Лебединая песнь. Книга 1. Последняя война - Роберт МакКаммон

Сестра не могла поверить тому, чему только что была свидетелем; в ней зашевелился гнев и жалость к этим бедным безнадежным душам. Она большими шагами целеустремленно направилась в соседнюю комнату, где Пол Торсон заворачивал приемник в защитный пластик.

Он взглянул на нее, и она подняла руку и дала ему пощечину со всей праведной яростью. Пощечина растянулась, проскользила по всему лицу и оставила красный след на щеке. Падая, он прижал, защищая, приемник к себе и принял его удар грудью. Лежа на боку, уставился, часто мигая, на нее.

— Я никогда не видела такой жестокости в моей жизни! — изрекла Сестра. — Вы думаете это весело? Вы наслаждаетесь всем этим? Встань, сволочь! Я размажу тебя по стенке!

Она двинулась к нему, но он успокаивающим жестом выставил вперед руку, чтобы остановить ее, и она заколебалась.

— Подожди, — прохрипел он. — Стой. Ты ведь не пробовала еще сама делать это, да?

— Зато ты пробовал это сверх меры!

— Назад. Только подожди и понаблюдай. А потом уже выскажешься, если еще будешь хотеть.

Он поднялся, продолжая заворачивать приемник, и убрал его обратно в сундук, затем закрыл висячий замок и затолкнул сундук под кровать.

— После вас, — сказал он, указывая ей на выход в переднюю комнату.

Мона Рамзи забилась в угол, рыдая, муж пытался успокоить ее. Старичок свернулся у стены, уставившись куда-то в пространство, а Стив стучал и колотил по стене кулаками, выкрикивая непристойности. Арти очень спокойно стоял в центре комнаты, в то время как рыжий подросток буйствовал вокруг него.

— Мона? — сказал Пол.

Сестра стояла за ним. Молодая женщина подняла на него глаза. Старичок посмотрел на него, тоже сделал и Кевин, и Стив перестал колотить по стенам.

— Ты права, Мона, — продолжал Пол. — Мы не придерживались правила. Поэтому не услышали голоса. Так вот, я не утверждаю, что мы услышим их, если мы будем действовать по правилам завтра. Но завтра будет другой день, да? Как говорила Скарлет О'Хара. Завтра мы снова будем крутить ручки приемника и попробуем еще раз. И если мы ничего не услышим завтра, мы попробуем на следующий день. Вы же понимаете, нужно некоторое время, чтобы починить радиостанцию и восстановить электростанцию. Это займет некоторое время. Но завтра мы попробуем снова. Хорошо?

— Конечно, — сказал Стив. — Черт, пройдет какое-то время, прежде чем восстановят электростанцию! — Он усмехнулся, глядя на всех по очереди. — Я бьюсь об заклад, что они снова попробуют выйти в эфир! Господи, восстановить все на пустом месте — вот ведь работка, да?

— Я, бывало, слушал радио круглый день! — подал голос старичок. Он улыбался, словно полностью погрузился в мечты. — Я, бывало, слушал летом по радио Метц! Завтра мы услышим кого-нибудь, вот увидите.

Мона оперлась на плечо мужа.

— Мы не следовали правилам, да? Понимаете? Я говорила вам — это важно иметь правила.

Ее плач прекратился так же внезапно, как и начался.

— Бог поможет нам услышать кого-нибудь, если мы будем следовать правилам! Завтра! Да, я думаю, это случится завтра!

— Хорошо, — согласился Кевин, прижимая ее сильнее. — Завтра!

— Да, — Пол оглядел комнату вокруг, он улыбался, но в его подвижных глазах была видна боль. — Мне тоже кажется, что это будет завтра.

Его взгляд встретился со взглядом Сестры.

— Да?

Она заколебалась, но потом поняла. У этих людей не осталось ничего, ради чего стоило бы жить, кроме радио в сундуке. Без него, без веры на что-то впереди, без какого-то особенного события единожды в день, они возможно очень скоро убили бы себя. Если держать приемник включенным все время, то батарейки скоро сядут, и это будет означать конец надежды. Она поняла, что Пол Торсон знал, что они возможно никогда больше не услышат по приемнику человеческого голоса. Но, в некотором роде, он все же был Добрым Самаритянином. Он сохранял этих людей живыми не только тем, что кормил их.

— Да, — сказала она наконец. — Мне тоже так кажется.

— Хорошо.

Его улыбка расширилась, образуя множество морщинок вокруг глаз.

— Я надеюсь, вы оба играете в покер. У меня есть колода карт и много спичек. Вы не торопитесь, да?

Сестра посмотрела на Арти. Он стоял ссутулившись, с пустыми глазами, и она знала, что он думает о кратере на том месте, где был Детройт. Она понаблюдала за ним немного, и наконец он поднял глаза и ответил слабым, но уверенным голосом.

— Нет. Я не спешу. Теперь спешить некуда.

— Мы играем пятью картами. Если я выиграю, я буду читать вам мои стихи, и вы будете улыбаться и наслаждаться. Кто не захочет — будет вычищать отхожее место. На ваш выбор.

— Я выберу, дело дойдет до этого, — ответила Сестра и решила, что ей очень понравился Пол Торсон.

— Вы говорите как настоящий игрок, леди!

Он ударил с ликованием в ладоши.

— Добро пожаловать в наш клуб.

Свон избегала этого так долго, как могла. Но теперь, когда она вылезла из ванны с прекрасной теплой водой, отмыв темно-коричневый налет грязи вместе с кусочками кожи, и добралась до большого полотенца, которое Леона Скелтон принесла для нее, ей пришлось сделать это. Ей пришлось. Она посмотрела в зеркало.

Свет падал от одиночной лампы, отрегулированной на минимум, но это было достаточно. Свон уставилась в овальное стекло над ванной и думала, что, возможно, видит кого-то в гротескной, безволосой маске для Праздника Всех Святых. Одна рука, дрожа, поднялась к губам; страшное изображение сделало тоже самое.

Кусочки кожи свисали с лица, шелушась, словно древесная кора. Коричневая ссохшаяся полоса пролегла через лоб и переносицу; брови, раньше такие белые и густые, сгорели совсем. Губы растрескались, словно сухая земля, и глаза, казалось, провалились в темные дыры черепа. На правой щеке были две маленькие бородавки, и на губах было еще три таких же. Она видела такие же штуки, похожие на бородавки, на лбу Джоша, видела коричневые ожоги на его лице и пеструю, серо-белую кожу, но она привыкла видеть его таким. На ее лице появились слезы от шока и страха, она смотрела на свою короткую прическу, где раньше были прекрасные волосы, и мертвую белую кожу, свисающую с лица.

Она вздрогнула от вежливого стука в дверь ванной комнаты. — Свон? Ты в порядке, детка? — спросила Леона Скелтон.

— Да, мадам, — ответила она, но голос ее был неуверенным, и она знала, что женщина заметила это.

После паузы Леона сказала: — Хорошо, я принесу тебе еду, когда ты будешь готова.

Свон поблагодарила ее, сказала, что она выйдет через несколько минут, и Леона ушла. Чудовищная маска для Праздника Всех Святых поравнялась с ней в зеркале.