Я еще жив. Автобиография - Фил Коллинз

* * *

Летом 1995 года группа людей из главного офиса Disney в Бербанке, Лос-Анджелес, прилетела в Швейцарию. Это были очень серьезные люди: Том Шумахер, президент Walt Disney Animation Studios; Крис Монтан, исполнительный музыкальный продюсер компании; Кевин Лима, один из сценаристов «Аладдина» и «Короля Льва»; и Крис Бак, художник-мультипликатор и аниматор, работавший с такими фильмами, как «Кто подставил кролика Роджера» и «Русалочка» (он также выступил в качестве одного из режиссеров «Холодного сердца» 2013 года – самого кассового мультфильма за всю историю). К моменту, когда проект подойдет к концу в 1999 году, эти ребята уже станут мне близкими друзьями.

Мы встретились в конференц-зале Hotel Metropole в Женеве. Сотрудники Disney пришли ко мне с предложением. Они хотели, чтобы я написал музыку к тридцать седьмому анимационному фильму компании, который представлял собой адаптацию книги Эдгара Райса Берроуза «Тарзан, приемыш обезьян». Как раньше говорили в Голливуде, это было значительное кинособытие года. Позже я узнал, насколько значительное – бюджет «Тарзана» оценивался в 130 миллионов долларов, и после выхода на экран он стал самым дорогим анимационным фильмом в истории кинематографа. Но он и должен был быть таким: «Король Лев», появившийся в 1994 году, имел колоссальный успех и на тот момент занимал пятую строчку среди самых кассовых фильмов Америки. Шумахер со своей командой были нацелены как минимум повторить результат.

Было совершенно очевидно, что такие предложения бывают раз в жизни. Ни команда Disney, ни остальной мир тогда не знали, что я ушел из Genesis, поэтому я располагал достаточно большим количеством времени. Также немаловажен тот факт, что я вырос на Disney; он был у меня в крови. Я посмотрел все фильмы со своими детьми. Я даже смотрел их без детей: я помню, как в Лос-Анджелесе пошел с Тони Бэнксом на «Красавицу и Чудовище», как только он появился на экранах.

Когда мы были детьми, в моем сознании будущая карьера моего брата Клайва в качестве мультипликатора не подвергалась сомнению: одна из работ Девятки диснеевских стариков[60] висела на стене его части нашей с ним спальни. Благодаря моей сестре Кэрол – профессиональной фигуристке – семья Коллинзов каждый год ходила на «Уэмбли», чтобы посмотреть рождественское ледовое шоу, которое чаще всего было придумано по мотивам выходившего в том же году одного из диснеевских фильмов. Для нас стало привычным наблюдать за дружбой главной героини (Кэрол) со всеми диснеевскими зверюшками и с семью гномами в том году, когда она играла в «Белоснежке». На самом деле ближе всего я познакомился с Простачком[61] – он жил у нас в течение того периода, когда шоу проходило на «Уэмбли».

Его звали Кенни Бейкер, и он также играл в музыкально-комедийной труппе The Mini Tones. Но он получил известность не благодаря этому: Кенни сыграл R2-D2 в «Звездных войнах». У него была девушка Аннет ростом в шесть футов[62], которая тоже жила с нами. Застенчивость не позволяла мне думать о том, что они вытворяли у нас дома. Я привык видеть их у нас дома, но наша дворняга Бадди привык не так быстро. Обычно Кенни нажимал на звонок, я открывал дверь, и Бадди оказывался лицом к лицу с этим человеком.

Но мне близки были не только сами мультфильмы и их персонажи. Как и для всех, кто вырос после войны, диснеевские песни были важной частью моей жизни. Приведу один пример: как я писал ранее, я помню, как мой папа пел Hi-Diddle-Dee-Dee из «Пиноккио», когда впервые отпускал сиденье, пытаясь научить меня кататься на велосипеде. Много лет спустя, после того как мы с Джилл расстались, интерлюдия из «Аладдина» была музыкой радостного, но наполненного горечью времени, проведенного с Лили, когда мы сидели в машине, слушая эту композицию снова и снова.

Эти крайне значимые воспоминания во всех подробностях сохранились у меня в голове. Эти песни навсегда в моем сердце. Но вернемся к 1995 году – году, когда Элтон Джон, мой коллега, получил «Оскар», «Грэмми» и «Золотой глобус» за песню к фильму «Король Лев».

Итак, когда ты (будучи автором песен) берешь трубку и на том конце провода тебе говорят, что Disney хочет, чтобы ты написал для них песню, ты думаешь: «О боже, меня приглашают стать членом клуба, в который я даже не мечтал попасть».

Но затем, сразу же после этого, ты думаешь: «О боже, они просят меня сделать то, что, кажется, мне не удастся сделать».

Диснеевский квартет показал мне сценарий. Это «Тарзан», поэтому обратиться ко мне было разумно: барабаны, ритмичная музыка джунглей, перкуссия. На бумаге мы отлично подходили друг другу. Но я все еще не был уверен. Это была огромная ответственность. И я сомневался, что они были уверены в своем выборе. Разве Disney не знал, что моим последним релизом был Both Sides – второй (даже не первый!) мой альбом о расставании? И разве они не слышали об истории с факсом, не говоря уже об истории с налогами?

Но эти ребята приехали из Америки, поэтому они были по большей части изолированы от влияния британской желтой прессы. Кроме того, они были из Disney. Они знали, что делали. Крису Монтану, который отвечал за музыкальную составляющую, принадлежала великолепная идея пригласить Элтона Джона для работы над «Королем Львом», то есть он явно был неглуп. К тому же немного слушателей вслушивались в тексты песен альбома Both Sides, и его признанный всеми коммерческий провал оценивался тем не менее в семь миллионов распроданных по всему миру копий. Из этого всего я сделал вывод, что Крис думал: «Этот парень горяч и уже довольно долго высоко держит планку, а для создания фильма нам как раз нужен кто-то достаточно высокого уровня, в котором мы будем полностью уверены».

В общем, я, как всегда, сомневался в своих возможностях и сказал: «Я не знаю, смогу ли я написать песню, подобную Be Our Guest из «Красавицы и Чудовища». Я не умею писать веселые песни и не уверен, что смогу написать ее для вас».

Сотрудники Disney ответили: «Если бы мы хотели этого, то мы попросили бы Алана Меркена (выдающийся американский композитор, писавший музыку для мюзиклов и фильмов). Мы хотим, чтобы ты был самим собой».

Все сразу встало на свои места. «Что ж, если вы хотите, чтобы я был самим собой, то я, возможно, смогу это сделать».

И еще кое-что: они сказали, что мне не обязательно было выходить из дома и ехать куда-то, чтобы писать музыку для них. Я мог заниматься этим у себя в студии, в саду, в своем новом доме в Швейцарии.

Кроме того, меня попросили выступить в качестве именно автора песни. Они выбрали меня за мою способность создавать песни в своей особой, характерной только для меня манере. Больше всего меня порадовало то, что мне не нужно было исполнять их – я должен был только написать. То есть я мог продолжить, как и хотел, оставаться в тени, на вторых ролях во всех проектах, за которые брался.