Роза Тибета - Лайонел Дэвидсон

кулак на плечо, а другой обхватил штык и потянул. Делая это, он заметил, что внезапно вспыхнул свет, и, повернув голову, увидел, что постель монаха горит. Мальчик потерял сознание. Он уронил ветку.

Хьюстон продолжал вытаскивать штык. Он вытащил мальчика из пещеры. Он вернулся в дом и потушил огонь. Он огляделся вокруг с горящей веткой, нашел рюкзак, опустошил его и достал аптечку первой помощи. Там была коробка с перевязочными материалами, несколько тюбиков с мазью, пластиковый конверт с порошком. Он не мог прочитать китайскую надпись, но он открыл конверт, понюхал и подумал, что это сульфаниламид. Он снова вышел на улицу. Он обнажил плечо мальчика, вытер кровь и насыпал порошок. Бинты. Он забыл бинты. Он снова вернулся в пещеру неуклюжей рысью и порылся в рюкзаке. Никаких бинтов. Что-нибудь другое вместо бинтов. Он поднял ветку и увидел, как четверо мертвецов ухмыляются ему, показывая свои разорванные глотки для осмотра, и, не раздумывая, сразу же начал вытаскивать монаха из его сумки. Он снял с себя халат, достал его, разорвал и начал связывать мальчика. Мальчик открыл глаза и наблюдал за ним.

"Как ты себя чувствуешь?’

‘Благодарю вас. Благодарю вас, сахиб.’

‘Маленькая дочь жива’, - сказал он.

‘На Маленькой дочери есть мужчина, сахиб. Уберите его.’

Он снял человека.

‘Мать не должна видеть Маленькую Дочь рядом с мужчиной’.

‘Хорошо, теперь он свободен’.

‘ Помоги мне, сахиб.

‘Чего ты хочешь?’

‘Нам нужна лошадь. Она должна быть у нас.’

‘Хорошо, я принесу’.

‘Я возьму это едой. Дай мне корм для мула, сахиб. Там ее целый мешок. Я пойду с мулом. У нас не так много времени.’

Он достал еду и посадил мальчика на мула. Ему не понравился его вид. С его лицом было что-то не так. Он не ответил полностью ни на один из своих вопросов. Он как будто не слышал их. Казалось, он просто сдерживал себя.

‘ Соберите всю еду, сахиб, и спальные мешки. Соберите все это вместе. И Мать, и тюки.’

- С тобой все в порядке?

‘ И медикаменты, все, что у них есть. Не теряйте времени, сахиб. Мы переедем прямо сейчас.’

Он знал, что не должен отпускать его, но в этом кошмаре было так много того, с чем ему еще предстояло справиться, что он позволил ему. Он посмотрел, как ссутулившаяся фигура подпрыгивает на дорожке, повернулся и пошел обратно по веревке к пещере. Он спустил настоятельницу, а за ней один из тюков и подождал, пока она отвяжет его, чтобы он мог опустить другой. Она не развязала его, и вскоре он понял почему. Она сидела у костра, баюкая на руках Маленькую дочь. Он не потревожил ее, и она оставалась такой, молча баюкая и целуя большое бледное лицо. Маленькая дочь, должно быть, умерла тогда, потому что, когда мальчик вернулся, она просто положила ее и провела рукой по лицу, бормоча молитву.

На расчленение не было времени, но она не ушла бы, не нанеся несколько обязательных увечий; поэтому Хьюстон отдал ей свой нож и повернул голову, пока она их делала, потому что он подумал, что для одной ночи он видел достаточно увечий.

Они ушли сразу после этого.

Все это было в ночь на 23 ноября. Прошло восемь дней после того, как группа покинула Ямдринг, и два дня с тех пор, как Хьюстон упал со скалы с девушкой. Он не знал, что случилось с другими членами партии, и был настолько ошеломлен своими лишениями, что ему было все равно.

Что-то еще произошло, прежде чем они покинули лагерь. Девушка оставила нож Хьюстона на земле. Это была серебряная с его именем, которую он носил с 14 лет. Он забыл попросить ее вернуть ее, и она, таким образом, оставалась рядом с телом Маленькой дочери, пока китайцы не нашли ее, когда привели мулов. Это была оплошность, за которую Хьюстон впоследствии очень дорого заплатил.

2

Они ехали всю ночь, девушка на лошади, мальчик на муле, Хьюстон на своих двух плоскостопиях. Его язвы ожили, когда он шел, и он приветствовал их как старых друзей, потому что они, казалось, обеспечивали его единственный контакт с реальностью. Он не мог поверить, что пережил фантастические происшествия в пещере. Кто-то другой, казалось, прошел через них. Казалось, он наблюдал за этим другим человеком, и, казалось, он все еще наблюдал за ним, находясь на шаг или два впереди, оглядываясь назад и наблюдая за приближающейся к нему фигурой на плоской подошве с лошадью, мулом и двумя спящими всадниками. Между ним и этим упрямым человеком была связь, и он трезво работал, чтобы сохранить ее, проверяя регулярные сигналы, которые передавались между ними от бедер, шеи и лодыжек.

Через пару часов мальчик внезапно сел, как будто сработал какой-то внутренний будильник.

- Который час, сахиб? - спросил я.

‘ В три часа.

‘ Мы все еще на верном пути?

‘Да’.

‘ Остановитесь, сахиб. Остановись.’

‘Что это?’

‘ Помоги мне спуститься. Мы должны приглушить стук копыт. Мы приближаемся к лагерю кочевников. Там солдаты.’

Он помог мальчику спуститься, и они приглушили стук копыт полосками, оторванными от их одежды, и он снова помог ему подняться и поплелся дальше.

То, что последовало за этим, в последующие годы показалось Хьюстону еще менее правдоподобным, чем инциденты в пещере, и он действительно часто задавался вопросом, произошло ли это на самом деле, или он сам не заснул во время прогулки и просто видел это во сне.

Кочевники разбили лагерь на территории размером с Солсберийскую равнину. Они стояли лагерем со своими палатками и скотом в ряде ограждений с низкими стенами, похожих на загоны для овец; и солдаты стояли лагерем вместе с ними. На многие мили со всех сторон мерцали лагерные костры; равнина, казалось, была населена, насколько он мог видеть. Он был полностью окружен горами; огромный амфитеатр, который сиял в свете луны, как какая-то огромная сцена. Хьюстон подумал, что он может видеть каждую деталь этого так же ясно, как если бы был день: группы палаток, пикеты у костров, скот, шевелящийся за стенами, и даже два вертолета, стоящие отдельно, как гигантские пауки на равнине.

Хьюстону казалось, что он просто прошел через середину этого лагеря. Раньше у него была