взяла его рукой за подбородок и повернула лицом к себе. Губы ее задрожали и слегка приоткрылись в немой мольбе.