Домик разбившихся грёз - Екатерина Дибривская

Я тихо выскальзываю из постели, прикрываю дверь спальни, тихо ступаю по паркету, стараясь не разбудить Алекса. Иду прямиком в кухню и затеваю готовку.

К моменту, когда за спиной слышатся торопливые шаги, передо мной уже целая дюжина румяных блинчиков с творожной начинкой.

— Аль? — с неуверенностью зовёт Алекс. — Как ты себя чувствуешь?

Я заканчиваю сворачивать очередной блин, вытираю руки и подхожу к мужчине.

— Доброе утро, родной, — говорю с улыбкой, — я приготовила завтрак. Ты встал вовремя, а то я уже такая голодная!

Алекс внимательно смотрит мне в глаза, изучающе блуждает взглядом по лицу, бегло пробегается по телу, но я вижу, что напряжение не торопится покидать его.

— Как ты думаешь, мы успеем подготовиться к свадьбе за две недели? — закидываю руки на крепкие мужские плечи, встаю на цыпочки, шепчу в самые губы: — Страсть как хочется стать уже твоей женой.

Удивление лишь на мгновение вспыхивает в его глазах, но тут же приходит умиротворение. Он усмехается:

— Я ничего не отменял, Аль. Выбирай платье.

Мужская ладонь ложится на мою талию, соскальзывает на поясницу, ныряет под резинку пижамных шорт.

— Даже трусики не надела? — шепчет севшим голосом.

Его пальцы скользят внутрь ложбинки, массируя тугой вход. Я подаюсь вперёд, натыкаясь животом на стальную твёрдость возбуждения.

Не представляю, как он так спокойно держится? Как? Если у меня от желания темнеет в глазах и кружится голова?

И он снова читает мои мысли и даёт самое необходимое именно в данную секунду: подхватывает на руки и несёт в гостиную, к камину.

— Соскучилась, девочка моя? Хочешь меня, малышка? — бормочет, пока руки расправляются с никчёмной одёжкой. — Боже, ты не представляешь, как я скучал по тебе, Алечка! Как же я ждал, когда ты поправишься, когда вернёшься ко мне!

Когда его губы смыкаются вокруг соска, я всхлипываю, поднимая бёдра ему навстречу. Его пальцы везде, возносят меня на вершину, выше, до самых небес! И я взрываюсь неприлично быстро от эти точечных касаний по влажности.

Губы мужчины спускаются ниже. Обводят пупок, прокладывают дорожку поцелуев вниз, жадно впиваются в мою плоть. Язык щёлкает по воспалённому клитору, и всё моё тело прошибает волной страсти.

Я выгибаюсь дугой, запуская пальцы в его волосы, притягивая его голову ближе к своему телу. Горячий язык распаляет меня, ныряя в истекающее соками лоно. Крупные ладони накрывают полушария груди, пальцы перекатывают соски, и я словно в бреду кричу:

— Да, пожалуйста, Алекс! Я так люблю тебя!

Низ живота наливается тяжестью. В глазах темнеет. В ушах стоит звон. И Алекс выверенными движениями языка отправляет меня парить в облаках.

Я даже не замечаю, когда он перестаёт ласкать меня языком и нависает, врываясь на всю длину, лишь чувствую за пределами сознания хлюпающие шлепки плоти о плоть, глубокие таранящие удары, нежные поцелуи, как увеличивается, набухая, член, когда я сокращаюсь, туго обхватывая его собой, как горячее семя наполняет меня под завязку, когда мужчина низко стонет моё имя.

Он обрушивается рядом и притягивает меня к своей груди.

— Значит, через две недели ты наконец станешь моей женой?

— Да, — заглядываю в его глаза и вижу в них отражение собственных чувств.

Мы непременно будем счастливы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Дни до назначенной даты проносятся незаметно. И вот я стою в шикарном белом платье посреди огромных президентских апартаментов старинной усадьбы, арендованной для нашего сказочного события. Вокруг меня увиваются визажист и парикмахер, доводя до идеала мой и без того безупречный внешний вид.

Моё сердце едва умещается в груди от переполняющих чувств. Всего через каких-то полчаса я стану женой самого невероятного мужчины, любимого, любящего. Того, с кем не страшно пройти через любые жизненные испытания. Того, кому я доверяю безоговорочно. Того, кому я верю. В кого я верю. Того, кто так сильно верит в меня. И я надеюсь, что никогда его больше не подведу.

За пять минут до выхода мне на телефон приходит сообщение, и я тут же открываю его.

«Я передумал. — читаю, и перед глазами всё плывёт. — Я приеду на вашу свадьбу».

Мне не дают насладиться чувством глубокого удовлетворения. В мой номер входит шумная толпа.

Папа, глубоко беременная Инга, её жених Константин.

— Ты готова? — спрашивает отец. — Если у тебя есть хоть одно сомнение, я пойду и скажу там всем, что свадьба отменяется.

— Ты хочешь, чтобы у Мельченко инфаркт случился? Эта усадьба обошлась ему в целое состояние! — фыркает Инга и усмехается на моё выражение лица. — Да из-за тебя, конечно, расслабься ты уже. Всем уже давно очевидно, что мужик залип на тебя конкретно.

Она подходит, берёт у визажистки тонкую кисть.

— Правый глаз прикрой, — растушёвывает тени. — Вот так идеально.

Я бросаю взгляд в зеркало и улыбаюсь отражению.

— Не боись, сестричка, не испорчу я тебе праздник, — недовольно косится Инга на Костю.

— Смотри рожать не начни на моей свадьбе, — поддразниваю её и поворачиваюсь к отцу. — Я готова.

— Если он тебя обидит… — начинает тот, но я перебиваю.

— Не обидит.

— Тогда идём, — коротко кивает папа и протягивает мой букет.

Отец крепко сжимает мой локоть, пока ведёт через толпу гостей к мужчине, с которым в горе и в радости я проведу каждый день своей жизни. Алекс нетерпеливо расхаживает перед импровизированной стойкой регистрации, перед нарядной женщиной из Дворца Бракосочетаний, но, заслышав разговоры среди гостей, он безошибочно находит меня и осматривает жадным, горящим взглядом.

В нём — и любовь, и ликование, и гордость, и радость, и бескрайнее счастье. И я ускоряю шаг. Во мне всё звенит от нетерпения.

Как я могла на самом деле полагать, что делаю это для него? Я хочу этого не меньше. Судьба столько раз пинала меня под дых, столько раз заставляла сомневаться, но сейчас, в это мгновение, я понимаю, как правильно то, что происходит.

Правильно, что он не позволил мне сдаться, что тянул меня к свету, когда тьма утягивала в свои глубины. Правильно, что он заставил меня поверить в каждое слово, каждое обещание. Правильно, что он настоял на пышном торжестве, потому что это останется в памяти в конечном итоге.