Очаровательная проказница - Лиз Карлайл

Мерсер свернул письмо и вздохнул, подавляя эмоции.

— Мисс Армстронг полностью отдала себя в ваши руки, миссис Уилфред, — сказал он спокойно. — В вашей власти погубить ее.

Но миссис Уилфред уже качала головой.

— Мне от мести никакой пользы, — ответила она. — Но, пожалуйста, скажите, лорд Мерсер, это правда?

Мерсер вздрогнул.

— Правда? — повторил он. — Правду трудно различить, мэм. Скажем так: в этом много правды.

— Но она ведь преувеличивает? — Миссис Уилфред снова скрутила носовой платок, но ее голос был спокойным. — Он не может быть таким невинным, как она пишет. Однако теперь главное, что Роберт жив.

— Он жив, — сказал Мерсер. — И что мисс Армстронг не преувеличивает, так это преданность моего брата вам и его сожаления о том, что он так дурно с вами обращался. В защиту Робина могу сказать, что он по уши влюбился в вас, даже не сознавая, что случилось с ним.

— Вы так думаете? — спросила она.

— Я нахожу, что так часто случается, когда дело касается любви, — уныло ответил Мерсер. — Часто человек ничего не знает наверняка, пока не оказывается слишком поздно. И еще мисс Армстронг не преувеличивает тяжесть травм моего брата. Боюсь, он сильно покалечен. — Мерсер умолк и многозначительно посмотрел на нее. — Он травмирован, в буквальном и переносном смысле. Вы понимаете меня, миссис Уилфред? Она смотрела на него, как на глупца.

— Да, но какое мне до этого дело? — воскликнула она. — Имеет значение только то, что Роберт жив. Кого волнует внешность человека?

— Вы не видели его, — предупредил Мерсер.

— Мне не нужно его видеть, — сказала она тихо и уверенно. — Я люблю его, всегда любила. Я лгала, когда сказала ему, что не люблю.

Лорд Мерсер жестом остановил ее.

— Миссис Уилфред, — возразил он, — я прошу вас не торопиться. Для вашего же блага.

Что-то сродни улыбке промелькнуло на ее тонком чудесном лице.

— О, лорд Мерсер, умоляю, не считайте меня дурочкой, — прошептала она. — Ни на секунду не воображайте, что я собираюсь броситься на шею вашему брату, клясться ему в вечной преданности и верить всему, что сообщила мне, мисс Армстронг.

Мерсер откинулся на спинку кресла и задумчиво похлопывал письмом по подлокотнику. — Да?

— Да, — кивнула миссис Уилфред, — поскольку я знаю вашего брата. Он тщеславен, богат и слишком привык потакать своим желаниям. Я сомневаюсь, что любая рана сильно изменит это. И все же… и все же я не стыжусь признаться, как я его люблю. Как отчаянно я боялась за него. Насколько я понимаю, это вас удивляет?

— Действительно удивляет, — признал он, глядя на нее. Она улыбнулась, ее улыбка была такой неуловимой и неопределенной, что заставила бы взяться за кисть самого Рембрандта.

— Лорд Мерсер, если вы влюбитесь, умоляю вас, не требуйте от объекта вашей привязанности совершенства, — сказала она. — Поскольку вы будете сильно разочарованы. И, как и я, можете узнать, что человек не выбирает, кого любить и характер своих возлюбленных.

Мерсер неловко шевельнулся в кресле. Но миссис Уилфред продолжала:

— Действительно, лорд Мерсер, я долгие недели горевала по вашему брату. Однако поймите меня. Я не сожалею о том, что сделала. Лорд Роберт дурно со мной обращался, и я позволяла это. Но теперь все кончено.

— И все же вы прибыли сюда, — возразил Мерсер. — Я не понимаю.

— Я приехала убедиться, что он в порядке, — сказала она спокойно. — Потому что люблю его больше жизни. Я не могу знать, какое будущее нас ждет. Но я знаю, чего в нем не будет. Япокончила с тем, что позволяла лорду Роберту вытирать о себя ноги… была его любовницей, если хотите. Когда он поправится, и все мы перестанем жалеть его, тогда Роберт должен решить, что он чувствует ко мне. Возможно, он захочет ухаживать за мной должным образом и публично, как я заслуживаю. Возможно, мы останемся просто хорошими друзьями. Или он решит, что я ему совершенно не пара, и многие скажут, что он абсолютно прав.

— Нет, мэм, — сказал Мерсер. — Я уверен, что нет. Наконец она искренне рассмеялась.

— Ох, лорд Мерсер, неужели вы так наивны?! — После долгой паузы она поднялась, в ее позе вдруг засквозило королевское достоинство. — Пожалуйста, сэр. Я не хочу чаю. Вы проводите меня к вашему брату? От перечисления его недостатков мне еще больше захотелось его увидеть.

Мерсер тоже поднялся.

— Безусловно, мэм. — Он подал ей руку. — Почту за честь проводить вас. Но боюсь, я должен оставить это письмо у себя. Думаю, лучше всего вернуть его мисс Армстронг.

Взгляд миссис Уилфред упал на сложенный листок в его руке.

— Да, конечно, — сказала она, помолчав. — Теперь отведите меня к Роберту. Письмо мне больше не нужно.

Но когда Мерсер распахнул перед ней дверь, миссис Уилфред, обернувшись, посмотрела на него.

— Могу я думать, сэр, что мое появление здесь вас не возмущает? — тихо спросила она. — И что вы действительно не считаете, что я намного ниже вашего брата?

Мерсер пристально смотрел на нее.

— Напротив, дорогая, — ответил он после паузы. — И я совершенно уверен, что для выздоровления моего брата вы именно то, что, как говорится, доктор прописал.

Перед тем как отправиться к Фитчам, Мерсер подвез миссис Уилфред к летнему домику. Он издали наблюдал, как Робин распахнул дверь, потом выронил трость и обнял миссис Уилфред, уткнувшись лицом в ее шею. Похоже, бедняга плакал.

Мерсер поспешно уехал. Он подозревал, что пара помирится раньше, чем заживет покалеченная нога Робина. И был счастлив за брата. По-настоящему, счастлив. Вопреки первому впечатлению миссис Уилфред, казалось, вполне способна приструнить Робина, если понадобится.

Но проклятое письмо все еще жгло карман Мерсера, и множество оставшихся без ответа вопросов — его сердце. Он гнал лошадей. Какая Зоэ беспечная дурочка, что послала такое признание, да еще полное лжи.

И все же Мерсер восхищался ею. Если прошлые недели с Зоэ научили его чему-нибудь, так это тому, что ошибки Зоэ порой были свидетельством ее силы. Ее безрассудство — синоним храбрости. А ее кокетливость — всего лишь грань ее заразительного жизнелюбия. И именно поэтому он ее любил. Теперь Мерсер признал это.

Он полагал раньше, что, женившись на Зоэ, превратит свою жизнь в вечный сумбур и хаос, будто любовь не стоила жертв. Но теперь он понял, что Зоэ может принести свет в его уединенное и иногда мрачное существование. Ее бесшабашность и радость жизни — именно то, чего не хватает ему.

Возможно, есть и резон в том, что противоположности притягиваются? Возможно, как в случае с его матерью и отчимом, две очень разных половины, могут составить целое, и совместная жизнь станет яркой, полной и насыщенной?

И все-таки это письмо могло погубить Зоэ. Мерсер хотел, чтобы она знала, что письмо у него, что она в безопасности, и хотел требовать ответа на свои вопросы, которые он больше не будет откладывать. Безотлагательность вела его вперед, черные кони мчали карету. Внутри бушевало странное чувство.